Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта - Коломийцев Игорь Павлович (книга жизни txt) 📗
«Звериный стиль» невозможно спутать с каким-либо другим творческим направлением — настолько он уникален и неповторим. Тем удивительней, что данный вид искусства оказался достоянием не одного этноса, а сразу нескольких, в первую очередь — скифов, сарматов и хунну. Кроме того, отдельные его элементы встречаются у древних персов на юго-западе Иранского нагорья, на Балканах у фракийских народов и в творчестве архаичной Греции, в частности, у ионийских племен.
Что касается хунну, то вполне очевидно, что несмотря на свой экзотический китайский этноним, этот народ вполне органично входил в общий круг индоевропейских цивилизаций, приверженцев «звериного стиля». Наверное, не случайно эпоху развития Великой степи, начинающуюся 11 веком до нашей эры и заканчивающуюся VI столетием эры нашей, археологи именуют хунно-сарматской. Они просто не в состоянии порой отличить памятники, оставленные северокитайскими кочевниками, от тех, что созданы, к примеру, степняками Средней Азии.
Но где же мог зародиться столь оригинальный художественный метод? Неужели народы, живущие в разных местах континента: от Балкан до Западного Китая, единовременно и самостоятельно вдруг воспылали страстью к животным, в том числе фантастическим, создали «звериную» религию и соответствующее направление в искусстве? Поверить в это просто невозможно. Значит, где-то существовал центр, из которого уникальная культура распространилась почти на всю северную Евразию. Откуда же начали звери свое победное шествие по нашей планете?
Как и следовало ожидать, мнения ученых разделились. Некоторые считали, что это греческие племена ионийцев научили остальные народы данному виду искусства. Другие, и их большинство, видели истоки «звериного стиля» в памятниках древнейших земледельческих цивилизаций Междуречья. И лишь малое число историков отстаивало теорию о том, что этот стиль вполне мог быть самостоятельным достижением кочевых народов восточной части Великой степи, возникшим на базе металлопластики карасукской археологической культуры{14, 93}. Слишком совершенен и изощрен был знаменитый «звериный стиль», чтобы маститые академики согласились его «отдать» неким «примитивным» этносам Центральной Азии или Южной Сибири. Поэтому ранние шедевры причерноморских скифов, например, объясняли заимствованиями, усвоенными в период переднеазиатских походов. А поздние — работой греческих мастеров.
Упрощенно эта чисто теоретическая схема культурного взаимовлияния выглядела так: у древнейших народов Вавилонии персы и мидийцы научились основным элементам «звериного стиля», через посредничество иранцев эта культура проникает к скифам. Кочевники обитали на берегах Черного моря, рядом с греческими колонистами. Эллинские ювелиры усовершенствовали и развили приемы художественной обработки металлов, создали все высшие достижения, довели его до уровня высокого искусства. Отсюда, из Причерноморья, этот стиль продолжил победное шествие по всему евразийскому континенту. А как же иначе? Не могли же полудикие кочевые племена Сибири или Средней Азии сами создать подобное совершенство. Между тем как ни стараются ученые отыскать следы этого искусства в древних слоях европейских или ближневосточных культур, только регион, непосредственно прилегающий к легендарной Гиперборее, дает нам изобилие материала о поклонении народов животным и фантастическим созданиям. Как будто рогатые идолы афанасьевцев слились с птицеголовыми рисунками окуневцев и зооморфными рукоятками ножей карасукцев, чтобы породить невиданную ранее стилистику. А может, так оно и было?
Непосредственных и прямых предшественников когорты Шествующих Зверей исследователи находят в рисунках животных на так называемых оленных камнях. Что такое оленные камни? Так именуют ученые вертикально стоящие монолитные плиты или стелы, обнаруженные первоначально в Сибири и Прибайкалье. Они встречаются как одиночные, так и расположенные рядами. Возможно, некоторые из них установлены были на могильниках. Средняя часть этих сооружений обычно оказывается покрытой изображениями оленей, реже лошадей, людей или фантастических созданий. Иногда звери стоят спокойно, тогда они расположены горизонтальными рядами, друг над другом. Порой их рисуют в стремительном движении, причем в этом случае по диагонали, снизу вверх, как бы по спирали, раскручивающейся к небу{214}.
Традиция устанавливать погребальные камни была известна многим индоевропейцам, встречались подобные стелы у ямников и андроновцев. А вот рисунки животных на них ранее не попадались ученым.
«Наиболее показательны в этом отношении, — пишет питерский историк и археолог Дмитрий Савинов, — изображения оленей на оленных камнях монгольско-забайкальского типа, выполненные в весьма своеобразной и очень устойчивой стилистической манере. Основная область их распространения — территория Северной и Восточной Монголии, Забайкалья, в меньшей степени они встречаются в Туве и на Алтае; в более западных районах случаи находок их пока единичны»{180}. Впрочем, известнейший специалист по древним культурам Сибири и Средней Азии Наталья Членова слегка поправляет коллегу: оленные камни обнаружили также в Ферганской долине Узбекистана, Приаралье, Казахстане и даже в Крыму и на Северном Кавказе{214}.
Но какому же народу следует приписать появление этих памятников? Гумилев связывает их с «культурой плиточных могил». Впрочем, явно ошибочно. Таежным охотникам на зверя нечего было делать в Средней Азии, а уж тем более в Крыму. Кроме того, на этих же стелах найдены, по свидетельству профессора Дмитрия Савинова, «изображения предметов вооружения карасукского типа»{182}. А востоковед Наталья Членова отмечает, что на среднеазиатских камнях часто встречаются рисунки лошадей «с лебединой шеей и длинными ногами», то есть, той самой породы, что затем прославит кочевников: скифов и сарматов{214}.
Изучив специфику рисунков, Савинов приходит к категорическому выводу о том, что первоначально они наносились в виде кожаной аппликации. «Таким образом, — пишет он, — использование кожи, как основного поделочного материала, во-первых, определило многие стилистические особенности изображений начального этапа развития скифо-сибирского звериного стиля; во-вторых, еще раз указывает на истоки его происхождения в среде скотоводческих обществ степной части Азии, а не земледельческих цивилизаций Ближнего Востока или лесных культур населения древней Сибири»{182}.
Меж тем у сторонников ближневосточной или балканской версий происхождения этого специфичного искусства и без того не вязались концы с концами. Они никак не могли объяснить, к примеру, почему те народы, которые полагались ими прародителями «звериного стиля» так быстро к нему охладели. И, напротив, отчего кочевые индоевропейские племена, все как на подбор выходцы из восточной части Великой степи, столь близко к сердцу приняли эту «чужую» культуру. После открытия первичных технических приемов их позиции стали еще более шаткими. Мир кожи — это, без сомнения, степные просторы и никак не долины Междуречья, не говоря уже о сибирской тайге, привидевшейся Льву Гумилеву.
Пожалуй, последним аргументом сторонников западных истоков этого явления оставался лишь характер некоторых из фантастических чудовищ. Например, Дракон традиционно воспринимается как морское чудище, откуда ему взяться в пустынном сердце Азии? Зато у народов Междуречья с незапамятных времен существовали изображения ящера с рогами антилопы и лапами льва. И хотя это не совсем крылатый Змей «звериного стиля», но все же лучше такой «предшественник», чем никакого.
Однако новосибирский историк Андрей Варенов разрушает и эту последнюю иллюзию. Он обнаружил на Севере современного Китая, точнее в Южной Маньчжурии, на границе с Внутренней Монголией, любопытную культуру каменного века. Китайские археологи ее датируют рубежом V–IV тысячелетий до нашей эры и называют «чжаобаогоу». Возможно, ее творцам принадлежат древнейшие в мире рисунки зверей, не существующих в Природе. А именно: «На огибающем горшок орнаментированном поясе представлены три существа: крылатый олень с раскидистыми рогами и вынесенной в беге вперед ногой с копытцем; крупная хищная птица со слегка раскрытым изогнутым клювом, большим круглым глазом и гребнем на голове; фантастическое создание с кабаньей головой с вздернутым носом, торчащими клыками и хохолком на макушке, изогнутым S-видным змеиным телом и, возможно, крыльями. То есть, очевидно, дракон. Все животные движутся слева направо, как бы преследуя друг друга, причем, птица вцепилась в хвост или крыло оленя, а олень занес ногу для удара по дракону». Как видим, в находках с городища Сяошань присутствуют не только чудовища, но и сцены терзаний, борьбы Миров. Хотя от образов классического «звериного стиля» этих животных отделяет пропасть в три тысячи лет, как отмечает Андрей Варенов: «Чрезвычайно велико оказалось сходство сяошаньского «свинодракона» с изображением кабана-змея на Кош-Пейском оленном камне из Тувы»{28}.
