Чудовища морских глубин - Эйвельманс Бернар (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Наследство доктора Удеманса
В 1895 году, через три года после появления «Великого морского змея», д-р Удеманс вынужден был покинуть пост директора Зоологического и ботанического общества. Как пишет его биограф Дж.-Л. Ван Эйндховен, «по некоторым вопросам его точка зрения расходилась с мнением его начальников». Это легко можно представить. Его начальники должны были, без сомнения, с глубоким сожалением узнать, что их самый главный зоолог настолько экстравагантен, что опубликовал огромную монографию о животном, которое не имело никаких шансов, по их мнению, пополнить ряды обитателей аквариума.
Немного позднее Удеманс, приблизившийся к своему сорокалетию, стал преподавать биологию сначала в Снике, затем в Арнеме, в том самом лицее, где он сам когда-то учился. Там он работал в течение почти двадцати семи лет и оставил о себе память как об учителе, необъятная культура и эрудиция которого не переставали восхищать и изумлять.
За эти долгие годы преподавания голландский натуралист опубликовал, кроме многочисленных научно-популярных произведений на такие разные темы, как ботаника и глубоководная фауна, множество оригинальных статей о клещах и истории зоологии, ставших классическими, о птице додо (дронте), этом крупном медлительном голубе Маскаренского архипелага, исчезнувших еще в прошлые века. Ему удалось по нескольким костям, которые были в его распоряжении, рассказам моряков и рисункам местных жителей восстановить их облик, принятый, так или иначе, многими учеными во всем мире, а это было не простое дело. И все же это были детские игры для того, кто не колеблясь погрузился в запутанные лабиринты проблемы морского змея.
В 1923 году, в шестьдесят пять лет, Удеманс ушел в отставку и принялся за свое основное произведение («Историко-критический обзор акарологии»), для которого успел окончить только три первые части, всего девять томов. Любопытная вещь: в то время как в вопросе о морском змее он страдал непреодолимым желанием все унифицировать, здесь он не колеблясь взорвал сложившееся представление о единстве клещей и разделил их на два вида, которые оказались даже не близкими родственниками; затем он всю свою жизнь посвятил задаче еще больше углубить этот раздел и буквально расколол целый класс паукообразных.
Погрузившись в эту каторжную работу, достойную монаха-бенедиктинца, Удеманс не прекращал параллельно обогащать новыми сведениями свое досье на морского змея. После появления его книги последовало множество новых сообщений или увидели свет старые, которые раньше не попали в поле его зрения, ― они приходили со всех концов света. Некоторые из корреспондентов, например британский геолог и минералог Роберт Филиппе Грег, прислали ему даже свой собственный архив материалов о морском змее. И наконец, английское агентство, специализирующееся на подборке газетных вырезок, предоставило в его распоряжение все, что было опубликовано прессой Великобритании об этой вечно живой проблеме.
Удеманс долго надеялся дать своей книге продолжение и включить туда все недавние или пропущенные в свое время сообщения, но был слишком занят своим трудом о клещах и в конце концов был вынужден от этого отказаться. Однако, когда в 1933 году разразилось дело чудовища из озера Лох-Несс, он опубликовал несколько статей на голландском языке и одну брошюру на английском, чтобы показать, что животное, о котором шла речь, не кто иной, как вид Megophias megophias, заблудившийся в шотландском озере. Для Удеманса, к тому времени полысевшего, с совершенно белой мефистофельской бородкой, но по-прежнему живо блестевшими за стеклами пенсне глазами, это была уникальная возможность разрешить проблему, интригующую человечество уже столько веков. Морской змей оказался, если можно так сказать, на расстоянии вытянутой руки! Но время шло, а никто не собирался с помощью современных технических средств изучать пресловутого монстра или хотя бы попытаться его поймать. Старый ученый потерял всякую надежду увидеть реализованной свою старинную мечту. Об этом можно судить по тем полным разочарования строкам, которыми он в 1938 году отказался продлить подписку на вырезки из прессы, касающиеся его любимого Megophias:
«Я начинаю понемногу отдавать себе отчет, что даже этот самый молодой из морских змеев, появившийся в озере Лох-Несс, никогда не станет экспонатом зоологического музея. Английские зоологи не предпринимают ни малейших усилий, чтобы стать обладателями хотя бы одного экземпляра. Следовательно, как и многие его предшественники, он скоро умрет в своем озере, опустится на дно и будет безвозвратно потерян для науки.
И даже если бы зоологи решили предпринять какую-нибудь попытку в этом направлении, она бы обязательно провалилась: во-первых, потому что местные чиновники сделали бы все, чтобы помешать его поимке; во-вторых, любопытствующие и журналисты провалили бы любую попытку поймать животное. Даже если запретить всякое движение вокруг озера в радиусе километра от берега, газеты, которые обладают такими средствами, наняли бы аэропланы, чтобы днем летать над озером на самой низкой высоте; ночью же они освещали бы его поверхность прожекторами с вершин окружающих сопок, что сделало бы еще более пугливым и так не очень общительное животное».
Как видно, восьмидесятилетний ученый не питал больше никаких иллюзий. Но надо почти не иметь чувства реальности, чтобы вообразить, что можно легко поймать пугливое животное, даже такое большое, как кит, в просторном водном бассейне шириной в среднем почти две тысячи метров, но длиной больше 35 км! В таком случае ― почему не допустить эту идею? ― проблема морского змея может быть разрешена определенным образом только в результате удачного стечения обстоятельств, ― вероятно, если какой-нибудь случайный экземпляр выбросится на берег. Очевидно, в руках ученых пока находится только одна часть головоломки, и понятно, что окончательное решение может иметь варианты.
А пока зоологи, достойные этого звания, могут только снова и снова кропотливо пытаться составить анатомический и физиологический портрет, представить себе поведение животного, которое стало легендой. Великолепный пример этого показал д―р Удеманс. Если однажды появится возможность получить достаточные средства, чтобы попытаться поймать морского змея, то его работы увеличат шансы на удачный исход дела, так как будет известно точно не только где искать, но и какое животное надо стараться поймать. Каждый знает, что разные средства требуются для ловли кальмара и акулы, тунца и угря, морской черепахи и крокодила, тюленя и кита.
Красота и гармоничный строй, сладострастье, роскошь и покой…
«Будущее покажет, насколько я был прав или ошибался». Эту фразу Удеманс произнес в 1937 году на юбилейном собрании Энтомологического общества, посвященном рассмотрению его концепции по систематизации клещей, но она, без сомнения, в полной мере относится и к его работам о морском змее. Если она и напоминает последние слова Рафинеска, то звучит гораздо менее оптимистично. Бедный Рафинеск был убежден, что время поможет доказать его правоту, Удеманс не был так уверен в конечном исходе дела. Этот певец морского змея стал к концу жизни скептиком: он знал хрупкость человеческих теорий, и особенно своих собственных.
Но даже если он поставил неправильный или слишком общий диагноз природе самого знаменитого из морских монстров, он взял на себя этот нелегкий труд, терпеливо создавая для тех, кого захватила эта тайна, идеальный рабочий инструмент ― свою книгу, прекрасно документированную, ― и бесценные архивы.
Антон Корнелис Удеманс умер 14 января 1943 года в Арнеме, в возрасте восьмидесяти пяти лет, после короткой болезни. За четыре дня до смерти он еще работал над материалами для четвертой части своего огромного труда о клещах. Все свои досье о морском змее он завещал нидерландскому Зоологическому обществу.
