«Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война - Лозунько Сергей (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Захват Австрии «при наличии благоприятных политических условий» предполагался еще в директиве имперского военного министра и главнокомандующего вооруженными силами фон Бломберга от 24 июня 1937-го о единой подготовке вооруженных сил к войне [468], на основании которой германский генштаб разработал план операции «Отто». Однако с осени 1937 г. военно-политическое руководство Германии уже рассматривало «Отто» как составную часть более широкого плана «Грюн» — захвата Чехословакии. На совещании 5 ноября 1937-го Гитлер заявил: «В целях улучшения нашего военно-политического положения в любом случае военных осложнений нашей первой задачей должен быть разгром Чехии и одновременно Австрии, чтобы снять угрозу с фланга при возможном наступлении на запад».
Рассуждая о большой войне в Европе, Гитлер высказал уверенность, что Польша («союзник Франции») останется нейтральной: «В случае конфликта с Францией, пожалуй, нельзя будет ожидать, что Чехия объявит нам войну в один и тот же день, что и Франция. По мере нашего ослабления, однако, в Чехии будет возрастать желание принять участие в войне, причем ее вмешательство может выразиться в наступлении на Силезию, на север или на запад. Если же Чехия будет разгромлена, будет установлена граница Германии с Венгрией, то в случае нашего конфликта с Францией можно будет скорее ожидать, что Польша займет нейтральную позицию. Наши соглашения с Польшей сохраняют силу до тех пор, пока мощь Германии несокрушима» [469].
Во всех директивах фон Бломберга о единой подготовке вооруженных сил к войне, имеющей целью захват Австрии и Чехословакии, неизменно звучит один тезис: успех операций (а проще говоря — агрессивных акций в Европе) зависит не только от собственно приготовлений вермахта, «но также и от позиции Польши».
В директиве № 55/37 от 24 июня 1937-го, в разделе «Развертывание по варианту „Грюн“», говорилось: «Цель и задача этой операции германских вооруженных сил должны состоять в следующем: разгромив вооруженные силы противника и овладев Богемией (Чехией) и Моравией, заблаговременно и на весь период войны ликвидировать угрозу нападения Чехословакии с тыла, чтобы развязать себе руки для ведения войны на Западе и отнять у русской авиации важнейшую часть ее операционной базы, которая могла бы располагаться на территории Чехословакии.
…Организация этой операции будет зависеть от достигнутой немецкими сухопутными войсками к моменту войны численности и степени их готовности к действиям, далее — от состояния подготовительных мер, но также и от позиции Польши. При разработке операции следует учитывать и возможность того, что немецкие войска будут развертываться на австрийской территории. Политическое руководство имеет в виду создать для этого необходимые условия» [470].
Как видим, уже летом 1937 г. австрийская территория рассматривается не просто как один из объектов захвата, но уже как база для развертывания против Чехословакии. Ну а что за «необходимые условия», которые должно было создать политическое руководство рейха, понятно — т. н. аншлюс (от нем. Anschluß — присоединение).
После программного спича Гитлера 5 ноября 1937-го на совещании с высшим военно-политическим руководством рейха в планы единой подготовки к войне были внесены некоторые коррективы. 7 декабря 1937-го фон Бломберг подписывает первое дополнение к директиве от 24 июня 1937 г., а 21 декабря 1937-го — приложение к ней. В разделе «План стратегического сосредоточения и развертывания „Грюн“» среди прочего говорится: «Главные силы сухопутных войск бросить в наступление против Чехословакии. Проведение этой операции будет зависеть от наличной численности и боеготовности немецких сухопутных войск, от эффективности подготовительных мероприятий, от характера чехословацких укреплений и возможностей их быстрого преодоления, а также от позиции Польши» [471].
Берлин и Варшава действовали согласованно, разыгрывая партию в две руки: первый — в южном направлении, вторая — в северо-восточном.
11 марта 1938 г. Гитлер добился передачи власти от канцлера Шушнига своему ставленнику Зейсс-Инкварту (ранее, в феврале, по требованию Берлина Зейсс-Инкварт был назначен министром внутренних дел). В ночь с 11-го на 12 марта германские войска, заранее дислоцированные на границе, вошли на территорию Австрии.
13 марта Зейсс-Инкварт вступил в члены НСДАП и подписал закон «О воссоединении Австрии с Германской империей». Чуть позднее (10 апреля) в Германии и Австрии состоялся плебисцит об аншлюсе (по официальным данным, за проголосовали свыше 99 %).
С аншлюсом Австрии Гитлер получал стратегический плацдарм для агрессии против Чехословакии и вообще для усиления экспансионистской политики в Юго-Восточной Европе и на Балканах. В результате аншлюса территория Германии увеличилась на 17 %, население — на 10 % (на 6,7 млн. чел.).
Накануне акции в Австрии, в феврале 1938-го, в Польшу — как это обычно случалось накануне серьезных событий — пожаловал Геринг. На охоту. Посол Франции в Берлине Франсуа-Понсе тогда же проинформирует своего советского коллегу Астахова «о серьезности разговоров, которые Бек вел в Берлине и, возможно, будет вести с Герингом во время охоты». А рассуждая относительно будущих объектов агрессии, французский посол заметит, что в опасном положении оказывается Литва. «Не исключено поэтому, что беседы Геринга будут идти именно в этом направлении (Данциг — Мемель)», — докладывал временный поверенный в делах СССР в Германии в Москву 26 февраля 1938 г. [472]. Надо полагать, именно возле охотничьего костерка Геринг с Беком и утрясли окончательно детали совместной германско-польской игры.
То, что аншлюс Австрии был согласован с Польшей, не сомневались не только в Москве, Париже или Лондоне, но даже в какой-нибудь Анкаре (см. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Турции в Народный комиссариат иностранных дел СССР от 14 марта 1938 г.) [473] — настолько все было очевидно. Германия концентрировала войска на границе с Австрией, а Польша — на границах с Литвой.
О Литве в Варшаве любили говаривать «польская Австрия», и тоже хотели «аншлюса». В октябре 1920-го вероломно (в нарушение подписанного неделей ранее Сувалкского договора) саблями и штыками Желиговского Польша захватила Виленскую область и город Вильно. Но Варшава хотела всю Литву целиком. Осенью 1927-го Польша предпринимала попытку аннексировать оставшуюся часть Литвы, но была остановлена позицией СССР, а также нежеланием Франции и Англии поддерживать данную авантюру (10 декабря 1927-го в Женеве было подписано польско-литовское соглашение о прекращении войны).
В 1938-м — новая попытка. Уже рука об руку с Гитлером. В ночь на 11 марта 1938 г. (т. е. совпадение польской акции против Литвы и германской в отношении Австрии полное) на польско-литовской границе произошел инцидент, в результате которого погиб польский солдат. Судя по всему, это была заранее спланированная поляками провокация (что-то вроде «нападения на радиостанцию в Гляйвице» — не опыт ли поляков позаимствует Гитлер, атакуя саму Польшу?). Литва потребовала создания международной комиссии для расследования инцидента. Польша отказалась и сконцентрировала 100-тысячную группировку на границе с Литвой. 15 марта 1938 г. в Варшаве и Вильно прошли антилитовские демонстрации под общим лозунгом «Вперед на Ковно!» (т. е. на Каунас — тогдашнюю столицу Литвы).
Однако вмешалась Москва и поохладила воинственный пыл Варшавы. В ночь с 15-го на 16 марта Литвинов потребовал польского посла в Москве Гжибовского явиться к нему. Поляк отказался (судя по всему, Варшава планировала по своей старой привычке, отработанной еще в конце 10-х — начале 20-х гг., поставить всех перед свершившимся фактом). Тогда советский нарком связался с ним по телефону и разъяснил, что «если Польша применит силу для решения своего спора с Литвой, то СССР не сможет остаться к этому равнодушен».
