Морская война - Коломб Филип Хоуард (читать полную версию книги .TXT) 📗
Совершенно то же положение вещей было в Вест-Индии. При отсутствии каких бы то ни было морских сил, могущих вмешаться в дело, и при пособии сочувствовавшей нападавшим части населения легко пали Мартиника, Сент-Люсия, Гваделупа и многие порты на Сан-Доминго в 1794 г. перед достаточной силой, приведенной против них, хотя за год перед тем Мартиника сопротивлялась недостаточным силам.
Но влияние британцев на большинство из этих мест начало ослабевать, как только объятия их власти замкнулись за ними. На Гваделупе прежде других почувствовался результат опоры на политическое настроение. Взята она была 20 апреля, но было достаточно получения республиканской партией 5 июня небольшого подкрепления, чтобы даже на глазах большой английской силы прогнать 10 декабря гарнизоны с острова. Тиберун на Сан-Доминго был отнят от нас французами таким же путем и в том же месяце в 1794 г. В июне следующего года Сент-Люсия последовала их примеру, и восстания на Сент-Винсенте, Гренаде и Доминике окончательно вырвали у нас эти острова.
По изложенным причинам и потому, что, исключая Корсику, обладание морем за нападающими было обеспечено, нам нет надобности долее останавливаться на примерах территориальных атак, занесенных в летописи французских революционных и наполеоновских войн. Они ни в чем не противоречат тему, что приведено было до сих пор в пояснение правил морской войны, и единственный новый урок, который может быть из них извлечен, есть неверность мнения, что политическая сила может быть обращена в военную.
Единственное исключение должно быть сделано по отношению к большой экспедиции Наполеона в Египет, на которую мы уже ссылались; и это потому, что действительное значение этого события очень часто не понимается в настоящее время.
В декабре 1780 г. Роднэй прибыл в Сент-Люсию из Нью-Йорка, и так как там не было достаточно морских сил для противодействия ему, он организовал и выполнил несколько территориальных атак. Прибытие сэра Самуэля Гуда из Англии увеличило его силы до 21 линейного корабля, и известие, что объявлена война против Голландии, дало ему случай завоевать имевший для Англии значение остров св. Евстафия и подчиненные ему острова, прежде чем голландские власти пришли в себя от изумления, когда их принудили сдаться. Но, отправившись в это предприятие с главными своими силами, он озаботился маскировать пять французских линейных кораблей и фрегатов, которые были на якоре в бухте Форт-Рояла на Мартинике.
Лучший образец стратегии в нападениях на территорию с моря, какого только может держаться начальник морских сил, не обеспеченный в обладании морем, дан Сюффреном в ост-индских его операциях в 1782 г. Этот офицер на основании действительного опыта заключил, что английский адмирал сэр Эдуард Хэг может считаться равным ему противником. Он имел с ним три правильных сражения: одно 16 февраля, другое 11 апреля и третье б июля, когда оба флота были равночисленны (11 линейных кораблей); но французский флот потерял тогда убитыми и ранеными вдвое больше, чем английский. При Куддалоре после последнего сражения Сюффрен узнал, что к нему идут на помощь два линейных корабля и другие военные суда, а также и транспорты. Он отправился встретить их в Батакалоа – порт в 60 милях к югу от Тринкомали, – посадив на суда отряд войск от 600 до 700 человек. Таким образом, на некоторое время адмирал Хэг, остававшийся чиниться в Мадрасе, потерял Сюффрена из вида. 21 августа к последнему присоединились два линейных корабля с транспортами и провизионными судами.
При дувшем тогда юго-западном муссоне надо было, как знал Сюффрен, потратить на переход флота от Мадраса до Тринкомали около двух недель, тогда как полдня было достаточно, чтобы добежать полным ветром от Батакалоа до последнего места. Если бы таким образом Хэг получил известие об отплытии Сюффрена в тот день, когда вышел из Батакалоа, то он знал бы, что французский начальник имел две недели для операций в Тринкомали без вмешательства флота неприятеля. Это условие обеспеченности последней вытекало из элемента времени. У Сюффрена было 15 линейных судов, тогда как Хэг имел только 12. Риск для первого не был бы велик, если бы даже Хэг появился у Тринкомали до сдачи его, так как флоту не было надобности участвовать в атаке, хотя для этого им и было назначено на берег несколько пушек и матросов. Переход от Батакалоа к Тринкомали был настолько короток, что флоту, хотя и стесненному войсками и транспортами, не было основания опасаться быть застигнутым неприятелем. Пять дней или даже только четыре могли быть приняты как срок, в течение которого Сюффрен мог принудить к сдаче Тринкомали, и, следовательно, он во всяком случае имел большой запас времени. Тем не менее Сюффрен из осторожности отплыл от Тринкомали (24 августа) не ранее, как получив от своего разведочного крейсера известие, что берег чист. Флот его прямо прошел на следующий день в гавань и стал близ фортов, но вне сферы их огня. При проходе мимо суда обменялись с ними залпами, но с малым результатом. В ночь на 26-е 2600 человек были высажены на берег, а 27 и 28-го были возведены батареи и вооружены пушками судов. Огонь был открыт по фортам 29-го, а 30-го губернатор Тринкомали предложил условия капитуляции, которые Сюффрен с готовностью принял, будучи не совсем спокоен относительно возможности появления Хэга до взятия Тринкомали, если бы осаду его пришлось продолжать. 31 августа французский флаг был поднят на укреплениях, и Тринкомали сделался французским владением.
Стратег менее мудрый, чем Сюффрен, продолжал бы осаду, чтобы поставить более тяжелые условия сдачи, но последний понимал, что и при принятии всевозможных предосторожностей на войне могут быть непредвиденные случайности.
Случилось, что 12 августа один из фрегатов Хэга, «Ковентри», преследуя французский фрегат «Беллона», загнал его в Батакалоа и, к своему изумлению, увидел там эскадру Сюффрена с ее транспортами стоящей на якоре. Не теряя ни одного мгновения, он пошел полным SW муссоном в Мадрас предупредить Хэга об опасности. Тот вышел в море 20 августа, т.е. за четыре дня до того, как Сюффрен был готов покинуть Батакалоа, и прибыл в Тринкомали в ночь на 2 сентября. На рассвете он увидел, что его миссия не достигнута: Сюффрен перехитрил его, и французский флаг на берегу острова заменил уже английский.
Сюффрен только что избежал опасности, хотя с его численно превосходным флотом она не могла быть серьезна. Отделенный теперь всего милей расстояния от Хэга, французский начальник, уже опираясь с тылу на Тринкомали, дал противнику свое четвертое сражение, результат которого, как и первых трех, не был решителен. Хэг вернулся тогда в Мадрас, а Сюффрен – под прикрытие своего нового порта Тринкомали.
Таков был этот славный подвиг Сюффрена, который вместе с остальными его действиями в Ост-Индии поставил его в ряды лучших морских начальников. Мы не должны забывать, что примененный стратегический прием оправдывается только потому, что не было достаточной силы для маскирования Хэга и атаки Тринкомали одновременно. Совершенная стратегия требует выполнения первого условия для безошибочности расчетов на успех атаки, и так как я привел теперь нормальные примеры близко к заключению, то могу присоединить с пользой еще один пример, где метод действий характеризуется абсолютной безошибочностью…
Я говорю о взятии Белль-Иля в 1761 г. Кеппелем и генералом Ходсоном. Кеппель отплыл от острова св. Елены с 10 линейными кораблями, чтобы на пути встретить еще 7. С ним был значительный отряд фрегатов и шлюпов и 100 парусных транспортов с 10 000 сухопутных войск. В то же время в Брест отплыл капитан Букль с 12 линейными кораблями и тремя фрегатами. Брест был единственный порт, откуда могла выйти какая-нибудь морская сила, которая могла бы помешать Кеппелю. Таким образом, успех его операций против Белль-Иля был не только обеспечен уже тем, что флот его, состоявший из 67 сильных кораблей, готов был померяться с каким угодно неприятельским флотом, на встречу с которым имелась хотя маленькая вероятность, но и вдвойне обеспечен еще тем, что весь существовавший французский флот был маскирован в Бресте Буклем.
