Черный сад. Армения и Азербайджан между миром и войной - де Ваал Томас (мир книг .TXT) 📗
Взаимопонимание по этим вопросам ничтожно мало. Многие азербайджанцы воспринимают территориальную целостность как своего рода "священное право" и считают, что они вовсе не обязаны делить суверенитет даже с такой провинцией, как Карабах. С 1994 года в Азербайджане почти не понимали последствий отделения Карабаха. Как-то вечером в Баку известный азербайджанский журналист совершенно серьезно сказал мне: "Не понимаю, почему нам просто не вернут наши земли? Если карабахские армяне не хотят жить вместе с нами, пусть отправляются жить в Армению".
Со своей стороны, многие армяне отказываются понимать, почему они должны отдать то, что завоевали на поле боя – и совершенно упускают из виду права карабахских азербайджанцев. "Нам не нужен Азербайджан, мы не желаем иметь отношений с Азербайджаном, – заявил в 1997 году армянский лидер Карабаха Аркадий Гукасян, как будто можно жить в полной изоляции от своего ближайшего соседа. – Это Азербайджану нужны отношения с нами".
Основные вопросы, которые необходимо решить, серьезны, но, возможно, их важность преувеличивают. Самая большая проблема заключается в отсутствии их разумного обсуждения. Странным и неконструктивным является нежелание Азербайджана вести переговоры напрямую с карабахскими армянами, – людьми, которых он считает своими гражданами. Многие армяне, со своей стороны, тоже делают совершенно невозможные заявления, словно Азербайджан – это не реальная страна и его притязания со временем просто развеются.
С этой точки зрения, самая большая проблема заключается не столько в неготовности к компромиссу, сколько в неготовности рассматривать любую возможность будущего мирного сосуществования. Гукасян рассказал историю, наглядно это подтверждающую. В 1995 году он был в составе армянской делегации, приглашенной в Финляндию для ведения переговоров о модели Аландских островов. Этот архипелаг, населенный шведами, входит в состав Финляндии, но имеет широкое самоуправление. В какой-то момент, вспоминал Гукасян, финны, представители принимающей стороны, отозвали его в сторонку и обратили внимание, на то, что подобная модель очень подходит для Нагорного Карабаха. "Они мне говорят: "Вот хорошая модель!" – а я им отвечаю: "Я готов, если хотите, хоть сейчас войти в состав Финляндии! Но мы говорим об Азербайджане" (13).
Эта история с Гукасяном наводит на мысль, что формат ведения переговоров между президентами Армении и Азербайджана изначально был непродуктивен. Оба президента сосредоточились на возможности заключения всеобъемлющего, или "пакетного", соглашения, в рамках которого все вопросы были бы решены сразу. Подобный подход к решению карабахской проблемы они избрали отчасти из-за дефицита времени: здоровье президента Алиева резко ухудшилось. Но есть еще одна причина: оба лидера находились во власти своих авторитарных инстинктов и не желали выпускать ситуацию из-под личного контроля.
После провала попытки заключения всеобъемлющего мирного договора, единственным логичным выходом из положения могло бы стать претворение в жизнь поэтапного, "пошагового" соглашения, в рамках которого, благодаря маленьким шажкам, таким как открытие границы между Арменией и Нахичеваном, возвращение какой-то части оккупированных территорий, процесс мирного урегулирования сдвинулся бы с мертвой точки. Подобные символические, но со временем все более смелые шаги связаны с определенным риском, но они могут побудить общественность обеих стран к началу мирного сотрудничества, а не к взаимной враждебности и цинизму.
И, может быть, лед начнет таять.
Даже в условиях мира лидеры Армении и Азеобайджана почти не сотрудничали дру с другом на протяжении последних ста лет. В советскую эпоху все свои дела они вели в Москве или посредством Москвы. С начала 1990-х годов Южный Кавказ превратился в запутанный клубок проблем – с боевыми действиями, закрытыми границами, тупиковыми транспортными магистралями и изолированными анклавами. В реальном политическом и экономическом понимании Кавказ не является регионом в буквальном смысле слова.
Но не всегда так было. Армянский поэт-ашуг XVIII века Саят-Нова писал на трех языках – грузинском, армянском и азербайджанском. Причем азербайджанский язык был лингва франка того времени (некоторые его азербайджанские стихотворения даже записаны армянскими буквами)., Саят-Нова чувствовал себя "своим" среди любого народа и в любом месте на Кавказе. Он считал себя строителем мостов. В одном из своих азербайджанских стихотворений поэт пишет о своей посмертной судьбе.
Из состраданья к старику, который строит мост,
Положит путник камень в основанье.
За свой народ отдам и душу, и дыханье,
Могильным камнем брат украсит мой погост* (14).
Биограф Саят-Новы Чарльз Доусетт размышляет по поводу значения слова "народ" в этом четверостишье: "О каком народе здесь идет речь? Если об армянском или грузинском, то почему стихотворение написано по-азербайджански? Похоже, поэт мыслит гораздо шире, и подразумевает единое кавказское сообщество, в котором армяне, грузины и азербайджанцы жили бы вместе в мире и согласии, под милосердным оком мудрого правителя, такого, как Ираклий II. И азербайджанский, как язык межнационального общения, оказался для поэта наиболее предпочтительным средством передачи его мыслей" (15).
В нескольких строках Саят-Нова описывает иное будущее для армян и азербайджанцев, находящихся сегодня в плену саморазрушительного страха и враждебности: более благополучное будущее, построенное на фундаменте более гармоничного прошлого.
Печально, что глас поэта не был услышан.
Лондон, январь 2002 года
Примечания
1. "Голос Армении", Ереван, 27 марта 2001 г.
2. Интервью Гулиева для "Эхо" (Баку) от 20 июня 2001 г.
3. Данные социолога Геворка Погосяна, приводимые в: John Daniszewski, "A Desperate, Destitute Nation Deserts Itself" [Отчаявшийся обнищавший народ махнул на себя рукой] – Los Angeles Times, 30 April 2001.
4. Интервью с Шахвердиевым 31 октября 2000 г.
5. Интервью с Саркисяном 15 декабря 2000 г.
6. Интервью с Мехтиевым 31 марта 2000 г.
7. Передача телекомпании АНС, Баку, 9 мая 2001 г.
8. Интервью с Саркисяном 4 мая 2000 г.
9. "Зеркало", Баку, 26 декабря 1998 г.
10. Beilock. What is Wrong with Armenia.
11. Turkish Daily News, 25 October 2001.
12. Интервью с Кочаряном 21 мая 2001 г.
13. Интервью с Гукасяном 7 октября 1997 г.
14. Dowsett, Sayat-Nova, p. 427.
15. Ibid., p. 434.
Приложение
Адекватному пониманию армяно-азербайджанского конфликта мешает распространение и повторение ложной статистики.
Это, разумеется, присуще всем войнам и сопровождающим их пропагандистским кампаниям – равно как и гуманитарным катастрофам, при которых первоначальные данные о людских потерях оказываются много выше, чем число реальных жертв. В нашем случае проблема была усложнена традициями региона, в котором власти никогда не несли ответственность за распространяемую ими информацию и который вплоть до 1991 года был частью Советского Союза, страны, где информация постоянно утаивалась.
Этим, в частности, и объясняется то обстоятельство, что обе стороны выдвигали доуг против друга обвинения в сокрытии фактов. Кое-кто из армян, например, считал, что сотни трупов были спрятаны после сумгаитских погромов 1988 года. В январе 1990 года в Азербайджане распространялись слухи, будто трупы жертв интервенции советских войск в Баку сбрасывались в Каспийское море с вертолетов. К счастью, когда были составлены окончательные списки погибших, выяснилось, что оба обвинения были ложными.
Последующее изложение является, в основном, результатом работы самого основательного и объективного статистика этого периода д-ра Арифа Юнусова. Некоторые мои добавления в основном относятся к размерам азербайджанской территории, контролируемой армянами.
