История политических учений. Первая часть. Древний мир и Средние века - Чичерин Борис Николаевич (читать книги онлайн без сокращений TXT) 📗
Кому же принадлежит право сопротивляться князю? Всему народу в лице своих сановников, которые являются представителями всех, ибо хотя каждый из них в отдельности ниже короля, но все в совокупности выше; поэтому они могут употреблять принуждение против князя. Если же большинство сановников потакает беззакониям, то каждая отдельная область и даже каждый город имеют право сопротивляться, ибо все связаны клятвою, всякий за себя, и нарушение ее со стороны одних не снимает ответственности с других. Только частным людям не принадлежит право сопротивления, так как у них нет власти; им Бог не дал права меча. Поэтому если князь принуждает их к действиям, противным закону Божьему, то им остается бежать в другие земли; если же они не могут этого сделать, они должны претерпеть смерть скорее, нежели отступиться от Бога. В заключение Ланге опровергает возражение, что церковь не следует защищать оружием. Церковь, говорит он, не должна распространять свое учение оружием, но защищать ее оружием можно и должно, ибо с установлением церкви не отнято у властей право меча, а могут ли они сделать из него лучшее употребление, как обратив его на защиту церкви?
В обсуждении этих вопросов Ланге является скорее богословом, нежели политиком. В следующих главах доводы его принимают более светский характер. Он доказывает прежде всего, что народ устанавливает царей, и хотя правители получают власть свою от Бога, однако не иначе, как через посредство народа и для его пользы. В подтверждение опять приводятся примеры из Св. Писания, из языческой и из христианской истории. Но если царь устанавливается народом, продолжат Ланге, то очевидно, что народ выше царя, ибо господин назначает своих слуг, а не наоборот. Поэтому добрые цари не отвергают названия служителей государства. Кроме того, народ потому выше царя, что царь существует для народа, а не наоборот. Наконец, множество народов живут без царей, но ни один царь не может жить без народа.
Первоначально народная власть сосредоточивалась в собрании всех граждан. Но с расширением государств, когда это сделалось затруднительным, правление было перенесено на сановников, которые, будучи избираемы народом, являются его представителями. Они вместе с царем участвуют в управлении, и хотя каждый из них в отдельности ниже царя, но все в совокупности выше, как и сам народ, который они представляют. В важных же случаях созываются и более обширные собрания выборных людей. Ланге и здесь ссылается на исторические примеры, в доказательство, что, передавая власть царям, народ удерживает за собою право через своих представителей участвовать в управлении воздерживать князей и низлагать тиранов. На это могут возразить, что все это прошедшее, а в настоящем едва остаются слабые следы свободы, и народ везде потерял свою власть. Ланге отвечает, что против народа нет давности; народ не умирает и всегда может требовать назад похищенную у него свободу. Если сановники ему изменили и предали его на жертву тирании, то с них следует за это взыскать, и чем долее продолжается гнет, тем сильнее должно быть наказание и тирану, и тем, кто ему потворствовал.
Но спрашивается: с какою целью устанавливаются князья? По природе люди свободны и не терпят подчинения, следовательно, только великая польза могла заставить их учредить над собою власть. Цель была двоякая: охранение правосудия внутри государства и защита от внешних врагов. Поэтому князь должен всегда иметь в виду то и другое. Кто действует не для общего блага, а для собственного, тот не князь, а тиран; такое государство не что иное, как большая разбойничья шайка.
Прежде всего князь установлен для суда, но судит ли он по собственному произволу? Нет, он должен подчиняться закону, видя в нем орган, Богом данный, для управления человеческими обществами. Закон есть разум, или, лучше, собрание многих разумов, а разум есть частица Божьего духа; следовательно, кто повинуется закону, тот повинуется самому Богу. В законе выражается мысль, изъятая от всех страстей и влияний, поэтому он не может быть установлен одним человеком. Князь же только орган и исполнитель закона. Он получает закон от народа, который устанавливает его через своих представителей. Князь обязывается соблюдать государственные законы и не вправе изменять произвольно даже привилегии отдельных провинций.
Из этого ясно, что князь не имеет над подданными неограниченной власти. Он может употреблять свой меч только по предписанию закона. Иначе гражданский порядок немыслим, ибо люди не для того установили князей, чтоб отдать себя и свою жизнь на произвол одному человеку. Подданные не слуги князя, а братья. Столь же мало власти имеет князь и над имуществом граждан, ибо люди опять не для того поставили себе князя, чтобы подарить ему свое имущество, а для того, чтобы оно им охранялось от насилия. Поэтому во всяком благоустроенном государстве постановлено правилом, что князь не имеет права налагать подати без согласия чинов. Само казенное имущество не есть собственность князя; он не может распоряжаться им по усмотрению, ибо это общественное достояние, которого он только хранитель. Княжеское достоинство не собственность, а должность, исправляемая для общественной пользы. Поэтому и то, что приобретается войною, принадлежит государству, ибо завоевание совершается общими силами и на общие средства. Частное же имущество князя как лица должно быть строго отличаемо от имущества государственного. Если, несмотря на это различие, князь расточает общественное имущество или обращает его в свою пользу, то он должен считаться не князем, а тираном, у него власть может быть справедливо отнята.
Таковы основания взаимного договора между князем и народом. Князь обязывается править согласно с законом, народ же под этим условием обязывается повиноваться. Если этот договор не заключается явно, то он должен быть подразумеваем. Он истекает из самого закона природы, ибо что может быть противнее природе, как то, чтобы народ сам на себя наложил цепи? Против этого не властны ни сила, ни время. Везде, где государство заслуживает это название, такой договор существует. Если же князь нарушает его, он становится тираном, и тогда народ не обязан более ему повиноваться. Тираном правитель может быть или по недостатку права, или по злоупотреблению власти. Но последний гораздо хуже первого, ибо лучше, чтобы стадо пас вор, нежели чтобы его уничтожал пастух. Ланге изображает тирана почти теми же красками, как Аристотель, присоединяя к этому некоторые черты из «Князя» Макиавелли: тиран истребляет лучших людей, старается держать народ в бедности, сеять раздоры между гражданами, размножает шпионов, запрещает сходбища, соединяет в себе лисицу и льва, стараясь между тем надеть на себя личину добродетели.
Не может быть никакого сомнения, что народ имеет право сопротивляться тирану, который незаконно захватил власть. Сама природа учит нас защищать свою свободу от нападений; гражданское право требует со своей стороны, чтобы мы не дозволяли нарушать закон. Однако если тиран успел утвердиться, если он признан народом и правит справедливо, то ему следует повиноваться, ибо иначе не будет власти, которой законность не была бы подвержена сомнению. Что касается до тирана по злоупотреблению власти, то в этом случае нужна осторожность, ибо безусловного мерила здесь невозможно приложить. Нельзя требовать от князя, чтоб он был совершен. Сама общественная польза предписывает народу испытать все средства, прежде нежели он возьмется за оружие. Но если князь действительно оказывается тираном, то представители народа должны сначала увещевать его; когда же это не подействует, тогда они могут употреблять против него все нужные меры. Тиран является преступником против высшей, народной власти, он оскорбляет величие народа. Поэтому он может быть не только низложен, но и справедливо наказан. Право и даже обязанность взывать в этом случае к оружию принадлежит всем сановникам в совокупности. Если же большинство их пренебрегает своим долгом, то каждый из них в отдельности может приложить руку к делу, ибо обязанность помогать народу и спасать государство лежит на всех. Только частным людям не дозволяется по собственному произволу восставать на тирана;- но как скоро хотя один сановник подает знак к возмущению, так они должны толпиться под его знамя. На тирана же, незаконно захватившего власть, могут ополчаться и частные люди, ибо здесь нет ни права, ни договора.
