Беру свои слова обратно - Суворов Виктор (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно TXT) 📗
Дочери Жукова написали книгу о необычайных приключениях и невероятных способностях своего родителя. Не только сами много рассказали, но и пригласили заслуженных историков: пойте хвалу! И те пели. Но даже и они проговаривались. Доктор исторических наук капитан 1 ранга А.В. Басов: «5 сентября Гитлер заявил, что под Ленинградом цель достигнута и „отныне район Ленинграда будет второстепенным театром военных действий“. На следующий день он подписал директиву No 35, в которой поставил задачу окружить советские войска в районе Ленинграда, чтобы не позднее 15 сентября подвижные соединения и 1-й воздушный флот высвободить для группы армий „Центр“» (Эра и Элла Жуковы. Маршал победы. Воспоминания и размышления. М., 1996. С. 245).
Даже если мы поверим рассказам Жукова о том, что он появился в Питере 9 или 10 сентября, все равно спасителя из него не получается. Гитлер уже отказался от идеи взять Ленинград приступом. Никакой генеральный штурм не назревал. Яростных атак Жуков не отбивал. А Гитлер не бесился в бессильной ярости.
Жуков любил рассказывать о своих необыкновенных стратегических способностях: одного взгляда на карту ему было якобы достаточно, чтобы понять любую самую сложную и запутанную ситуацию, чтобы раскусить коварные замыслы супостата. Платные хвалители Жукова ужасно любят об этой способности гения напоминать зрителям, читателям, слушателям: «Георгий Константинович обычно как бы читал мысли немецких командующих» (Н.Н. Яковлев. Маршал Жуков. С. 111).
Но вот в Ленинграде великий стратег обмишурился. Ситуация была совершенно ясной, а Жуков так и не сумел в нее вникнуть. Да и не старался.
Жуков должен был мысленно поставить себя на место германских стратегов и попытаться оценить обстановку с их точки зрения. Окруженный город или крепость противник может взять только двумя способами: штурмом или осадой. За штурм надо расплачиваться большой кровью. За осаду – временем. Не подлежит сомнению: на месте германских генералов Жуков тут же бросился бы на штурм. Но в том-то и заключалась работа Жукова, чтобы сообразить: неужто кто-то еще, кроме Красной Армии, решился бы на штурм самого укрепленного в мире города, в котором столько оружия, что его в буквальном смысле некуда девать, и столько войск, что их приходится вывозить целыми бригадами и дивизиями? Неужто германские генералы мыслят так же, как и советские? Нам-то все равно: потеряем мы миллион солдат, или два миллиона, или пять. Без разницы. Но ведь в германской армии не так устроено. У германских генералов головы не так работают. Они иначе мыслят. Для нас загубить без толку триста тысяч солдат – мелкая тактическая потеря, а для них это уже чуть ли не стратегический уровень. Они еще подумают, прежде чем на такие потери решиться.
Работа Жукова – планы германской армии сорвать. А для этого надо было разгадать замысел противника, т.е. определить, на что же супостат решился – на быстротечный кровавый приступ или на медленное, почти бескровное удушение голодом.
Если противник решился на штурм, то Жукову следовало основную массу войск поставить в глухую оборону на наиболее угрожаемых направлениях. Кроме того, создать мощный подвижный резерв, который в критический момент бросить туда, где наметился прорыв противника. Проще говоря, закрыть пробоину.
Если же противник решился на длительную осаду, то Жукову следовало действовать иначе: в обороне оставить минимум войск, а все, что, возможно, бросить на штурм станции Мга. Тут противник перерезал последнюю железнодорожную магистраль, которая связывала Ленинград со страной. Пока вражеская оборона не затвердела, пока не закостенела, нужно было станцию отбить. На это надо было бросить все резервы. Это тот самый случай, когда отбивать станцию надо было любой ценой. Именно – любой. Ибо потом придется платить миллионом жизней интеллигентных, умных, образованных, трудолюбивых и добрых людей.
Если бы гитлеровцы бросили свои главные силы на штурм Ленинграда, то Жукову главные силы Ленинградского фронта надо было направить на отражение штурма. В этом случае какие-то мелкие городишки и железнодорожные станции восточнее Ленинграда теряли свое значение. Потеряв миллион, о копейках не плачут.
А если Гитлер решился на блокаду, тогда небольшие станции восточнее Ленинграда приобретали воистину стратегическое значение. Это то самое горло, ухватив за которое, Гитлер надеялся удушить город, фронт и флот.
Именно на этот вариант Гитлер и дерзнул. Он принял решение взять Ленинград измором, удавить голодом. Для этого ему надо было удерживать железные дороги, которые подходили к Ленинграду с востока. Перерезав эти магистрали, германские дивизии тут же вгрызлись в землю. Они рыли ее, не останавливаясь ни днем ни ночью. Окопы для стрельбы лежа быстро превращались в окопы для стрельбы с колена, дальше – для стрельбы стоя. Стрелковые окопы соединялись траншеями, траншеи перекрывались. Передний край опутывали все новые и новые ряды колючей проволоки. Густели минные поля. За первой траншеей отрывалась вторая, за ней – третья. Там, где не было ничего, возникали огневые точки, укрытия и блиндажи. На три наката перекрытий ложился четвертый накат, за ним – пятый, за ним потом – и десятый. Оборона твердела. А Жуков в это время действовал по первому варианту. Он отбивал штурмы... Которых не было.
С востока к Ленинграду рвалась 54-я армия под командованием Маршала Советского Союза Г.И. Кулика. Кулик требовал: Жуков, наноси встречный удар!
И Жуков нанес! На прорыв блокады Ленинграда в сентябре 1941 года Жуков выделил потрепанную в боях 115-ю стрелковую дивизию и необстрелянную, только что сформированную, необученную вести бой на суше 4-ю бригаду морской пехоты. Понятно, что ничего из этого прорыва не вышло и выйти не могло. А виноват во всем (по версии Жукова) Маршал Советского Союза Г.И. Кулик, который недостаточно активно рвался навстречу. Кулик с Большой земли протянул Жукову руку спасения в лице наступающей 54-й армии. А Жуков протянул Кулику... пальчик. У Жукова в подчинении 24 дивизии и 17 бригад, на прорыв блокады он выделил одну дивизию и одну бригаду.
А остальные?
А остальные по приказу Жукова отражали штурм Ленинграда... который германским командованием даже не замышлялся.
Уже 14 сентября 1941 года, приняв командование фронтом, Жуков связался с Генеральным штабом и доложил Маршалу Советского Союза Шапошникову: «Обстановка в южном секторе фронта значительно сложнее, чем казалось Генеральному штабу. К исходу сегодняшнего дня противник, развивая прорыв тремя-четырьмя пехотными дивизиями и введя в бой до двух танковых дивизий...»
Это наш стиль. Это система. Советские командиры постоянно преувеличивали силы и потери противника, преуменьшали свои силы, скрывали потери. И вот вам блестящий образец. Жуков доложил об ужасающей обстановке для того, чтобы выше оценили его усилия и заслуги. Но Жуков ни тогда, ни после войны не назвал номеров вражеских дивизий, которые якобы «развивали прорыв», – вот в чем смущение. Согласен, в ходе боев не всегда ясно, какой именно противник перед тобой. Но после войны, когда все карты раскрыты, когда все архивы противника захвачены, а вражеские генералы переловлены и ждут решения своей участи, номера эти можно было легко восстановить. Германских танковых дивизий на советско-германском фронте не набиралось и двух десятков. Боевой путь каждой известен с точностью до часов и минут, ибо в каждом штабе вели журнал боевых действий. И вот в подтверждение своих слов было бы неплохо назвать номера. Но Жуков в первом издании своих мемуаров вообще не вспомнил об этом эпизоде. А в последующих «более правдивых» изданиях вспомнил про свой доклад в Генеральный штаб и привел выдержки из него.
Но этот доклад был лживым.
14 сентября 1941 года в разговоре с Москвой Жуков явно сгущал краски и дезинформировал Генеральный штаб. Жуков подтвердил наличие двух танковых дивизий под Ленинградом, следовательно, к информации об их появлении на московском направлении Генеральный штаб отнесся скептически. Обманывая Генеральный штаб, Жуков играл на руку Гитлеру. Своим очковтирательством он усыплял бдительность Верховного Главнокомандования: если танковые дивизии 4-й танковой группы все еще под Ленинградом, значит, за безопасность Москвы можно не беспокоиться.
