Человек смотрящий - Казинс Марк (книги онлайн без регистрации полностью .txt, .fb2) 📗
«Нетерпимость», Дэвид Гриффит / Triangle Film Corporation, Wark Producing, USA, 1916
Столь тесное сосуществование множества людей оказалось заразительно. И это первая составляющая видимого урбанистического мира: скученность и путаница. Естественным следствием оседлости стало культивирование, дистилляция такого образа жизни. Люди сбивались в кучу под защитой городских стен.
Если вместо вавилонской Дороги процессий мы вдруг поднимемся по лестнице амфитеатра Флавиев ровно через шестьсот пятьдесят лет, то, вероятно, увидим что-то подобное.
«Гладиатор», Ридли Скотт / DreamWorks, Universal Pictures, Scott Free Productions, Mill Film, C&L, Dawliz, Red Wagon Entertainment, USA-UK, 2000
Колизей. За неимением фотографий настоящего представления придется довольствоваться кадром из фильма Ридли Скотта «Гладиатор». Художник-постановщик Артур Макс провел серьезные изыскания, а что не нашел, то довообразил, воссоздавая эту грандиозную арену, освещенную каким-то осколочным светом. Заняв свои места, мы, надо думать, ощутим легкое головокружение. Это самый большой из всех амфитеатров в истории, он так велик, что в туманный день с одного конца его огромного эллипса не видно другого. Погода здесь имеет значение! Колизей вмещает 50 тысяч человек, целый город. На его строительство пошли средства, вырученные от продажи сокровищ Иерусалимского храма, который римляне разграбили десятью годами ранее.
Этот кадр не оставляет сомнений, что Колизей возводился для зрелищ. Места располагались по кругу, внутри не было ни перегородок, ни колонн, препятствующих обзору, как в Меските. Схожую планировку можно увидеть в аудиториях (от лат. audire – слышать, слушать), но Колизей был построен для зрителей, а не для слушателей. Это видеодром, мечта вуайериста. 50 тысяч пар глаз устремлялись на арену. Те, кто побогаче, располагались внизу, кто победнее – на верхних ярусах. Народ стекался туда, чтобы вместе со всеми насладиться зрелищем, довольно отталкивающим, если не сказать омерзительным, а именно убийством животных: девять тысяч их погибло на играх в честь открытия Колизея. Здесь проявилось и стадное чувство, и зрительная истерия, и жажда крови – в нашей истории это первый пример, когда визуальный опыт растлевает. Распространено мнение, что в Колизее львам скармливали христиан. На самом деле у нас нет этому убедительных доказательств, но и того, что известно об играх, достаточно, чтобы сделать вывод: способность видеть, как и все прочие человеческие способности, может быть употреблена как во благо, так и во вред. И это второй элемент урбанистического видения – агрессивность. Суд толпы.
Может, стоит тогда отказаться от зрелищ? А что, если не получается? Желание смотреть, как мы еще убедимся, бывает разрушительным для личности смотрящего.
Шестьсот восемьдесят лет спустя после открытия Колизея был основан город, превзошедший Вавилон и Рим. Он возник к северо-востоку от Вавилона на берегу Тигра, и в его основу лег план, отдаленно напоминавший Колизей, – идеальный круг, что было абсолютным новшеством в градостроительстве.
Аббасидский Багдад © Jean Soutif / Look at Sciences / Science Photo Library
И подобно Колизею, это видеодром. В 786–808 годах, под властью могущественного халифа Гаруна аль-Рашида, город должен был поражать воображение. Багдад стоял на Шелковом пути, занимая очень выгодное положение, туда стекались доходы от торговали и подати со всего Аббасидского халифата, в городе функционировали банковская и судебная системы, он утопал в роскоши и богатстве. На базарах продавалась хна и розовая вода. В зажиточных домах можно было увидеть китайский фарфор. Тысячи лодок катали богачей вдоль берега Тигра и по городским каналам: чем не венецианские прогулки среди мерцания и бликов на воде? «Рассказ изумителен, – восклицает один из персонажей „Тысячи и одной ночи“, великого собрания историй, сложившегося здесь, – и будь он даже написан иглами в уголках глаза, он послужил бы назиданием для поучающихся!»То же самое можно сказать о Багдаде.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})В эпоху правления Гаруна Багдад был занят не только самолюбованием, он взирал и на остальной мир. В город стекались ученые со всего света, в числе самых известных был Хунайн ибн Исхак – полиглот, врач и переводчик, который написал 36 книг и перевел еще 116. Хунайн родился около 809 года, много путешествовал, изучил греческий и перевел на арабский тексты Платона, Аристотеля и других классических авторов, сохранив их от забвения, а возможно, и от уничтожения в Темные века европейской истории. Неудивительно, что в городе, дающем такую богатую пищу для глаз, появилось одно из лучших творений Хунайна, превозносящее зрение, – «Книга десяти речений о глазе», где Хунайн доказывает, что зрение – величайшее из пяти чувств, и размышляет о работе глаза. На иллюстрации (см. с. 116) глаз показан в разрезе; внизу – внешний мир, сверху – мир внутренний, заключенный в нашем мозге.
Согласно воззрениям Хунайна, пневма – некий циркулирующий дух – по красным изогнутым линиям попадает из мозга в глаз, заставляя зрачок расшириться, затем выходит наружу и сталкивается со зримым объектом, который изменяет ее форму; новая, измененная форма возвращается в глаз, позволяя смотрящему увидеть объект. Сегодня такое объяснение звучит фантастично, однако открытия в области нейробиологии, указывающие на главенствующую роль мозга в зрительном процессе, в некотором метафорическом роде подтверждают правоту Хунайна.
Анатомия глаза из «Книги десяти речений о глазе» Хунайна ибн Исхака. Ок. 1170–99 © Egyptian National Library, Cairo, Egypt / Bridgeman Images
В период своего расцвета Багдад, самый большой город в мире, насчитывал 1 200 000 жителей. К началу ХХ века его население сократилось до 145 тысяч. Став столицей Ирака, Багдад вновь пережил бурный рост. В 1970-х годах нефтяные доходы вызвали строительный бум, но война в 80-х, авторитарный режим, коррупция, а затем вторжение и новая война в начале нынешнего тысячелетия поставили город на колени. Объективы репортеров со всего мира уставились на поверженный видеодром, чтобы во всех подробностях запечатлеть его страдания.
Красочные истории Кайласанатхи, Дороги процессий в Вавилоне, круглых цитаделей римского Колизея и Багдада: взгляд, который они формируют, – заинтригованный, массовый, агрессивный, умудренный – помогает нам постигать характер урбанистического видения. И в последующие, гораздо более близкие к нам эпохи визуальное восприятие продолжало испытывать на себе влияние архитектуры и градостроительства.
«Исфахан – это половина мира», – говорят иранцы. За время четырехчасовой поездки из Тегерана ваши глаза привыкают к пустынному пейзажу: желто-бурая и красная земля, сверкающее солнце и бескрайний горизонт. Город окружают промышленные предместья, шумные и грязные. Смог размывает белое и черное, погружая улицы в серые полутона. В центре города открывается одна из самых больших площадей в мире, и на ее южной стороне возвышаются главные ворота мечети Имама, строительство которой было завершено в начале XVII века. Ворота ведут в темные, гулкие помещения, по которым взгляд скользит сначала вправо, затем влево, и вот перед вами чудо.
Мечеть Имама в Исфахане / De Agostini Picture Library / W. Buss / Bridgeman Images