Культура растафари - Сосновский Николай (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Культурный национализм создаёт национальный миф на основе того, что можно было бы назвать историческим мифотворчеством. Как писал Ян Вансина и его коллеги, «особенно среди интеллигенции можно наблюдать возникновение новых мифов. Они не обязательно принимают повествовательную форму, но их общей целью является либо подчёркивание всех или отдельных черт негритянской культуры и определённости её истории, либо провозглашение приоритет большого количества ценных социокультурных изобретений. Негритюд обнаруживает множество черт это мифологии… Другие недавно созданные мифы связаны с тем, что М. Блок назвал „идолом истоков“. Их цель — отнесение своей группы через общих предков к народам, имеющим высокий престиж, — древним египтянам, евреям, арабам и т. д., и всё это посредством смелых гипотез, построенных на интерпретации старых текстов, легенд, традиций и археологических данных…. каковы бы ни были судьбы этих современных мифов и их отношения с действительностью, они, безусловно, имеют двойственное историческое значение. Во-первых, их популярность во многом объясняется антиколониалистскими настроениями, и они являются плодами этих настроений. Благодаря их динамизму, они получили широкое распространение и могут рассматриваться как инструменты социального и культурного освобождения от предыдущих привязанностей. Они иногда выглядят чрезмерными и неуклюжими, но, тем не менее, они эффективны. По обеим указанным причинам изучение таких мифов и их трансформации необходимо не только для истории идей: оно позволяет создать указатель — как порождающий, так и производный, помогающий понять фазу в самой истории Африки». [10] Всё вышесказанное полностью относится и к «культуре растафари», которую можно назвать «негритюдом для бедных», [11] аналогом теоретического культурного национализма на уровне массового сознания и массовой культуры. Но главное, что отличает «движение растафари» от множества подобных маргинальных явлений в культуре Африки и африканской диаспоры — это его сосредоточенность на проблемах культуры и его «теоретичность», стремление облечь миф в формы «научно обоснованного» учения.
Исследование культурного национализма, как правило, сводится к изучению систематизированного сознания, мышления элиты, оставляя в стороне обыденный уровень общественного сознания и массовое сознание. Между тем, обыденное сознание испытывает ту же самую потребность в воссоздании целостной картины мира и даёт ответы на те же вопросы, что и теоретическое мышление. Стало общепринятым представление о том, что сколь-нибудь развитой идеологии массовое сознание выработать не в состоянии. Начало пренебрежительному отношению к массовому сознанию положили соображения В.И. Ленина о том, что подлинного социал-демократического сознания рабочий класс, дескать, выработать не в силах, а может выработать лишь второсортное и убогое, т. е. тред-юнионистское, полноценное же сознание разрабатывается для него исключительно профессионалами. Затем было столь же однозначно решено, что и крестьянство не сможет выработать антифеодальной идеологии. Что касается рабочего класса, то можно предположить, что вышеуказанная идеология просто не совсем соответствует его жизненным интересам. С другой стороны, в самых разных далеко не элитарных социальных группах можно встретить «теоретическое» обоснование своих взглядов, в криминальной среде, например, это развитая (обладающая даже определенной системностью и категориальностью) идеологическая система, не уступающая по формальным признакам хотя бы тому же самому «социал-демократическому сознанию». С другой стороны, многие теоретические построения стали достоянием обыденного сознания, наполнившись, правда, совершенно новым содержанием (опять-таки, подобно «социал-демократическому сознанию»). Дело, очевидно, в том, что сознание масс не принимается всерьёз, ибо метаязык науки не даёт инструментария для его анализа, не позволяет разглядеть его, а главное — оно не соответствует формальным требованиям, предъявляемым эпохой к теоретическому знанию (традиционному священнокнижию, классическому рациональному знанию и т. д.). Но и тут налицо иногда некоторые черты теологизированного знания, которые становятся как бы шаблоном, лекалом для построений «народных философов». Это та же причина, по которой многие проявления незападных культур не считаются полноценной культурой, ибо не соответствуют европейскому канону, джаз относится к «лёгкой музыке», а опера Т.Н. Хренникова «Мать» — к серьёзной. Массовое сознание воспринимается как «идеологизированное» лишь в те эпохи, когда оно насыщается формальными приёмами (риторическими фигурами) общепризнанного теоретизирования. Правда, последнее создаёт как бы формальный каркас для размышлений обыденного сознания, что приводит к всплеску философствования. Это явление отмечает А.Б. Ковельман: «Массовое сознание — низший уровень сознания общественного, антипод теоретического мышления. В таком определении есть нечто унизительное. Теория предоставляется теоретикам-профессионалам (учёным, философам, писателям, [12] а на долю прочих оставлено обыденное, повседневное, рутинное. Но из этого рутинного рождаются философские системы, ибо оно воздействует на головы философов. С другой стороны, есть эпохи, когда массовое сознание приближается к теоретическому мышлению на невиданно короткую дистанцию, эпохи, когда философствуют на площади и проповедуют с кровель». [13] Пожалуй, в любую эпоху есть и такие области жизни, причём на самых её задворках, где квазитеоретическое мышление становится нормой «живого творчества масс». Это — субкультуры, появляющиеся как реакция массового сознания на невозможность руководствоваться нормами и ценностями доминирующей культуры. Отторжение инокультурных ценностей субкультурой может объяснить переживаемые культурой процессы куда нагляднее, нежели теоретические работы элиты. Мало того, между первыми и вторыми наблюдается поразительное сходство, причём в большинстве случаев прямое заимствование найти трудно. Очевидно, в систематизированном сознании и в социальной психологии происходят одни и те же процессы. Примеру такого совпадения концепций культурного национализма и молодёжной субкультуры африканской диаспоры и африканского города субкультуры раста-рэггей — и посвящена эта книга. [14]
В 70-е — 90-е годы субкультура раста-рэггей была широко распространена среди африканской молодёжи, но литература по этой теме, относящейся непосредственно к Африке, скудна и состоит в основном из журнальных публикаций. [15] Хотя мною и собран немалый материал на основании «полевых исследований», но основная тема работы вынуждает ограничиться главным образом описанием этой субкультуры среди африканской диаспоры, в основном на Ямайке и в Великобритании. Это тем более правомерно, что и концепции культурного национализма, как и почти все панафриканские теории, разрабатывались в основном африканцами диаспоры, собственно же на континенте возобладали концепции странового или регионального национализма. Кроме того, в силу ряда причин общественная мысль диаспоры развивалась не только в теснейшей связи с мыслью континента, но и влияла на неё, значительно её опережая. Поэтому в работе предполагается значительное единство теоретической мысли и массовой культуры Африки и её диаспоры. Что же касается использования (конечно, уже с иным оттенком) растафари гедонистическими молодежными субкультурами белой молодежи (в том числе и в России), то это отдельная тема.
До сих пор в научной литературе такие явления, как почвенническая молодёжная субкультура африканской диаспоры в Вест-Индии и Великобритании, молодёжная субкультура африканского города и аналогичные явления в среде молодых афро-американцев рассматривались порознь и вне их связи с «теоретическим» культурным национализмом. Меж тем, поскольку основой «чёрного» культурного национализма являются представления о расово-культурной панафриканской общности, несмотря на то, что побудительными мотивами к почвенническим настроениям в первых двух случаях является культурная маргинальность, а в последнем — социальная, субъективно эти идейные и психологические течения переживаются как нечто единое, между ними происходит постоянный обмен идеями, они основаны на общей культурной мифологии.
