Выстрелы в Сараево (Кто начал большую войну?) - Макаров Игорь (список книг .TXT) 📗
Белград, 15 мая 1941 года.
1) Сергей Николаевич Латышев, художник-издатель, Лазаревачка ул. № 2 /подпись/.
2) Николай Иванович Голощапов, генерал-майор, Кр. Милутина ул. № 51 /подпись/.
3) Дмитрий Андреевич Персиянов, быв. Помощник Управляющего канцелярией Донского Атамана Хилендарска ул. № 24 /подпись/.
4) Роман Адольфович Фолькерт, Бухгалтер строительной конторы «Красенский» Милоша Поцерца № 21 /подпись/ [492].
ДОКУМЕНТ № 3 (перевод с немецкого).
14.5.1941.
Главнокомандующему в Сербии Господину Генералу Ферстеру.
Предмет: русский эмигрант (сверху допечатано: в Белграде), Василий фон Штрандман
Бывший русский царский посланник, Василий фон Штрандман, в настоящее время пытается выдвинуть себя руководителем русской эмиграции. С этой целью он собирает подписи среди отдельных личностей и организаций русской эмиграции. Национальная и неизменно германофильская русская эмиграция, однако, отказывается встать под управление Штрандмана. Он еще в 1914 году обвинялся в том, что работал на войну между Германией и Россией. Эта работа, благодаря его должности царского посланника, не доставляла ему особенно тяжелых хлопот (выделено мною. — И. М.).
Штрандман — масон 32 степени и панславист. Он член югославской Великой ложи «Югославия», масонской ложи «Побратим» и также принадлежит к ложе «Grand Orient» в Париже. К его близким сотрудникам сегодня также относятся русские эмигранты Даватц и инж. Орехов, оба масоны и закоренелые германофобы (ausgesprochene Deutschfeinde). Штрандман подчиняется инструкциям левоориентированных элементов русской эмиграции в Париже. В журналах «Русский Голос» и «Русское Слово» он опубликовал статью, направленную против Германии. Он открыто побуждал русскую молодежь в Югославии к вступлению в английскую армию и вербовал добровольцев для английских войск в Сирии. В марте 1941 года, будучи президентом русского Красного Креста, он организовал five o'clock чай (т. е. чаепитие в 5 часов вечера. — И. М.), на который были приглашены все, за исключением представителей Оси. Как председатель русского Красного Креста Штрандман, начиная с 1920 года, еще никому не дал отчета об имуществе. 27 марта 1941 года Штрандман направил депешу королю Петру II, генералу Симовичу и министру иностранных дел Нимичу (зачеркнуто и поверх вписано: Нинчичу), при этом он подчеркнул традицию славянского братства и свое воодушевление фактом вступления России в войну в 1914 году на сербской стороне. Штрандман женат вторым браком на еврейке Левензен и является членом наблюдательного совета английского свинцового рудника Трепча Mines Limited.
Сим обращаемся с просьбой сообщить о том, ведется ли против Штрандмана какое-либо следствие, ибо здесь существует большая заинтересованность подвергнуть Штрандмана аресту.
СС-Штурмбанфюрер… Подпись: /неразборчиво/ Белград, 22 апреля 1941.
ДОКУМЕНТ № 4 (перевод с немецкого).
Бюро по защите интересов Русской Эмиграции в Сербии.
№ 8050.
Белград, Кр. Наталии ул., № 33.
1 декабря 1941.
Специальной полиции безопасности и СД.
Честь имею переслать в приложении письмо господина Штрандмана.
ХАЙЛЬ ГИТЛЕР!
/Подпись/.
Руководитель Полномочного бюро и Генерального штаба генерал-майор Василий фон Штрандман Русский посланник в отставке Белград, Шуматовачка ул., 107 25 ноября 1941.
Его Превосходительству господину В. Крейтеру, генералу и руководителю Полномочного Бюро по защите интересов Русской Эмиграции в Сербии.
Глубокоуважаемый господин генерал.
Мне стало известно, что в определенных сербских и русских кругах снова предана гласности моя мнимая принадлежность к масонам. Поскольку это не просто ложь, но и ужасная клевета, то я спешу, господин генерал, просить Вас о содействии, чтобы защитить мое доброе имя и восстановить истину.
Вскоре после смерти короля Александра я был подвергнут нападкам со многих сторон, причем направленные против меня обвинения, как, например, мое участие в русской революции или бесчестное руководство общественными делами, можно определить как безумные, что легко и быстро подвергается доказательству. Напротив, обвинение в моей принадлежности к масонству, которое снова и снова повторяется и распространяется через листовки и брошюры даже за границей, в силу природы вещей отбить нелегко. Я просил моих старых товарищей из Пажеского корпуса и гвардейского уланского полка изложить в прессе их точку зрения, что они охотно сделали. Большинство русских организаций, обществ и союзов последовали этому примеру. Но это не помогло, и я решился лично опубликовать опровержение в белградской русской газете «Русский Голос» (№ 262 от 12.04.1936), хотя я был уверен, что клеветники тотчас же примутся напирать еще энергичнее. Им хотелось любой ценой лишить меня поста делегата интересов русской эмиграции. Большевики уже многие годы стремятся к этому. Еще в 1924 году, когда югославский министр иностранных дел Нинчич обсуждал в Лозанне с большевистским комиссаром Чичериным условия признания Советского Союза, последний потребовал, чтобы одновременно с тем я был удален из Белграда. С другой стороны, в том же направлении против меня действовали две группы русских эмигрантов, утверждая при этом, что будто бы я был предателем монархической идеи и как масон связан с самыми худшими национально-враждебными элементами, или же, говорили другие, я был махровый реакционер.
Большевики были правы, когда они меня рассматривали как препятствие к их признанию югославским государством, ибо я должен сознаться, что со своей стороны ничем не пренебрегал, чтобы воспрепятствовать или по крайней мере отсрочить вредное и для Югославии опасное признание, в неизменной надежде на переворот в Москве.
Агитация против меня приобрела столь глубокие корни, что даже один школьный и полковой товарищ взял меня на подозрение. Только недавно он пришел к пониманию своего заблуждения. Также мне известен случай, когда подозрение в отношении меня выразили высокие православные сановники, в результате чего мною касательно Митрополита Серафима было выражено возмущение в присутствии многих свидетелей.
Моя (неразб.) происходит из Швеции, и мои предки остались в Балтийской провинции после завоевания ее Петром Великим, где они были приняты в рыцарство Эстонии и Лифляндии. Все были порядочными и достойными людьми, и я хотел бы свое имя достойным (неразб.), если я не все сделал, чтобы положить конец висящей надо мной клевете.
Никогда я не был масоном; не являюсь им сейчас и никогда им не буду, о чем я готов в любое время принести присягу. Никогда я с масонами как таковыми не общался, хотя, как это было установлено немецкими органами, масонство в Югославии было очень распространено и некоторые злосчастные из числа моих знакомых принадлежали к тайным организациям, никогда в этом не признаваясь. Сейчас, когда имена масонов опубликованы, я могу многое объяснить в поведении означенных персон по отношению к себе в период моей долгой деятельности в Белграде. Никогда не подавал я прошений в масонские организации, ложи или общества здесь или за границей, никогда ко мне не поступали приглашения или просьбы вступить в них. Подобного я не могу сказать о ротарианцах, которые меня много раз просили посетить их собрания, в чем я неизменно отказывал, и я также никогда не переступал порог и этой организации.
В Женеве, в офисе эмигрантов Народного союза, я был со стороны Альберта Томаса и Федора Махина охарактеризован на фоне Бенеша как белогвардеец, стало быть, как враг большевиков и, следовательно, как ненадежная персона. Симпатии масонства и еврейства по отношению к большевикам хорошо известны.
В своей жизни я не совершил ничего такого, в чем нельзя было бы открыто признаться.
