Человек смотрящий - Казинс Марк (книги онлайн без регистрации полностью .txt, .fb2) 📗

Абстракция

Может, в этом и есть суть взгляда, исполненного желания; может, именно это узрела Джульетта в Ромео, Микеланджело в глыбе мрамора и наша юная итальянка, боровшаяся с пагубной властью вожделения, – абстракцию, путь от тела к идее. Сознание подростка начинает осваиваться и с тем, и с другим. В XI веке китайский художник Сун Дисоветовал своему ученику набросить белую шелковую ткань на обломок древней каменной стены. Он должен был смотреть на шелк днем и ночью, подмечать, как он колышется на ветру, как бегут по нему тени облаков, до тех пор пока в складках ткани не увидит очертания ландшафта – горы, ущелья и реки. «Впитай все это, – продолжает Сун Ди свои наставления, – и увидишь на куске шелка людей, птиц, растения и деревья». Спустя более чем четыре столетия Леонардо да Винчи в «Трактате о живописи» дал схожие советы.

В том же трактате Леонардо пишет, что наблюдение за облаками помогает развивать воображение.

Представьте, что синее небо, которым любовался Ив Кляйн, затянули облака. Их акварельное изображение может выглядеть так.

Небо, фото 1 и 2 © Mark Cousins

Через несколько минут после завершения рисунка те же облака сфотографировали телефонной камерой с цифровым увеличением, и вот что получилось.

Лезут пиксели, серый расплывается фиолетовым синяком – результат можно назвать автоматической абстракцией. Путешествие от реальных облаков к абстрактным формам в данном случае было незапланированным. Возможно, мы привыкли связывать абстрактное видение с популярностью абстракционизма в ХХ веке, но Сун Ди и Леонардо говорили об этом много столетий назад, да и древние скульптуры свидетельствуют, что стилизация появилась очень давно. Возьмем, к примеру, это изображение из итальянской Специи, относящееся к железному веку.

Ни один человек и ни одно животное не выглядят так в действительности, однако это не означает, что художника можно упрекнуть в недостатке мастерства. Нос в форме буквы U вовсе не копия какого-нибудь реального носа или клюва, встречающегося в природе. Скульптор смотрел на разные носы и затем попытался изобразить нечто отдаленно их напоминающее. То же относится к широко расставленным глазам и овальной голове. Результат получился упрощенным, выразительным и самобытным.

Каменная голова статуи © De Agostini Picture Library / Bridgeman Images

Древние скульптуры часто являют собой пример намеренной стилизации. Глядя на них, мы понимаем, что стремление обобщать конкретные зрительные впечатления в равной мере присуще Кляйну и малышке, которая смотрит в небо, сидя на отцовской спине. Скульптура полуабстрактна, как полуабстрактна сделанная с увеличением фотография облаков. В книге «Визуальное мышление» Рудольф Арнхейм сравнивает картину Коро, на которой изображена мать и ребенок, со скульптурой Генри Мура, состоящей из двух объектов: большой справа нависает над маленьким слева.

На картине мы можем рассмотреть одежду, волосы, пейзаж. В скульптуре нет и намека на то, что перед нами человеческие существа, однако это визуальное сопоставление кажется вполне оправданным. Как дизайнеры из предыдущей главы, Арнхейм выявляет сущность, акцентирует форму. Коро воспроизводит фюзеляж, Мур – находящийся внутри двигатель.

Жан-Батист-Камиль Коро. Мать и ребенок на пляже. 1860 / Philadelphia Museum of Art, Pennsylvania

На примере лица с U-образным носом мы видим, что люди всегда проделывали такую визуальную работу. Абстракция не была случайным открытием или заумной идеей, доступной лишь избранным; она, скорее, явилась результатом наблюдения. В ту же эпоху, когда было создано лицо с U-образным носом, за тринадцать столетий до Клеопатры, египетский фараон Аменхотеп IV изменил свое имя на Эхнатон. Сделал он это вследствие проведенной им религиозной реформы. Эхнатон отверг древнюю египетскую теологию, обожествлявшую Луну, звезды и прочие небесные тела, и ввел культ самого яркого светила – Солнца, или Атона – бога солнечного диска. На этом рельефе, датированном 1375–1354 годами до н. э., изображен Эхнатон (слева) и его супруга Нефертити (справа), освещенные солнцем. Они смотрят лишь друг на друга и на солнечный диск. От диска к миру и глазам людей тянутся лучи, изображенные как на детском рисунке.

Три дочери этой пары пытаются привлечь к себе внимание, их сыну Тутанхатону, который впоследствии сменит имя на Тутанхамон (о нем речь пойдет дальше), еще только предстоит появиться на свет в этом царстве Солнца.

Рельеф из Тель-эль-Амарны: бог Атон, дарующий жизнь и процветание Аменхотепу IV (Эхнатону), его супруге Нефертити и трем их дочерям. Новое царство, XVIII династия © Agyptisches Museum, Berlin, Germany / Bridgeman Images

Чтобы увидеть в Солнце воплощение божества, его мифическое путешествие и промысел, Эхнатон должен был пройти путем абстрагирования. Видимый физический объект он переосмыслил в метафизическом ключе, представив посредством видимых явлений тайну сознания и смертные муки, происхождение жизни и природные закономерности. Бог есть свет. Эхнатон преобразовал видимый свет в божественный. Сделал его объектом поклонения. Видимый свет – крохотный отрезок электромагнитного спектра, доступный человеческому глазу, – парадоксальным образом превратился в символ незримого. В Средние века стали проводить различие между духовным светом и обыкновенным освещением. Первый обозначался латинским словом lumen, последний словом lux.Путь созерцания ведет от lux к lumen. Эта идея, этот визуальный каламбур, эти два типа света господствовали в течение столетий.

В итальянской живописи XVI века, особенно в картинах Караваджо, присутствуют и lumen, и lux, свет божественный и свет зримый, телесный. Караваджо прославился как мастер реалистического освещения, но драматизм светотеневых контрастов в сочетании с ясностью формы уводят свет его полотен за рамки реализма. Персонажи из простонародья, словно выхваченные из темноты, одинаково убедительно разыгрывают сцены священной и светской истории. По мере того как художник приближался к зрелости, свет на его картинах терял яркость, но не утрачивал своей двойственной природы. Если мы перенесемся в ХХ век, то увидим, что художники, как и прежде, используют свет как символ иного, нематериального мира. Таких примеров великое множество. Американский художник Джеймс Таррелл побуждает нас поднять глаза к небу, вернее, к круглому отверстию в потолке. И там, словно в окулюсе римского Пантеона, мы видим небо Кляйна. На ежегодном Празднике света в Лионе компьютерная световая анимация заставляет здания выгибаться и опускаться на колени.

Ле Корбюзье. Аббатство Ла-Туретт, фото 1 и 2 © Mark Cousins

Неподалеку от Лиона на холме высится бетонное сооружение – не то гигантский улей, не то боевой космический корабль из «Звёздных Войн», – однако вопрос освещения решен в нем поразительным образом. Если смотреть на спроектированное Ле Корбюзье аббатство Ла-Туретт снаружи, то назначение этих бетонных обрубков совершенно непонятно.