Культура растафари - Сосновский Николай (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Воздействие рэггей на африканскую городскую молодёжную музыку выходит за рамки прямого музыкального или идейного влияния, но выражается в примере создания декларативно самобытной и одновременно современной музыки: «Вначале был Марли. Бесспорно, именно ямайские пророки рэггей во главе с Марли придали уверенности молодому поколению африканских музыкантов. Тот факт, что эта музыка Третьего мира, исходящая прямиком из гетто, в 70-е выдвинулась на мировой уровень, сильно повлияв на западный рок и поп, первым делом снял комплекс неполноценности с самобытного творчества африканцев». [265]
Рэггей для африканских музыкантов — это эталон самобытной и одновременно современной музыки. Недаром звезда основанного на хаусанской музыкальной культуре стиля «фуджи» Аль-хаджи Сикиру Айинде именует свою насыщенную культурно-националистическими и политическими мотивами музыку «фуджи рэггей».
Сказалась близость как настроений и чаяний растафари, так и чисто музыкальных средств рэггей, стоящей к традиционной африканской музыке намного ближе, чем североамериканские «чёрные» стили. Примечательны впечатления группы «Асвад» от гастролей в Кении: «Им очень нравилась музыка. Они знают её, они поясняют, какой ритм откуда происходит и какое племя играет этот ритм, а какое — тот». [266] Конечно, на самом деле никакого восточно-африканского влияния на рэггей не было и быть не могло (другое дело — западно-африканское), но африканцы действительно воспринимают рэггей как чисто африканскую музыку. Этому способствовало и «культуртрегерство» исполнителей ямайского рэггей, непременно считавших своим долгом выступить в Африке. Например, звезда рэггей из ЮАР Лакки Дыоб начинал в стиле мбаканга, увлекшись рэггей после выступлений Джимми Клиффа в Соуэто. Высшей степенью мастерства ямайские исполнители также считали выпуск пластинки на африканских языках. Правда, большинство этих пластинок (последние работы Риты Марли, мелодически построенные на лишённом подчёркнутого ритма эфиопском церковном пении, а потому равнодушно воспринятые в Африке, молитвы на амхара с пластинки У-Роя «Правитель», композиции «Мистического откровения» и «Сыновей Негуса») были записаны на сомнительном амхарском, изученном в общинах растафари под руководством «знатоков», а потому, в отличие от английских текстов, не взволновали африканцев. Эфиопию же идеи растафари по понятным причинам и ввиду специфики эфиопской культуры затронули куда меньше других стран Африки. Зато успех имел, например, выпуск Эдди Грантом (британский, затем североамериканский певец рэггей барбадосского происхождения, продюсер и глава студии грамзаписи) в Нигерии альбома на йоруба. В отличие от рока. тяжело преодолевающего языковую трансформацию, рвущую его ритмику и музыкальную ткань, рэггей легко и естественно зазвучала на африканских языках: сегодня почти все африканские певцы рэггей используют — полностью или частично — местные языки в своих текстах.
Признанием воздействия рэггей на музыкальную культуру африканских стран стало вручение Бобу Марли Сенегалом «Третьемирской медали мира».
Появилась в Африке и своя инфраструктура рэггей. Например, нигерийскую рэггей обслуживает созданная правоверным растаманом с полученным в США Дипломом искусствоведа Тони Нзе «Дрэд энд Форс про-дакшн», расположенная в г. Онича, штат Анамбра. Но чаще африканские группы запиываются за границей. Так, в CША на африканских группах рэггей специализируется независимая компания «РАС Рекод».
Для африканской рэггей характерно стремление «расшифровать» заимствованные из растафари понятия применительно к африканской реальности. Обычно после «культового» термина в заглавии идёт скобках пояснение. Например, в альбоме нигерийского дуэта «Мандэйторз» «Кризис» (1987 г.) значится: «Возвысимся до небес (Нигерия)», «Избавление (от апартхейда)» и т. д. Другие песни с того же альбома дают представление о круге тем африканской рэггей — он не отличается от ямайского и британского: «Инфляция», «Я люблю тебя (Но Джа любит больше)», «Политики разбежались», «Сойдитесь все вместе и любите друг друга)». Африканская музыка рэггей более политизирована. Вот характерный текст — песня «африканского Боба Марли» (кстати, «преемственность» формально была признана тем, что после смерти Марли он записал альбом с группой Марли «Стенающие») Альфа Блонди «Сверхдержавы»: «Сверхдержавы //Вон из Африки ко всем чертям!// Больше не надо никаких автоматов,// Никаких бомб,// Никакого политического давления,// Экономического шантажа.// Сверхдержавы!// Вон из Африки ко всем чертям!// Мы не хотим,// Нам не нужны// Автоматы и ракеты,// Мы не хотим// Ваши атомные бомбы.// Я говорю: Нет! Нет! Нет!// Дети Джа не хотят,// Чтобы ваша биотехнология разрушила нашу милую землю,// Чтобы ваша электроника разрушила нашу милую землю,// А потому — вон, вы и ваше ЦРУ (3 раза).// Сверхдержавы!// Нам в Африке нужны// Хлеб и мир.// Мы в Африке хотим// Могущественного братства. // Мы не хотим видеть// Вас и ваше КГБ,// Мы не хотим иметь дело// С вами и вашей Красной Армией. // Поэтому я говорю: // Власть — народу, // Отдайте власть народу Джа, // Могучую власть — моему народу,// В Южной Африке — тоже! // Отдайте власть чёрному народу». Культовая сторона растафари осталась на Африканском континенте менее известной, растафаристские заклинания используются музыкантами скорее как «память жанра», элемент канона. Зато с восторгом воспринимаются политические и антирасистские лозунги растафари, а также призыв к культурной независимости. Лакки Дьюб (ЮАР), ставший, по словам французского исследователя, символом африканского растамана, в своих альбомах «Раста никогда не умрёт» (1985 г.), «Подумайте о детях, скажите им правду» (1986 г.) и «Раб» (1987 г.) «поет на темы Джа, растамана и его корней, но что касается курения марихуаны — отвечает иронично: Если бы Джа хотел, чтобы мы курили, он бы снабдил нас трубою». [267]
Многие растаманы, вернее, африканцы, считающие себя растаманами. вообще полагают, что растафари — это «антирасистское молодежное движение, созданное Бобом Марли».
Ортодоксальные растаманы встречаются в Африке в двух случаях; среди студенчества (здесь это скорее игра, эпатаж) и городских люмпенов.
Главным в растафари, не считая притягательного для африканцев видения мира и политических лозунгов панафриканизма, молодые африканцы сочли возможность развязаться с властью традиций, косной опекой старшего поколения, одновременно оставшись — и даже подчёркнуто оставшись африканцами в культурном отношении, но уже «современными африканцами». Очевидно, следует ожидать появления уже местных явлений, подобных растафари (в ипостаси молодёжной субкультуры), радикально решающих проблему выбора между «традиционным», «самобытным» и «современным» в пользу «современной самобытности».
К «настоящим» же растаманам относятся скорее как к чудакам, но политическая и культурная стороны «движения» принимаются безоговорочно, особенно призыв к духовной деколонизации и гордости за свою расу. Африканская раста разделилась на малочисленную религиозную и влиятельную «культурно-политическую», в форме музыкального увлечения и моды сделавшую культурный национализм фактом массового сознания. Поэтому представители одной и той же страны заявляют в опросах: «У нас растаманов почти нет» и «У нас вся молодёжь — растаманы». Это разное — «узкое» и «широкое» понимание «культуры растафари». Примечательно, что профессора из университета Хараре убеждали меня, что растафари — это вредное поветрие, портящее молодёжь, но зато одновременно (и не видя в этом противоречия) высоко ценят Томаса Мапфумо как воспитателя у молодёжи достоинства и культурной идентичности. Противоречие зимбабвийские учёные снимают, заявив, что Мапфумо де и не растаман вовсе (тем более, что Мапфумо, хотя и охотно обыгрывает некоторые черты раста-рэггей, сам этот вопрос обходит молчанием либо подчеркивает свою укорененность именно в культуре машона), а так — кое-что из растафари использует, но не всё подряд, а лишь то, под видом чего в доступной юношеству форме можно пропагандировать национальную культуру. Да и музыка Мапфумо, дескать, не столько рэггей, сколько напоминающая рэггей традиционная музыка машона. Иными словами, старшее поколение согласно с «идейным» содержанием расты, но не приемлет «субкультурное». Вот лишь три мнения о растафари из опроса, проведённого ивуарийским журналом, l6-летний учащийся колледжа целиком за растафари: «Одно нельзя отрицать: сегодня рэггей — лучшая музыка, какая только есть на свете». Он готов слушать рэггей часами. Другой абиджанец, постарше, любит рэггей в основном за темы песен, так как они «в основном посвящены социальным нуждам угнетённых народов, но феномен рэггей иногда внушает опасения — это когда некоторые, к несчастью, ещё не понявшие истинный смысл рэггей. делают её синонимом распущенности и наркомании». И, наконец, 40-летний Жан Сека: «Рэггей — это поистине не что иное, как наркотики и бандитизм». Он требует запретить продажу в Кот д'Ивуар пластинок рэггей, радуется, что не состоялись гастроли Боба Марли в стране. [268]
