История московских кладбищ. Под кровом вечной тишины - Рябинин Юрий Валерьевич (читать книги онлайн полностью .txt) 📗

Первоначально монастырь был устроен там, где теперь стоит церковь Рождества Богородицы. Но спустя девять лет в ста — ста пятидесяти саженях севернее, на более удобной, просторной площадке началось строительство нового монастыря. И затем довольно долго Старый Симонов монастырь существовал вблизи нового. В старом монастыре был необыкновенно строгий устав. Его насельники принимали на себя пожизненный обет молчания. Иногда какой-то монах нового монастыря, желающий усугубить свои душевные и телесные истязания, переходил в старый монастырь. Кстати, какое-то время здесь монашествовал архимандрит Кирилл — основатель крупнейшего в России Кирилло-Белозерского монастыря. Сюда же — в Старое Симоново — приносили из нового монастыря хоронить умерших монахов. Первое время внутри нового монастыря своего кладбища не было.

В 1380 году у деревянной Рождественской церкви в Старом Симонове были похоронены легендарные богатыри-монахи Троицкого монастыря Пересвет и Ослябя, которых отрядил в помощь великому князю Дмитрию Ивановичу сам Сергий Радонежский. С Куликова поля их привезли в дубовых колодах. Как полагается монахам, их должны были бы похоронить в родном монастыре — в Троицком. Но Дмитрий Донской пожелал, чтобы герои были похоронены ближе к Москве, при дороге, по которой он вел войска на Дон. И Сергий не стал возражать. И впоследствии, сколько был жив, он приезжал в Симоново и пел над костями своих иноков вечную память. В 1509 году вместо деревянной церкви построили каменную, которая стоит и теперь. В конце XVIII века над самыми их могилами возвели трапезную. За шесть столетий надгробия их неоднократно перестраивались. Последние, изготовленные в 1988 году, представляют собой два низких беломраморных саркофага, на одном их которых написано Александр Пересвет, а на другом — Родион Ослябя. Позади саркофагов, «в ногах», стоит общий для обоих широкий черный закругленный сверху обелиск с бронзовым крестом на лицевой стороне. А на задней его стороне прикреплена большая бронзовая же доска со словами из «Задонщины»: Положили вы головы свои за святые церкви, за землю за русскую и за веру за христианскую.

Сень над гробницей Пересвета и Осляби в церкви Рождества Богородицы в Старом Симонове

До революции от Старого Симонова к новому монастырю шел короткий Пересветов проезд. Позже он исчез. Но впоследствии соседний с монастырем переулок был назван Пересветовым. И, таким образом, Симоново, и вся Москва все-таки не лишились красивейшего названия — подлинного украшения и района, и всего города.

Храм Рождества Богородицы был закрыт в 1929 году и передан заводу «Динамо». И до 1980 года, обезглавленный, он использовался, как заводской цех. Лишь к 600-летию Куликовской битвы вспомнили, что этот один из старейших в Москве храмов, с погребенными под ним Пересветом и Ослябей, имеет огромную историческую и культурную ценность. И там устроили музей Куликовской битвы. А в 1989 его возвратили верующим. С тех пор храм совершенно обновился. Правда, его золотой купол почти не видно из-за динамовских цехов. Но в 2002 году при нем начали восстанавливать колокольню. Теперь ее высокий купол хорошо заметен отовсюду. В Старое Симоново наконец возвратиться его многовековой ориентир.

От кладбища, бывшего при Рождественской церкви, не осталось и следа. Но в 1993 году здесь появилось новое захоронение. У северной стены храма похоронен священник Владимир Сидоров. В свое время он заведовал тем самым музеем Куликовской битвы. Очень много сделал для восстановления храма: после того, как его возвратили верующим, он был здесь старостой, дьяконом, а потом и священником. Увы, пасторская деятельность отца Владимира была недолгою. Всего через неделю после того, как он был рукоположен, в праздник равноапостольной Нины батюшка скончался прямо в алтаре. На его могиле стоит скромный деревянный крест. Но главный памятник отцу Владимиру — это сам возрожденный храм Рождества Богородицы.

За все эти годы, сколько уже длится восстановление храма в Старом Симонове, строители не раз случайно откапывали кости похороненных здесь в прежние времена. Для таких находок теперь устроено специальное общее захоронение: между храмом и могилой отца Владимира стоит еще один деревянный крест без каких-либо надписей. Здесь заново погребены останки многих симоновских покойных. Такая уж им выпала участь — быть упокоенными дважды.

Последний день Симоновского монастыря. 1925

Вдоль стены, отделяющей храм от заводской территории, выставлены десятки бывших надгробий Симоновского кладбища. Это необыкновенно любопытное зрелище. Собственно, это уже не надгробия, а настоящие бордюрные камни, наломанные из могильных плит. На многих сохранились надписи — разрезанная пополам фамилия покойного, или отчество без имени, или дата рождения без даты смерти и т. д. Вот некоторые:

Камни вернулись на кладбище, отслужив свое здесь же поблизости — на Восточной улице. Когда был ликвидирован 12-й трамвайный маршрут, что испокон ходил по этой улице мимо Симонова монастыря, и строители разбирали там пути и реконструировали проезжую часть, они вдруг с удивлением и смущением обнаружили, что на вывернутых ими из асфальта бордюрных камнях выбиты надписи, какие обычно бывают на надгробиях. И они отнесли эти камни в приход Рождества Богородицы — в Старое Симоново.

Такие вот были в столице, оказывается, дорожные бордюры: снаружи камень как камень, а на внутренней его стороне — строка из эпитафии или цитата из Евангелия. Впрочем, скорее всего, таких бордюров в Москве еще немало. Симоновское было не самое большое из ликвидированных кладбищ. А сколько наломали бордюрных камней из надгробий огромных Лазаревского, Дорогомиловского, Семеновского кладбищ!

Кладбище нового Симонова монастыря состояло, как и большинство монастырских кладбищ, из двух территорий — внутренней монастырской и внешней — за оградой, между Кузнечной и Солевой башнями. Те, кто был похоронен за оградой, так до сих пор все и лежат на своих местах. Этот кусок земли никак не использовался, если не считать, что там был устроен детский городок и проложены асфальтовые дорожки.

На внутренней же территории большинство захоронений безвозвратно погибло. При строительстве ДК ЗИЛ, значительная их часть, вместе с грунтом, просто была выбрана экскаватором и вывезена неизвестно куда. Перенесли отсюда на другие кладбища лишь несколько захоронений. В частности, на Новодевичьем перезахоронили в 1930 году трех знаменитых «симоновцев» — писателей Дмитрия Владимировича Веневитинова (1805–1827), Сергея Тимофеевича Аксакова (1791–1859) и Константина Сергеевича Аксакова (1817–1860).

Но по-прежнему где-то здесь у южной, сохранившейся и поныне, стены покоится Вадим Васильевич Пассек (1808–1842), историк, археолог, этнограф и первый москвовед. Редактируя «Прибавления» к газете «Московские губернские ведомости», он стал впервые собирать и публиковать материалы по истории Москвы.

Возможно, так и лежит где-нибудь здесь прах одного из крупнейших композиторов первой половины XIX века Александра Александровича Алябьева (1787–1851), автора многих водевилей, балетов, опер, но оставшегося в памяти потомков создателем лишь одного произведения — романса «Соловей». На Симоновском кладбище у Алябьевых был фамильный склеп. Разумеется, от него ничего не осталось. И неизвестно, где он находился. Если он стоял не вблизи Успенского собора, то очень даже вероятно, что прах Алябьева так и почивает еще где-то на оставшейся нетронутой территории монастыря.