Online-knigi.org
online-knigi.org » Книги » Научно-образовательная » Культурология » Понимание - Богат Евгений Михайлович (полная версия книги .TXT) 📗

Понимание - Богат Евгений Михайлович (полная версия книги .TXT) 📗

Тут можно читать бесплатно Понимание - Богат Евгений Михайлович (полная версия книги .TXT) 📗. Жанр: Культурология / Философия / Публицистика. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте online-knigi.org (Online knigi) или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Я в последнее время часто думаю, что такое контакт, человеческий контакт. Это духовное выявление жизни личности, может быть, даже самая важная часть духовной жизни человека. Сейчас часто читаешь: сохраняйте в себе личность. Но сохранить ее можно лишь в общении с людьми, а чтобы общаться, надо иметь, чем одарить…

Помните у Маркса поразительную мысль о человеке как человеке и его отношении к миру как человеческом отношении.

«В таком случае, — пишет Маркс, — лишь любовь обменивается на любовь, лишь доверие обменивается на доверие».

Любовь — на любовь.

Доверие — на доверие.

В истории морских путешествий известны занимательные сюжеты, когда моряки на парусных суднах направлялись для открытия одних земель, а открывали совсем иные, о существовании которых и не догадывались. Ценность открытия от этого, конечно, не уменьшалась.

Человеческая жизнь тоже путешествие по морю, недаром в старину судьбу называли «житейским морем». В этом «житейском море» Игорь Алексеевич Шенгер немало поплутал, поблуждал, ошибался, восклицал радостно: «Земля!», когда перед ним вырисовывались одни лишь голые камни в виде безлюдных, пустынных островов, но, наконец, нашел землю. Он нашел землю людей. И поэтому его путешествие — путешествие к людям, — видимо, удалось.

Размышление о нравственных монологах и ситуациях

Если диалог явно естественная форма человеческого существования и в литературе и в жизни, потому что мы находимся в непрерывном общении — беседуем, пишем письма, участвуем в дискуссиях, самих себя вызываем на суд собственной совести, — то монолог, казалось бы, удел лишь литературных героев, да и то в старинных пьесах: они обращаются к залу, рассказывая о личных переживаниях, как бы размышляя не про себя, а вслух. Самый высокий, классический образец: «Быть или не быть…» Гамлета.

И в наивысшие мгновения духовной жизни, когда решается нечто судьбинное, коренное, герой обнажает мысль и сердце. Или: как с горы высокой, оглядывается на дорогу, которую осилил, пытается понять — зачем жил, во имя чего?

Если диалог это — поиск истины, то монолог это момент истины, найденной, открытой, но рождающей новые вопросы к себе и миру. Потребность в монологе герой — называю его по-прежнему литературным — испытывает тогда, когда ситуация, в которой он находится, определилась, даже в чем-то завершена. И нужно найти выход в новую ситуацию, в новое измерение судьбы. Монолог это — исповедь накануне решения. В литературе. А в жизни?

В жизни порой нелегко отличить диалог от монолога. Поэтому я и писал выше, что любой диалог исповедален, а любой монолог диалогичен. Ведь жизнь — не театральные подмостки, где герой стоит один на один с залом, в жизни исповедь его обращена не в полутьму, наэлектризованную сопереживанием сотен неизвестных лиц, а к совершенно определенному лицу, которому он особенно доверяет, или к самому себе; он исповедуется, общаясь: с человеком духовно родственным или с собственной совестью. Это исповедальное общение может быть устным (особенно часто в дороге, как в очерке «Встреча в пути») или письменным.

Но когда читаешь исповедальное письмо, то все равно кажется: перед тобой живой, в телесной яви, человек. Его видишь, как видел я, читая письма и одинокого человека, и умудренного жизнью, и счастливого…

В сущности, любой монолог можно изображать как ситуацию, если рассказывать не от первого, а от третьего лица.

Я познакомил читателя с монологами в «чистом виде» и с ситуациями, которые по степени напряжения, по «стадии завершенности» могли бы стать монологами героев.

Зачем надо было мне делить повествование на «диалоги» и «монологи», если между ними, особенно в самой жизни, немало общего? Это деление подсказали мне не воображение и писательская фантазия, а сами человеческие документы. В любом литературном повествовании автор находится в «плену» у героев, у логики их поведения, но в документальном, видимо, даже больше, чем в художественном.

Письма, составившие основу второй части книги — «Нравственные монологи и ситуации», — посвящены осмыслению ситуации человеческого одиночества и поискам выхода из нее. Конечно, можно было бы с этого и начать повествование, то есть не с диалогов, а с монологов. Но мне хотелось перед углублением в ситуацию одиночества показать все богатство человеческой действительности, все разнообразие форм общения, в котором личность обретает себя. На этом фоне, как мне кажется, одиночество выглядит рельефнее и одоление его, как и всех форм непонимания человека человеком, наполняется особенно емким нравственным и социальным содержанием.

Стены замкнутого существования кажутся нестерпимо тесными тому, кто увидел безбрежность мира.

Одиночество выражает себя в монологе. Более того, монолог — первый шаг к выходу из одиночества: и в литературе, и в жизни, особенно сегодня, когда монолог — чаще всего письма. Иногда письмо неожиданное, то есть анализирующее некую необычную, даже уникальную ситуацию.

Рассмотрим опять, как и в конце первого раздела книги, будто бы в замедленной съемке «неожиданное письмо», которым открывается вторая часть нашего повествования.

Автор его, учительница, увлеченно ищет с воспитанниками безымянных героев Великой Отечественной войны, в этом поиске они познакомились с замечательным человеком Николаем Георгиевичем Матвеевым…

«Целое лето мы обычно с ребятами путешествуем и по лесам, и по бывшим военным дорогам, и даже по многим дальним дорогам нашей страны. Ведь наши поиски познакомили нас „с целым светом“, и мы ходим, ездим, навещаем наших друзей, обретенных в ходе переписки.

Обо всем этом я рассказывала Николаю Георгиевичу. Я ему писала о наших поисках и путешествиях, не догадываясь (хотя могла бы догадаться), что человек этот не успел полюбить в юности, а потребность любви в нем жила, жила до поры до времени подспудно. Я чувствовала к нему все большее доверие и однажды написала ему о моей личной жизни, о любви к человеку, который трагически погиб.

После этого письма он долго молчал.

Потом переписка возобновилась, но что-то ушло из нее. Она стала суше, поверхностнее.

Но я не особенно задумывалась о том — почему?

И вот теперь, когда его уже нет в живых, в моих руках письма, которые он писал мне и не посылал (люди, бывшие с ним в последние месяцы, решили, что я должна их получить). В этих письмах целая буря, целая драма, которая разыгралась в душе этого сильного, мужественного человека. Читая их, я поняла, что невольно и бездумно нанесла ему еще одну рану в дополнение к тем бесчисленным, которые были у него раньше.

Он переживал, мучительно переживал это, может быть, первое и последнее чувство в жизни, мне сейчас больно, поэтому я все это пишу вам. А если вас все это заинтересует, напишу еще.

У вас, конечно, возникнет вопрос, что я могла бы изменить, если бы раньше догадалась о его чувстве, думаю, что могла бы что-то изменить. Когда я сейчас перечитываю

мои письма к нему (мне их тоже вернули), до чего же бездушными они мне кажутся!

Я ему писала о мероприятиях, о напряженной жизни поисковых отрядов, о деловой заинтересованности ребят, о том, что в наших мастерских пахнет стружкой, клеем, смолой, я ему писала о военно-патриотических играх, писала о мальчишках, которых люблю. Ему, конечно, все это было бесконечно интересно. Он углублялся в детали нашей жизни, даже задавал вопросы: „что за кашу варим во время похода“, „как одеваемся в большие морозы?“ и т. д.

Я испытываю чувство глубокой вины перед памятью этого человека. Конечно, умом понимаю, что ни в чем не виновата. А сердце раскаивается и болит.

Может быть, дело в том, что я получила одностороннее воспитание? Мне рассказывали о корчагинской стойкости и меньше посвящали в странности человеческого сердца, в сложности человеческих отношений. Но ведь и Павка Корчагин был сложнейшей личностью: любил, отчаивался, думал о самоубийстве.

Последнюю рану Матвееву Николаю Георгиевичу, замечательному человеку, которого мы нашли в нашем поиске героев, последнюю рану нанесла ему я. (Хотя бы и рассказом о человеке, которого любила…) Последнюю и, может быть, самую мучительную.

И вот теперь бессонными ночами я думаю: может быть, несмотря ни на что, несмотря на все наши успехи и труды, я оказалась беспомощной и несостоятельной в самом важном для педагога: в понимании человеческой души?»

Перейти на страницу:

Богат Евгений Михайлович читать все книги автора по порядку

Богат Евгений Михайлович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.


Понимание отзывы

Отзывы читателей о книге Понимание, автор: Богат Евгений Михайлович. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор online-knigi.org


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*