Преступник номер один. Нацистский режим и его фюрер - Черная Людмила Борисовна (е книги txt) 📗
Итак, до поры до времени Гитлер не желал отступать от ранее задуманного. Операции как в направлении Кавказа, так и в районе Сталинграда развивались, казалось бы, успешно. Командующий 6-й армией Паулюс сообщил 25 октября по радио, что рассчитывает самое позднее к 10 ноября взять Сталинград. В ответ Гитлер приказал после занятия города двинуться вдоль Волги на юг. В конце октября фюрер счел положение настолько благоприятным и прочным, что решил покинуть свой штаб в Виннице и вернуться в главную ставку «Волчье логово» в Восточной Пруссии.
Обозревая ныне споры между Гальдером и некоторыми другими генералами, с одной стороны, и Гитлером, Кейтелем и другими генералами — с другой, нельзя не установить общности взглядов между ними по главным, решающим пунктам. Во-первых, это касается оценки силы советских войск. И Гитлер и его генералы совершенно не представляли себе реальной силы Красной Армии. Во-вторых, общность существовала и в недооценке возможностей советского командования. Эта узколобость прусского военного мышления, высмеянная в свое время еще Львом Толстым («Die erste Kolonne marschiert…»), помноженная на упрямство и самонадеянность гитлеровцев, была в равной степени свойственна как самому фюреру, так и его присным. Все это ярко проявилось в дни Сталинградской битвы. И Гитлер и генералы одинаково усердно (а в некоторых случаях генералы даже более усердно, чем их главнокомандующий) гнали армию туда, где она должна была найти свою могилу — к Сталинграду. Если в послевоенные годы иные бывшие генералы Гитлера выражали сожаление по поводу того, что туда было брошено слишком мало солдат, что именно на этом направлении следовало сконцентрировать больше войск, то можно лишь удивляться заскорузлости мышления таких стратегов, Ведь в то время в районе Сталинграда советское командование готовило мощнейшую операцию, поэтому большая концентрация войск здесь могла привести лишь к еще большей катастрофе германской армии.
Вот как оценивал начальник немецкого генерального штаба (не Гитлер!) положение Красной Армии в дополнении к приказу от 23 октября 1942 года: «В настоящее время русские вряд ли в состоянии вести крупное наступление в широких масштабах».
Серьезный промах допустила также немецкая разведка, не заметившая сосредоточения мощной группировки советских войск под Сталинградом.
Тогдашний начальник Генерального штаба Красной Армии А. М. Василевский, прибывший по распоряжению Ставки в августе 1942 года в район Сталинграда, пишет в своей книге «Дело всей жизни»: «Примечательная черта контрнаступления под Сталинградом — скрытность его подготовки. Специальная директива Генерального штаба определила мероприятия, которые исключали бы просачивание сведений о масштабе контрнаступления, времени проведения, направлении главных ударов, способах действий… Сосредоточение войск из резерва Ставки Верховного Главнокомандования и перегруппировка войск внутри фронтов производились только ночью. Все это основательно спутало карты немецкого командования».
Маршал А. М. Василевский сообщает, что немецкая разведка еще в ноябре 1942 года докладывала Гитлеру, будто решающую операцию Красная Армия предпримет на центральном участке фронта в районе Смоленска, а менее крупную — на Дону. Согласно этому докладу, действия Красной Армии на Волге преследовали ограниченную цель — оттеснить немецкие части, находившиеся в районе Сталинграда. Всего-навсего оттеснить! И это сообщалось высшему военному руководству Германии тогда, когда уже почти полностью были закончены приготовления к одной из грандиознейших операций в истории войн.
19 ноября, как было предусмотрено планом «Уран», началось наступление Красной Армии. Первый удар был нанесен войсками Юго-Западного фронта по 3-й румынской армии, оборона которой была прорвана; советские армии глубоко вклинились в расположение немецких войск. В тот же день начал наступление Донской фронт, a 20 ноября пришел в движение Сталинградский фронт. 23 ноября сомкнулось кольцо окружения вокруг группировки немецких войск, насчитывавшей 22 дивизии и около 160 отдельных частей общей численностью 330 тысяч человек.
Маршал Г. К. Жуков в своих мемуарах дает ответ на вопрос, возникавший в исторической литературе: кто был автором плана «Уран»? Он пишет, что план проведения операции такого стратегического масштаба мог возникнуть в полном объеме только в результате длительных усилий штабов войск и командования всех степеней. Непосредственными же инстанциями, воплотившими в жизнь эти идеи, была Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб. «Заслуга Ставки Верховного Главнокомандования и Генштаба, — пишет Г. К. Жуков, — состоит в том, что они оказались способными с научной точностью проанализировать все факторы этой грандиозной операции, сумели предвидеть ход ее развития и завершение. Следовательно, не о персональных претендентах на «авторство» идеи контрнаступления должна идти речь».
Это замечание одного из самых выдающихся полководцев времен второй мировой войны имеет принципиальное значение для понимания роли военного руководства в крупных военных операциях. Авантюризм стратегии Гитлера как раз и состоял в том, что он никогда не считался с мнением войск, не обобщал опыта штабов, командиров разных рангов, не анализировал объективные факторы, определявшие ход военных действий. Он и в руководстве войсками вел себя как диктатор, прикрывая произвольные поступки ссылкой на интуицию. В стратегии Гитлер придерживался того же принципа, что и в политике: «делать невозможное возможным», подчинять своей воле не только людей, но и обстоятельства. Однако никому не дано преодолеть границы возможного, поэтому-то фашистская стратегия с самого начала была обречена на провал.
Все эти свойства гитлеровского руководства ярко обнаружились именно в Сталинградском сражении.
Здесь не место описывать все перипетии Сталинградской битвы. Известно, что кольцо окружения становилось все уже и уже, а Гитлер с упорством маньяка продолжал настаивать на том, что Сталинград должен быть взят. Позднее некоторые бывшие гитлеровские генералы утверждали, что, если бы фюрер дал вовремя приказ 6-й армии идти на прорыв окружения, ее можно было бы спасти. Доказать эту версию невозможно, ибо она исходит из того, что советские войска не приняли бы контрмер и спокойно дали бы уйти окруженным войскам. К тому же авторы этой версии игнорируют тот факт, что мощная группировка немецких войск под командованием опытного фашистского полководца Манштейна, посланная на выручку Паулюсу (ей было приказано прорвать кольцо окружения извне), так и не смогла достигнуть цели. Она была остановлена в 40 километрах от Сталинградского котла. Где же гарантия, что измотанная в боях армия Паулюса вырвалась бы из окружения?
Если разобраться, то тезисы нацистских генералов о том, будто, дай им Гитлер волю, они дважды могли бы выиграть войну — один раз под Москвой, другой раз под Сталинградом, — выглядят просто смехотворно, и можно было бы пройти мимо этой генеральской легенды, если бы она не была столь опасна: предназначение ее — восстановить репутацию вермахта и обелить беспрецедентную в истории авантюру Гитлера.
Гитлер действовал, сообразуясь с собственной логикой авантюриста, логикой всего своего жизненного пути и созданного им разбойничьего государства. Никакие позднейшие «поправки» не могли бы спасти немецкую военную машину на советско-германском фронте… Поверить в то, что Сталинградская операция, а вместе с ней план завоевания «волжского пути» и Кавказа потерпели провал, значило для Гитлера признать крах всего плана создания неприступной «крепости Европа») в границах от Ла-Манша до Волги, плана, родившегося после Московской битвы взамен доктрины «блицкрига». Вот почему Гитлер до конца цеплялся за мысль о том, что Сталинград может и должен быть взят.
30 сентября 1942 года в берлинском Спортпаласте фюрер заверил немцев, что Волга перерезана, а Сталинград будет занят в ближайшие дни. «Можете быть уверены, — воскликнул он с пафосом, — что уже никто не сумеет сдвинуть нас с этого места!» Утверждение это Гитлер повторял потом неоднократно. 8 ноября, после того как стало ясно, что бои в Сталинграде приняли неблагоприятный для гитлеровской армии оборот, фюрер продолжал уверять, что он у цели. «Я хотел достигнуть Волги, и притом в совершенно определенном месте, у совершенно определенного города, — сказал он. — По воле судьбы он носит имя самого Сталина. Не думайте, что я двинулся туда по этой причине. Нет, просто у Сталинграда мы можем перерезать коммуникации, по которым перебрасывалось до 30 миллионов тонн груза… Это был гигантский перевалочный пункт. Его я хотел занять и — вы же знаете, мы не любим хвастаться, — он теперь в наших руках! Осталось всего несколько маленьких плацдармов». Слова Гитлера потонули в восторженном реве толпы, собравшейся в огромном зале «Левенбройкеллера» в Мюнхене, где фюрер выступал по случаю годовщины «пивного путча» 1923 года.
