Хаус и философия. Все врут! - Джейкоби Генри (читать книги без регистрации TXT) 📗
Объявив остроумному диагносту войну, Триттер начинает давить на Уилсона, добиваясь показаний против Хауса. Джеймсу замораживают счет в банке и отзывают лицензию на право выдачи рецептов. Он страдает, но Хаус ничего не предпринимает для решения проблемы. Когда Уилсону нужна Кэмерон, чтобы выписывать за него рецещы, Хаус отказывается ее отпустить. Онколог взбешен (и справедливо: с точки зрения аристотелевской модели дружбы, Хаус препятствует выполнению им гражданского долга). В эпизоде «В поисках Иуды» (3/9) Уилсон видит, как рыдает оскорбленная Хаусом Кадди, как тот бьет Чейза по лицу, как всех членов команды допрашивают и замораживают им счета. Хаус мешает добродетели и счастью каждого, отказываясь признать, что несправедливо обошелся с Триттером и что у него действительно серьезная зависимость от викодина.
Наконец Уилсон обещает Триттеру дать показания. Кажется, будто Джеймс предает друга, стоило в воздухе запахнуть жареным, но в действительности он решается вмешаться только после того, как Хаус поступил не по-дружески и при этом подверг риску профессиональную деятельность их обоих. Хотя Уилсон упрекает Хауса: «Не тебе жаловаться, что я всегда готов помочь с рецептом», он никогда не был пассивным пособником. Джеймс занимает твердую позицию, убеждая товарища лечиться от наркомании, и не уступает, пока тот не извиняется и не делает несколько шагов по дороге к выздоровлению (что, впрочем, оказывается не более чем спектаклем). Тогда Уилсон отказывается давать показания — в конечном счете Хаус выполняет свою функцию в больнице и спасает больше жизней, чем сам Уилсон. Даже когда Триттер обещает выдвинуть против онколога обвинение в препятствовании следствию, Джеймс не меняет своего решения — для пациентов будет лучше, если в тюрьму пойдет он, а не Хаус. Похоже, Кадди рассуждает так же, когда идет на лжесвидетельство, чтобы спасти Хауса от тюрьмы. Дело закрывают, но Кадди до конца не уверена, правильно ли она поступила, оставив Грегори возможность выполнять свою функцию врача. Она не забыла последние события, когда ее лучший врач препятствовал полноценной работе всего персонала больницы, и жестко говорит ему: «Ты дурно влияешь на окружающих. Радует лишь одно — теперь ты в моих руках». Как администратор она обязана обеспечивать коллективную арете больницы. Видимо, Лиза верит, что сумеет использовать обретенную власть над Грегори, чтобы заставить его выполнять свои функции и улучшить качество работы больницы в целом (ведь это вполне ему по силам!). И, разумеется, ради этого она готова культивировать в нем чувство вины. Манипулирование, достойное самого Хауса!
Для хромого диагноста единственный способ помочь людям лучше выполнять свои функции — заставить их почувствовать свою никчемность. Он вечно издевается над своей командой, чтобы «их самоуважение зависело от того, как они работают». Хотя Кадди и Уилсон часто не соглашаются с его методами, настаивая, что игра на чувстве вины и честолюбии — не единственный способ воспитать превосходных специалистов, Хаус мог бы возразить, что его метод зато дает неизменно высокие результаты и, следовательно, хорош. Аналогично, вопреки мнению друзей, Хаус считает, что должен принимать высокие дозы болеутоляющего, чтобы лучше работать.
Пресловутая искра проскакивает между Чейзом и Кэмерон в самом начале первого сезона. Обсуждая, насколько экстремальной была сексуальная жизнь пациента, Кэмерон говорит, что секс может быть опасным, и Чейз шутливо спрашивает, удавалось ли Кэмерон «затрахать кого-нибудь до смерти». Присутствовавший при этом Форман, оставшись с Кэмерон наедине, замечает, что после такого откровенного разговора она получила полную власть над отношениями с Чейзом.
Сексуальное напряжение только усиливается, когда Кэмерон, приняв не то амфетамин, не то экстази, а может, и то, и другое, соблазняет несколько обескураженного ее смелостью Чейза. Они решают не повторять этот опыт, согласившись, что продолжение отношений помешало бы их арете и работе.
Что интересно, схожие доводы используются, когда в третьем сезоне между ними возникают любовно-дружеские отношения (жизнь-де приятнее при наличии удобного сексуального партнера, чем без него). Обиженный Чейз сравнивает такие отношения с пиццей из микроволновки, но Кэмерон считает, что, раз уж они с первого раза не потеряли голову («Из всех сотрудников влюбиться в тебя мне грозит меньше всего»), такие отношения улучшат их профессиональную эффективность за счет удовлетворения плотских потребностей. Они заключают соглашение: отношения не должны повредить никому из них и отразиться на работе.
Естественно, соглашения хватает ненадолго. Чейз хочет большего, Кэмерон ему отказывает (поначалу). Как Форман и предупреждал, их отношения влияют на работу всей команды: «Ох, черт, вы двое опять спелись!» Когда они вместе, то соглашаются с гипотезами и назначениями друг друга, бросают пациента без присмотра и используют лабораторию изучения сна не по ее прямому назначению. Когда они не вместе, то пререкаются, грызутся из-за диагнозов и соперничают за одобрение Хауса. Они не перестают желать друг другу блага — ни один не увольняется сам и не подсиживает другого, ни один сознательно не вмешивается в профессиональную деятельность другого, но они не хотят находиться рядом, пока ситуация не разрядится (и Хаус веселится от души; посылая их вместе вламываться в дома пациентов, проводить анализы и наблюдать больных). Чейз и Кэмерон переоценили свои возможности они по-прежнему воспринимают друг друга как равных, как профессионалов, но эмоции вторгаются в их работу. Может, любовники и могут быть друзьями, но только эти двое за физическую связь заплатили снижением профессионализма.
«Слушайте, Кэмерон мой друг», говорит Форман Хаусу, узнав, что у босса и его коллеги будет свидание. Он решил защитить Эллисон, удостоверившись, что Хаус не обидит ее романтические чувства. Кроме того, Форман очень ценит слаженность команды. Он не раз повторял, что пришел работать к Хаусу, чтобы учиться у него (и, как мы понимаем к концу третьего сезона, научился слишком многому), другими словами, совершенствоваться как врач. Но Эрик упускает множество возможностей повлиять на Хауса — он мог бы убедить его не ходить на свидание или предложить Кэмерон другое условие возвращения на работу. Вместо этого он заявляет, что Кэмерон — друг, которого стоит оберегать.
Тем удивительнее, что, когда Кэмерон обвиняет Формана в краже ее статьи, он отвечает: «Мы не друзья, мы коллеги». Эрик позволяет своекорыстию преобладать над доброжелательным отношением к Эллисон. В дальнейшем он поступает еще хуже: заражает ее неизвестным и потенциально смертельным заболеванием, которым заболел сам, в надежде, что этим ускорит постановку диагноза («Эйфория», части I и II). Кэмерон соглашается стать медицинским представителем Формана (доверив ей выбор лечения, он тем самым признает, что уважает ее мнение и компетентность), но отказывается принять его извинения. Только через какое-то время она сможет простить Формана, и их отношения восстановятся. Это пример дружбы, пострадавшей из-за эгоцентризма. В ситуации со статьей оба продемонстрировали не лучшие свои качества: Форман поставил строку в списке публикаций выше дружбы, Кэмерон наябедничала Кадди.
Когда они прощаются в конце третьего сезона, Кэмерон дарит ему злополучную статью в рамке — на память об их ссоре (и, может быть, чтобы еще раз уколоть его напоминанием о краже).
Останутся ли они друзьями через десять лет или будут просто обмениваться открытками на Рождество? Ответ зависит от их способности поставить взаимную благожелательность над амбициями и эгоизмом.
Угрожает ли функционированию команды Воглер, Триттер, секс на рабочем месте или карьеризм, — свободный обмен идеями между равными по добродетели друзьями позволяет команде держаться вместе. Команда распадается в конце третьего сезона только потому, что «утята» хотят расти дальше. Форман убеждается, что хороший врач не должен вести себя по-хаусовски, Чейз считает, что карьерный рост не стоит потери самоуважения, а Кэмерон понимает, что и Хаус не всегда прав. Хотя коллеги стремятся к тому, что считают благом, разными (и порой несовместимыми) способами, мы надеемся, что все они продолжат свой путь к арете и будут и в дальнейшем желать друг другу добра.
