В поисках «Американской мечты» - Лаперуз Стивен (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Современная скептическая академическая наука почти не замечает и не ценит глубочайшие духовные и интеллектуальные корни американской культуры и цивилизации. Задумайтесь над словами американского гуманистического историка Пейджа Смита из его книги «Убийство духа: высшее образование в Америке»:
К началу двадцатого века американские университеты исключили из своих программ любые предметы и области исследования, не попадавшие в категорию «научных», а оставшиеся (такие, как литература и философия) должны были, по крайней мере, выглядеть наукообразно. Из научного оборота были исключены такие древние и классические гуманистические понятия, как любовь, вера, надежда, мужество, страсть, сочувствие, духовность, религиозность, верность — на самом деле все то, что может хоть как-то помочь молодым людям обрести ориентиры и жизненную философию [61].
В свое время Генри Дэвид Торо, живя на лоне природы, пытался проследить истоки человеческой духовности. Вот что он писал в своей знаменитой книге «Уолден»:
Одинокий батрак, где-нибудь на ферме на окраине Конкорда, который пережил второе рождение и религиозное озарение и считает поэтому нужным молчаливо уединиться от людей, может не поверить этому, но много тысячелетий назад Зороастр прошел тот же путь и пережил то же самое, только он, будучи мудрым, знал, что это — обще всем, и был терпим к своим ближним; говорят, что он-то и ввел обычай молиться [62] (курсив мой — С. Л.).
Тот же мотив поиска древнейших духовных и интеллектуальных истоков звучит в чрезвычайно важном и интересном письме Джона Адамса Томасу Джефферсону от 4 октября 1813 года:
…Моисей говорит: «И сотворил Бог человека по образу Своему» (Бытие 1:27). В чем же тогда различие между Моисеем и Клеанфом? Разве и тот, и другой не провозглашали веру в Высшее Существо, присутствие его свойств в человеке (образ и подобие, божественная природа разума), человеческие моральные качества и обычай молитвы? И разве не верили в то же самое халдеи, египтяне, персы, индийцы и китайцы, как и евреи с греками?
Александр Македонский сделал для евреев то же, что в свое время Наполеон для магометан в пирамиде близ Каира. Птолемей, самый блестящий полководец Александра и не менее выдающаяся личность, был так поражен увиденным в Иудее, что повелел семидесяти ученым перевести еврейское Священное Писание на греческий язык почти за 300 лет до Рождества Христова. Он рассылал своих ученых по всем странам за новыми книгами, которые собирал в Александрийской библиотеке. Попробуйте убедить меня в том, что Цезарь, Помпей, Цицерон, Сенека, Тацит, Дионисий Галикарнасский или Плутарх никогда не слышали о Септуагинте! А почему бы и Клеанфу не прочитать ее? Любопытство Помпея, пожелавшего увидеть внутреннее убранство Храма, свидетельствует о том, что римляне интересовались еврейской религией. Невозможно поверить, будто о Септуагинте не знали греки и римляне того времени, по крайней мере, великие полководцы, ораторы, историки, философы и государственные деятели, которые живо интересовались всеми мировыми новостями. С другой стороны, как мы можем знать, сколько Моисей, Самуил, Иисус Навин, Давид, Соломон, Ездра, Даниил, Иезекииль, Исаия и Иеремия знали о Вавилоне, Египте и Персии? Ответы на эти вопросы могла бы дать только уничтоженная Александрийская библиотека, и я подозреваю, что евреи, греки, римляне и христиане все вместе тайно замышляли это варварство, или потворствовали ему.
…Но на этот раз довольно моих школьных рассуждений и грубой философии, сомнительной истории и еретического богословия! [63]
В этих цитатах о «сомнительной истории» из двух очень разных американских авторов (к которым можно добавить немало других, и не только американских) зарождение западной и американской цивилизации прослеживается до самых древних истоков: Вавилона, Египта и Персии.
Среди повсеместной культурно-исторической безграмотности и уравниловки, которая во второй половине XX века (если не раньше) буквально захлестнула все американское общество [64], очень редко встретишь глубокое, честное, серьезное высокоинтеллектуальное обсуждение и понимание «Американской идеи» sub specie aeternitatis, в отличие от религиозной узко-конфессиональной, научно-специализированной или просто рациональной точки зрения. Положение «ведущих» академических ученых в Соединенных Штатах, по выражению Торо, «подобно успеху царедворца» — они часто зависят от высоких окладов и государственных субсидий, боятся потерять теплые местечки и «хлеб насущный» (включая дорогие лимузины), почти всегда (что для гуманитариев просто убийственно) раболепно преклоняются перед научным скептицизмом, секуляризмом и, как страусы, прячутся в свою узкоспециализированную область. Маловероятно, что в подобной среде могут возникнуть духовно смелые идеи и интеллектуальные прорывы. Если одинокие «Эмерсоны» и «Торо» еще сохранились где-то в Америке, и вышеупомянутые культурные бедствия еще не подорвали их влияние, это наверняка сделает духовно чахлое, обывательски безмятежное [65] академическое сообщество с помощью «авторитетных» публикаций, а также агрессивно-уравнительный «политкорректный» плюрализм. Ибо Эмерсон и Торо, как и другие великие умы — Зороастр, Ориген, Платон, Данте, Шекспир и Гете — теперь всего лишь бесполезные «мертвые белые мужчины», по крайней мере, для самых вульгарных и глупых поборников «политкорректности» в США [66]. Это напоминает автору слова Гете в разговоре с Эккерманом от 11 марта 1831 года: «…первый призрак варварства — непризнание прекрасного» [67].
Именно так называемая эпоха Просвещения («Век Разума») прервала (быть может, неизбежно и необходимо) древнюю традицию philosophia perennis(лат. «вечной философии») [68] — в признании, осмыслении и возрождении этой традиции заключается цель данного эссе. Хотя термин philosophia perennis получил широкое распространение благодаря книге Августина Стехуса “De perenni philosophia” (1540), описанная в ней традиция само по себе гораздо древнее. Вот только один пример: анализируя труд Аристотеля «О философии», Вернер Йегер ясно утверждает, что Платон рассматривал его учение как возрождение взгляда зороастрийских магов на человека и мир, как важную и необходимую часть мировой истории человечества, в которой определенные духовные истины повторяются в разные эпохи. Основатели Платоновской академии во Флоренции, во многом вдохновленные лекциями неоплатониста и приверженца «вечной философии» Георгия Гемиста Плифона (ок. 1355-1452), придерживались похожих взглядов на свою эпоху Возрождения. Родственные идеи можно найти даже в многотомных рукописных трудах сэра Исаака Ньютона, где открывается «темная сторона» этого первого «настоящего ученого» [69]. Болингброк также рассматривал и отвергал традицию philosophia perennis, хотя при этом не упоминал Стехуса и самого латинского термина. Приведенная чуть ниже цитата о взглядах Платона на высшее знание древних, выписанная Джефферсоном в тетрадь, свидетельствует о том, что и он был знаком с идеей philosophia perennis.
Традиция philosophia perennis подразумевала, что история западного человека изначально имела духовные истоки, смысл и цель; что человеческие, природные и космические истины произошли из духовного источника при самом зарождении того, что позднее стали называть «западной цивилизацией». Как саркастично писал Болингброк о Платоне: «Он обращается к традиции и авторитету древних, которые вели свой род от богов и прекрасно знали своих родителей» [70]. Именно здесь начинается проблема происхождения и разделения так называемой индоевропейской культуры на восточную (первоначально индуистскую) и западную (первоначально персидскую), причем оба направления имеют гораздо более непосредственное отношение к современной американской культуре, чем большинство академических ученых могут вообразить. Как писал Торо: «Много тысячелетий назад Зороастр прошел тот же путь <…> говорят, что он-то и ввел обычай молиться». Действительно, многие глубочайшие идеи о человеке, природе, добре и зле, а также изрядная часть западного богословия и философии впервые были сформулированы в том великом предании о западном человеке, которое мы называем зороастризмом. В письме Джефферсону от 26 мая 1817 года Джон Адамс отчасти находит такой всеобъемлющий исторический взгляд у древних индийцев:
