Диссиденты, неформалы и свобода в СССР - Шубин Александр Владленович (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
впредь не напишет, не подпишет, не напечатает никаким способом ни единой фразы, искривляющей, по его мнению, правду», не будет неправды говорить и вообще никак транслировать и демонстрировать, не будет за нее голосовать. И даже: «не купит в рознице такую газету или журнал, где информация искажается, первосущные факты скрываются» [832]. Но ведь это касается практически любых СМИ, и не только коммунистических. По Булгакову: «Вот никаких и не читайте». Только вот кто бы прочитал Солженицына в «Новом мире», если бы следовал этим правилам.
Солженицын бросил хлесткий лозунг «Жить не по лжи». Для него «жить не по лжи» значило – обличать режим, который лжет. Но обличение – неполнота правды. Ведь и режим жил своей неполной правдой. Жить не по лжи – это не значит лишь говорить то, что считаешь правдой. Жить не по лжи – это значит искать Правду напряженно и честно, учитывая все, что можно сказать в оправдание противника, во исправление своей неистинности. Солженицын жил обличением. А жить не по лжи не смог. Не по лжи жил Высоцкий, потому что он жил Правдой. И эта правда жизни ценилась его слушателями на вес золота. В результате Высоцкий и стал советским «наше все».
В начале 1974 г. движение достигло своей низшей точки, но полностью уничтожить его не удалось. Возможно, такая задача и не ставилась.
Во всяком случае в 1979–1983 гг., когда власть поставила задачу разгромить диссидентство, его структура была разрушена, и оно уже не смогло возродиться.
А «к 1974 г. сложились условия для возобновления деятельности правозащитных групп и ассоциаций. Теперь эти усилия концентрировались вокруг заново созданной Инициативной группы защиты прав человека, которую окончательно возглавил А.Д. Сахаров» [833]. Правда Сахаров участвовал в движении и раньше. Собственно, его выдвижение на роль лидера движения был следствием разгрома прежней Инициативной группы. Дополнительный авторитет в мире А. Сахаров получил после присуждения ему Нобелевской премии мира в 1975 г.
Причины возрождения движения крылись в трех обстоятельствах. Во–первых, Разрядка продолжала углубляться. Не сумев решить проблему диссидентов быстро, теперь следовало проявлять осторожность, чтобы не сорвать внешнеполитический процесс, более важный, чем задача добивания оппозиции.
Во–вторых, в СССР сохранялись политзаключенные, которые в большинстве своем оставались диссидентами. Оставшиеся на свободе правозащитники считали солидарность с ними своим долгом. На пресс–конференции 30 октября 1974 г., где зарубежная общественность информировалась об их положении, Сахаров предложил считать 30 октября днем политзаключенных.
В–третьих, в обществе сохранялся интерес к диссидентскому самиздату и потребность передавать туда информацию. На диссидентство был социальный заказ. Оставшиеся на свободе правозащитники продолжали накапливать материал. Были подготовлены сразу три выпуска «ХТС», содержание которых относилось ко времени «перерыва».
Возможно, каждый из этих факторов в отдельности был недостаточен, чтобы обеспечить выживание диссидентства. Но все вместе они помогли движению перегруппироваться и перейти в новое наступление.
7 мая 1974 г. прошла презентация трех следующих выпусков на пресс–конференции, где было распространено заявление трех членов Инициативной группы по выпуску ХТС Т. Великановой, С. Ковалева и Т. Ходорович: «Не считая, вопреки неоднократным утверждениям органов КГБ и судебных инстанций СССР, «Хронику текущих событий» нелегальным или клеветническим изданием, мы сочли своим долгом способствовать как можно более широкому ее распространению. Мы убеждены в необходимости того, чтобы правдивая информация о нарушениях основных прав человека в Советском Союзе была доступна всем, кто ею интересуется». Взяв на себя ответственность за выпуск ХТС, три правозащитника «прикрывали» от репрессий остальных участников проекта. В условиях подготовки Хельсинкского акта, призванного увенчать Разрядку, власти не рискнули посадить сразу всех, арестовав лишь Ковалева.
Но сам долгожданный Акт, подписанный в 1975 г., неожиданно для Политбюро вывел правозащитное движение на новый хельскинкский этап.
В 1976 г. начался хельсинкский этап в развитии диссидентского движения. В связи с подписанием странами Европы, США и Канады Хельсинкского соглашения 1975 г., которое предусматривало соблюдение прав человека, диссиденты создали хельсинкские группы, которые следили за его соблюдением властями СССР. Это создавало проблемы для советской дипломатии. Таким образом, движение окончательно переориентировались на Запад. Первая «Группа содействия выполнению хельсинских соглашений в СССР» была создана в Москве 12 мая 1976 г., а затем – на Украине и в Грузии.
Группа отправила правительствам государств, подписавшим Заключительный акт, более 80 материалов о нарушениях прав человека в СССР. На международной встрече в Белграде в октябре 1977 г., где обсуждалось соблюдение прав человека, официально фигурировали материалы хельсинкских групп из СССР.
КГБ решило нанести новый контрудар, поскольку лидеры хельсинских групп «все более наглеют, представляя собой крайне отрицательный и опасный пример для других.
Вместе с тем, предлагаемые меры должны показать правящим кругам западных стран бесперспективность проведения в отношении Советского Союза политики шантажа и давления, еще раз подчеркнуть, что, последовательно проводя линию на разрядку международной напряженности, мы будем решительно пресекать любые попытки вмешательства в наши внутренние дела и поползновения на социалистические завоевания трудящихся» [834].
3 февраля 1977 г. был арестован распорядитель фонда помощи политзаключенным А. Гинзбург. Лидер Московской хельсинской группы Ю. Орлов был вызван в прокуратуру, но не явился, а 9 февраля провел пресс–конференцию, где рассказал о начавшемся разгроме группы. 10 февраля он был арестован. Были проведены аресты хельсинкцев также на Украине [835] и в Грузии. Но только в Грузии группа была разгромлена полностью [836]. Власти оказывали давление, ослабляли активность групп, но не уничтожали движение совсем. Несмотря на заметную активизацию позиции американской администрации в отношении проблемы прав человека, вожди диссидентов связывали аресты с непоследовательностью и нетвердостью поведения Картера [837]. Однако действия КГБ были относительно осторожными. Они шли на аресты в тех случаях, если надеялись как–то обосновать свою позицию за рубежом (обвинениями диссидентов в клевете или даже в шпионаже), но пока отказывались от наиболее скандальных акций (готовившейся уже в 1977 г. высылки Сахарова) [838] и тем более разгрома движения. Хельсинкская кампания позволила консолидировать правозащитное и национальное движения, заметно расширить ряды правозащитников в провинции [839]. Это создавало хорошую основу для дальнейшего расширения инакомыслия.
Л. Алексеева пишет о диссидентах «призыва» конца 70–х гг.: «новые люди в большинстве не удовлетворялись лишь нравственным противостоянием, пафос которого культивировался зачинателями правозащитного движения. Новые люди хотели пусть не немедленного, но практического результата своей борьбы, они искали пути его достижения» [840]. И это привело к появлению новой генерации левых инакомыслящих.
