Хаус и философия. Все врут! - Джейкоби Генри (читать книги без регистрации TXT) 📗
Обожествляя себя (что Сартр считает «фундаментальным проектом», затаенным желанием практически любого человека), Хаус, как и любой другой садист, легко пренебрегает причиняющими неудобство требованиями равноправия. Не составляет труда понять, почему он предпочитает объективировать других, вместо того чтобы выстраивать с ними отношения. Кто бы захотел признать себя депрессивным наркоманом, не приспособленным к общественной жизни гением, страдающим хроническими болями и обреченным на пожизненную инвалидность?
И обстановка, и посыл эпизода «Один день — одна комната» разительно напоминают черную комедию Сартра «За запертой дверью». Пьеса, действие которой происходит в аду, демонстрирует глубину взаимозависимости людей и остроту тревоги и неприязни, которые они могут друг у друга вызывать. Кроме того, в пьесе хорошо заметны проявления садомазохистских наклонностей, которые, как утверждает Сартр, присущи всем нам. История начинается с прибытия в ад некоего Гарсана. Гарсан, оказавшийся в преисподней после расстрела за дезертирство, к своему удивлению обнаруживает, что ад — это не бесконечная камера пыток, а безвкусно и бедно меблированная комната. Но, конечно же, без истязаний не обойтись. Адом главного героя становятся две женщины, Инес и Эстель. До конца пьесы мы будем наблюдать, как мастерски Сартр изображает это «сожительство втроем», где никто ни с кем не спит и каждый страдает.
Циничный взгляд Сартра на человеческие отношения пронизывает пьесу. Это очевидно уже из выбора места действия. Хотя ад в понимании Сартра и не соответствует традиционным представлениям, комната, где заперты Гарсан, Инес и Эстель, — юдоль страданий, место, откуда нет выхода, где ни один из них не может спастись от других. Как показывает пьеса, жизнь — это ад, и адом ее делает то, что мы вынуждены делить ее с другими. Такие детали, как стены без окон и отсутствие век у персонажей, еще больше подчеркивают неизбежность и самоотрицание общественных отношений. Герои пьесы не могут отдохнуть друг от друга — им отказано в возможности выглянуть в окно, в солипсическом утешении сна, даже в той краткой передышке, которую дарует моргание век: «Мгновенна вспышка тьмы; занавес то поднимется, то опустится; вот вам и перебои. Глаз увлажняется; мир перестает существовать. Вы не представляете, как это освежает. Четыре тысячи кратких мгновений отдыха в час. Четыре тысячи передышек». [19] Нет, персонажи Сартра «неразлучны», [20] как сиамские близнецы, ощущающие друг друга ежесекундно, «всей кожей». [21]
Эпизод «Один день — одна комната» сходным образом показывает межличностные отношения. Учитывая, что у героини диплом по философии и религиоведению, трудно не заподозрить, что какие-то диалоги в эпизоде навеяны пьесой Сартра.
Итак, Кадди снова заставила Хауса принимать амбулаторных больных. Осмотрев нескольких человек, подозревающих у себя венерические заболевания, и заявив, что он «устал вытирать промежности», Хаус поневоле втягивается в беседу с одной из пациенток — Евой, жертвой изнасилования.
Первая параллель с пьесой Сартра состоит в том, что, за одним исключением, все общение Евы и Хауса происходит в четырех стенах смотрового кабинета и палаты — мест, которых ни один из них не выбирал и где ни один из них не хочет находиться. Как и герои сартровской пьесы, Ева и Хаус неприятны друг другу и оказываются в ситуации, которой не могут избежать. Хаус, с его фирменной черствостью, мало чем может утешить Еву. Ева, у которой нет никакой экзотической болезни, только психологическая травма, от которой, как верно замечает Хаус, нет лекарства, не представляет для него интереса. По всем признакам, Ева — пациент из тех, от которых Хаус старается сбежать.
Но девушка не оставляет Хаусу такой возможности. В неожиданном порыве, вместо того чтобы самой пуститься наутек от Хауса, Ева требует, чтобы он был ее лечащим врачом. Этот выбор напоминает о решении сартровских персонажей остаться в аду, даже когда у них появляется возможность уйти. Хотя Хаус говорит, что ничем не сможет ей помочь, он остается с Евой.
Подобно пьесе Сартра, этот эпизод демонстрирует одновременно взаимозависимость людей и их антагонизм. Когда Ева снова и снова просит Хауса рассказать о чем-то глубоко личном, Хаус начинает заметно нервничать. Он лжет, чтобы ее успокоить, но она ловит его на лжи, и Хаус приходит в такое отчаяние, что загружает Еву снотворным, только чтобы не открываться перед ней (у Хауса в отличие от героев пьесы, которым отказано в бегстве друг от друга в сон, в распоряжении целая аптека). Усыпив Еву, Хаус нечаянно обнаруживает свою потребность в других, обращаясь за советом к коллегам. Роли неожиданно поменялись, и Хаус идет сначала к Уилсону, затем к Кэмерон, Форману и Чейзу, спрашивая у каждого, что ему сказать Еве. Забавно, но все советуют ему разные вещи, а Чейз даже предлагает «держать ее на снотворном». К счастью, Хаус дает Еве проснуться, и последовавшая беседа приносит пользу им обоим.
Имя Ева пациентке дано неспроста, она — первая женщина в сериале, которая сумела заставить Хауса открыться, несмотря на его отчаянное сопротивление. Хаус рассказывает Еве свою историю, и к этому его отчасти подтолкнул их диалог о человеческих взаимоотношениях. Настаивая, чтобы Ева не полагалась на него, герой Хью Лори спрашивает: «Ты собираешься всю свою будущую жизнь построить на том, что тебе скажет человек, с которым ты случайно оказалась в одной комнате?» Эхом повторяя слова Инес («Ты — это твоя жизнь, и ничего больше»), [22] Ева отвечает: «Это и есть жизнь — череда комнат. И те, с кем мы оказываемся вместе в этих комнатах, что-то добавляют к тому, что есть наши жизни».
В предпоследней сцене эпизода мы видим Хауса и Еву уже за пределами комнаты, в парке, наконец установившими контакт. Звук стихает, и мы не слышим, о чем они говорят. Подразумевается, что важно не то, что они говорят, а сам факт их взаимодействия друг с другом. Напряжение между ними исчезло. Как смех, который слышен из-за занавеса в «Нет выхода», так и конец этого эпизода оставляет надежду на лучшее.
Сериал демонстрирует противоречивую природу общественных отношений прежде всего на примере главного героя, мизантропа Грегори Хауса, от которого зависят жизни его пациентов. Подобно сартровским произведениям «Бытие и ничто» и «Нет выхода», «Доктор Хаус» подтверждает мысль, что люди нуждаются в других не только физически (что очевидно), но и психологически (что не столь очевидно, но не менее важно). Другие вызывают у нас беспокойство и от младенчества до смерти влияют на нашу личность, помогая определить наш подлинный потенциал как индивидов. Хотя другие могут приводить нас в ярость, эксплуатировать, даже угрожать нам, без них мы просто не сможем жить. Они помогают нам увидеть себя такими, какие мы есть на самом деле, и тем самым делают нас свободнее.
Используя еще одну медицинскую метафору, Сартр говорит, что мир «заражен» другими. Вторя ему, «Хаус» рисует присутствие других одновременно как «болезнь бытия» и насущную необходимость.
