«Уродливое детище Версаля» из-за которого произошла Вторая мировая война - Лозунько Сергей (лучшие книги без регистрации .txt) 📗
Характерно, что в Париже, как и в Москве, нисколько не сомневались: Судетами Берлин не ограничится, а попытается захватить всю Чехословакию. Бонне изложил мнение Гамелена: «В случае, если Чехословакия будет занята немцами… французский штаб считает такое положение огромной и очень опасной угрозой для нас в военном отношении» [512]. Точно так же расценивали замыслы Гитлера и в СССР. Например, советский полпред в Праге Александровский 30 мая 1938-го будет предостерегать министра иностранных дел Чехословакии Крофту: «Чехословакия должна понимать, что для Гитлера вопрос о судетских немцах является только удобным предлогом для агрессии, целью которой является прямое подчинение Чехословакии Гитлеру, лишение ее самостоятельности» [513].
Иное дело Варшава. Поляки по указанному вопросу демонстрировали полнейшую близорукость и неадекватность! Лукасевич согласился — мол, безусловно, Гамелен прав, «что наше стратегическое положение будет значительно ухудшено, если Германия овладеет всей Чехословакией». Однако, изумился польский посол, откуда вы (Гамелен и Бонне) взяли подобные нелепости? Разве можно не доверять чистым помыслам Гитлера?! Захват всей Чехословакии, уверял польский посол во Франции, совершенно исключается!
Лукасевич заявил: «Я только не понимаю, почему к этому приковывается внимание, так как, по моему мнению, это предположение является чисто теоретическим и безусловно исключается. Я не знаю, стремится ли Гитлер к автономии для судетских немцев или к аннексии территории, ими населенной. Однако я никогда не слышал, чтобы он стремился к присоединению всей Чехословакии. Поэтому я считаю, что рассуждение относительно ситуации, которую генерал Гамелен, вероятно, оценил правильно, является беспредметным».
В ходе беседы Бонне повторно вернется к указанной теме: «быть может, предположение о присоединении к Германии всей Чехословакии является слишком гипотетическим, однако план Геринга о разделе Чехо-Словакии между Германией и Венгрией, с передачей Тешинской Силезии Польше, не является тайной. Реализация этого плана равноценна аннексии всей Чехословакии, а аннексия территорий, населенных немецким меньшинством, значительно ухудшила бы положение Польши с военной точки зрения».
«Я ответил, что, по моему мнению, является абсолютно неразумным предположение о том, чтобы в веке, после великой войны, результатом которой является триумф национального принципа, какое-либо государство, даже более сильное, чем Германия, могло бы присоединить к себе территории, населенные другими народами, вопреки их воле», — похвалялся Лукасевич перед Беком, как он отбрил главу французского МИД.
Исходя из этих «беспредметных» и «неразумных» подозрений в отношении Гитлера, имевшихся у Франции и СССР, польский посол и отстаивал позицию Варшавы. Он отмахивался от аргументов главы французского МИД относительно советско-французского договора о взаимопомощи. Бонне пытался убедить Лукасевича, что «в известной обстановке Польша сможет использовать пакт с выгодой для себя».
«Если возникнет конфликт между Польшей и Германией, — указывал Бонне, — то франко-советский пакт сможет сыграть положительную для Польши роль, во-первых, устраняя вероятность борьбы на два фронта, во-вторых, создавая возможность материальной помощи и помощи сырьем. Положение о том, что конфликт между Германией и Польшей является возможным, не вызывает никакого сомнения. Еще Штреземан в личных беседах с министром Бонне категорически утверждал, что Германия никогда не согласится на существующую ныне границу с Польшей. Трудно допустить, чтобы эта точка зрения в Германии кардинально изменилась после прихода к власти национал-социалистов. В связи с этим улучшение отношений с Россией, несомненно, полезно для Польши».
В ответ на это Лукасевич заметил: «Во избежание недоразумений и неясностей я должен указать, что в переговорах генерала Гамелена с маршалом Рыдз-Смиглы вопрос о возможной материальной помощи и о помощи сырьем со стороны Советской России был поднят генералом Гамеленом и что, однако, маршал Рыдз-Смиглы решительно отклонил какие-либо переговоры или дискуссию на эту тему» [514].
27 мая 1938 г. с Бонне встретился и советский полпред Суриц. Бонне проинформировал его «о французских демаршах в Варшаве и Бухаресте». Оба оказались безуспешными. Бухарест заявил, что в случае конфликта из-за Чехословакии «Румыния останется в стороне». И все, на что оказались горазды румыны — это вызов германского посланника в МИД Румынии, где Комнен (глава румынского МИД) «призывал к миролюбию». Правда, поляки и того не сделали: «Бек отказался».
«Что касается поляков, — телеграфировал Суриц в НКИД, — то уже после разговора Лукасевича с Бонне и Даладье Бек вновь подтвердил отрицательную позицию Польши к пропуску советских войск и советской авиации (он при этом сослался на какое-то заявление Польши в момент заключения франко-советского пакта)».
Кроме того, Бонне заявил советскому полпреду, что «он ищет и не находит следов обязательств, которые, по словам Манделя (тогдашний министр колоний Франции. — С. Л.), Рыдз-Смиглы взял на себя в отношении пропуска советских аэропланов» [515].
Правду говорил Мандель: было такое обязательство со стороны Рыдз-Смиглы! Ранее мы о нем уже упоминали, приводя телеграмму полпреда СССР во Франции в НКИД от 19 сентября 1936 г. Однако Бонне напрасно искал «следы» этих обязательств. Дело в том, что польский маршал давал соответствующие обязательства своим французским союзникам в джентльменском порядке: «Устно Рыдз-Смиглы заявил, что в случае нападения Германии на Францию готовы пропустить наши военные аэропланы над Польшей», — как доверительно информировал советского полпреда в Париже в сентябре 1936-го Леон Блюм (в 1936-м — глава правительства Франции) [516].
Но Польша и письменные-то свои обязательства не исполняла (ведь Рыдз-Смиглы в сентябре 1936-го письменно заверял Гамелена, что Варшава не вступит в соглашения с Берлином против Чехословакии и СССР [517], а уж пытаться апеллировать к джентльменскому соглашению с поляками было и вовсе безнадежным занятием.
9 июня 1938 г. вопрос коридора для РККА обсуждался Литвиновым с послом Франции в Москве Кулондром и посланником Чехословакии в СССР Фирлингером на приеме, который давал покидавший Москву американский посол Дэвис.
Кулондр сообщил, что позиция Варшавы по-прежнему непреклонна: «Польша особенно будет сопротивляться проходу Советской Армии через ее территорию». На этот счет, отметил он, не должно быть никаких иллюзий, «так как поляки им сказали об этом еще раз и весьма категорически и снова это подтверждают. По каждому советскому самолету, который попытается перелететь через польскую территорию, поляки откроют огонь» [518].
К концу июля поляки окончательно дожали румын, получив от тех категорические гарантии непропуска советских войск через территорию Румынии. 26 июля 1938-го в Варшаве замминистра иностранных дел Польши Шембек заявил главе МИД Румынии Комнену: «С некоторого времени до нас доходят упорные слухи, якобы Румыния готова предоставить советским войскам право прохода через свою территорию на помощь Чехословакии. Эти слухи доходят до нас из трех государств. Москва распространяет сведения, что в случае конфликта, который заставит ее предоставить активную помощь Чехословакии, советские войска проследуют через Румынию, которая будет протестовать, но на войну с Россией не отважится».
Комнен «в высшей степени категорически» все эти слухи опроверг, заявив, что «Румыния не пропустит через свою территорию ни одного советского солдата». Наконец, отметил он, «на случай каких-либо советских попыток перейти румынскую границу Румыния рассчитывает на оборонительный союз с Польшей» [519].
