Культура растафари - Сосновский Николай (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Письменность, согласно Мвенгу, также изобрели «эфиопы». [412] От Хама пошли ханааняне, а вовсе не африканцы (и это многое ставит на свои места!), а едва ли не главным героем Троянской войны был царь эфиопов, сын Эос (Зари) Мемнон, убитый Ахиллом. Мимо Мемнона, кстати, проходит мало кто из культурных националистов. Собственно, эти и другие сообщения Мвенга им достаточно обосновываются, но характерно, что цель его изысканий — не исследование представлений об африканцах в античной культуре, а обоснование определённой роли африканца в мировой культуре на основе этих условных представлений. Огрубляя сравнение, это примерно то же, что на основании представлений о Шамбале, Атлантиде, стране Кокань или Беловодье делать заключения о вкладе этих народов в мировую цивилизацию.
Согласно Э. Мвенгу, уже древние видели вклад чёрного человека во всемирную цивилизацию во-первых, в духовности, во-вторых, в — идеалах свободы.
Высшее достижение гуманистического почвенничества, вклад которого в мировую культуру ещё полностью не сказался — это сенгоровский негритюд. Поскольку представление о почвенничестве в основном складывается по его наиболее массовому вульгарному варианту, то и негритюду необоснованно приписывают мировоззренческие установки, а то и декларации этого последнего. Появление негритюда как результат развития африканского культурного национализма опровергает впечатление. складывающееся на основе деградации российского почвенничества. что основное направление его развития вырождение. Почвенничество и универсализм (западничество в наших исторических реалиях) — извечные и вряд ли преодолимые интеллектуальные установки, последовательно первенствующие в общественном сознании и лишь в своём противостоянии, наряду с другими парами установок, создающие его динамику. И то, и другое переживает периоды взлёта и деградации. Так, российское почвенничество сегодня пало как никогда низко, но были периоды, когда оно развивалось по восходящей, достигая высокого гуманистического пафоса, и лучшие достижения российской общественной мысли вовсе не всегда были связаны с универсалистской установкой — ныне, кстати, уже прошедшей пик циклического подъёма и всё более сводящегося к иммитационному мышлению и самооплеванию. [413] Африканское почвенничество, напротив, поднялось ныне как никогда высоко (конечно, лишь в отдельных проявлениях). Но то и другое скорее всего, временно. Деградация — это не закономерное развитие имманентных качеств культурного национализма, а следствие его распространения вширь, «овладения массами», «превращения в материальную силу» — т. е. общая беда со всеми другими, даже религиозными, идеологиями. Не случайно резкая вульгаризация «кабинетного» почвенничества начинается с появлением массовых политических движений под его лозунгами, а особо стремительная — с насыщением массового сознания упрошенными теоретическими положениями с помощью массовой культуры.
Прежде, чем перейти к вульгарному почвенничеству, упомянем лишь вкратце общие для культурного национализма положения негритюда — хотя теория Сенгора относится к тем концепциям, которые невозможно пересказать вкратце, не искажая и не профанируя их. Эти положения вошли в арсенал молодёжной субкультуры африканской диаспоры, но уже в опошленном виде, примерно в том же, что и (благодаря крайне неудачному словцу Ж.-П.Сартра) в советскую африканистику, т. е. как «антирасистский расизм», «расизм наоборот».
Как часто признавал Л.С. Сенгор, огромное воздействие на него оказал Лео Фробениус, в свою очередь воспитанный на немецком национал-романтизме. Фробениус предложил деление человечества на две первичные культуры матриархальную диалогичную «эфиопскую» (немцы, русские, африканцы) и патриархальную монологическую «хамитскую» [414] (романские народы, англо-саксы, арабо-берберы и др.). Соответственно, с хамитскими культурами связано мировоззрение «из пещеры», магия, рациональность, активное покорение природы, животное начало, с эфиопскими — мировоззрение просторов, эмоции, единство с природой, растительное начало. Лидерство в мире, согласно Л.Фробениусу, попеременно переходит от эфиопских цивилизаций к хамитским, и эти «качели» служат человечеству источником развития. Из схемы Лео Фробениуса Сенгор принял такие положения, как существование замкнутых культурных ареалов, единство «негрских культур» всех континентов и сходство между культурой тевтонских народов, особенно нордических, и африканцами. Немцы, по Сенгору, как и африканцы, не затронуты декартовской рациональностью. Говоря о единстве «негрских культур», Сенгор имеет в виду не только диаспору. Сосредоточившись на расовой детерминации психологического и эмоционального строя личности (точнее, у Сенгора и раса, и культура детерминированы средой, но очень тесно взаимосвязаны). Сенгор неожиданно проскакивает мимо антропологических данных о том, что австралоидная раса по всем соматическим признаком, не считая пигментации, отстоит от негроидной гораздо далее, чем европеоидная. Сенгор относит к «чёрным цивилизациям» дравидийскую культуру Хараппы и Мохенджо-Даро, подчёркивая «цивилизационное сходство между чернокожими Африки, чернокожими Азии и чернокожими Океании, ссылаясь на то, что древние греки тех и других равно называли „эфиопами“» (действительно. Геродот различает «западных» восточных «эфиопов», [415] что. впрочем, по-древнегречески означает просто-напросто «чернокожий», вернее, «опалённоликий». В более древних представлениях «любимые богами эфиопы» — столь же условный народ из мифопоэтической картины мира, как и гиперборейцы).
Примечательно осознание Сенгором типологического сходства негритюда с «русситюдом». Все европейские нации, — утверждает Сенгор. — родились из культурных движений, вооружённых культурно-историческим мифом вроде негритюда: Германия, Чехия, скандинавские нации, Россия. Вообще национальный подъём немыслим без националистического культурного мифа, и в этом сходство негритюда со славянофильством. [416] В националистическом мифе Сенгор видит и причину «замечательных успехов СССР» (дело было в 1971 г.): «Современные русские, т. е. советские, не отреклись от наследия культурного ренессанса, и они остались в делах, если не в теории, славянофилами, или же, лучше сказать, славянами, как об этом в наши дни свидетельствуют некоторые статьи журнала „Молодая гвардия“». [417]
Даже столь рационалистическое общество, как советское, — говорит Сенгор в другом месте, — опирается на магическую силу воображения. Он ссылается на итальянского коммуниста Ремо Кантони, так отозвавшегося о русском коммунизме: «Марксизм, превращаясь в народную веру, милленаристскую и апокалиптическую, тем самым политически усиливается, так как впускает в себя неизмеримую энергию революционной веры». Отсюда Сенгор делает вывод: «Вот вам и „вера“, которая, как известно, связана с магией, вера, служащая фундаментом обществу, основывающемуся на рассудке и технике, сообщающая ему творческий динамизм, творя мифы. которые и являются подлинным хлебом народным». [418]
Сенгор считает, что всякая великая цивилизация — метисная: Шумер. Египет, Индия, Китай, Греция. В этом, кстати, он видит исторический шанс СССР и США. [419] «Вот уже 15 лет, — писал он в 1951 г., - как я проповедую метисные цивилизации. Не бывает великих цивилизаций, помимо метисных». [420] Из их слияния образуется величайшая Всеобщая цивилизация будущего (Civilization de 1'Unlversel).
Как отмечает Сенгор, уже в культурном движении Негритянского Ренессанса речь не шла ни о превосходстве, ни о неполноценности, ни об антагонизме (любимые категории вульгарного почвенничества. — Н.С.), но о плодотворном различии. При этом достоинство чёрной личности утверждает себя на основе прошедшего. [421] Иначе говоря, для нравственной и психологической самореабилитации требуется определённое представление о своём прошлом.
