Ф. М. Достоевский. Новые материалы и исследования - Коган Галина Фридмановна (читаем книги бесплатно .txt) 📗
В 1920-30-е годы учащаются попытки истолкования Достоевского в духе фрейдизма, влияние которого затрагивает даже авторов, совершенно далеких от психоаналитических теорий (О. Каус). Сам Фрейд посвятил Достоевскому лишь одну статью "Достоевский и отцеубийство", предваряющую изданную Пипером монографию "Первоначальный облик братьев Карамазовых" (1928) [2329]. Верный своей теории "психологии культуры", подробно изложенной им еще в сочинении "Тотем и табу" (1913), Фрейд объявляет "ненависть к отцу" и "стремление к отцеубийству" первичными импульсами развития. Исследуя личность и биографию Достоевского, он открывает в нем эти "агрессивные инстинкты", воплотившиеся, по убеждению Фрейда, в романе "Братья Карамазовы". Тема отцеубийства, полагает Фрейд, свойственна самым великим творениям человеческого духа. На этом основании он сближает "Братьев Карамазовых" с драмой Софокла "Царь Эдип" и "Гамлетом". Популярным упрощенным изложением воззрений Фрейда была книга его ученицы Й. Нойфельд "Достоевский" (1923) [2330], в которой все творчество русского писателя рассматривалось исключительно с точки зрения "эдипова комплекса". Теорию Фрейда популяризировали также Г. Браун [2331], Й. Мейер [2332].
К 1933-1934 гг. количество работ о Достоевском достигает 800 названий. После 1933 г. — с момента установления в Германии фашистской диктатуры — число работ, посвященных Достоевскому, резко падает. С точки зрения нацистской идеологии все, связанное с культурой других народов, особенно славянских, не могло представлять интереса. В немногочисленных же исследованиях о Достоевском, которые появляются в Германии в 1933-1945 гг., обнаженно проступает намерение сделать русского писателя рупором национал-социалистских идей. Такова, например, диссертация Р. Каппена "Идея народа у Достоевского" (1936) [2333] — попытка истолковать "почвеннические" тенденции в творчестве Достоевского в нацистском духе. Если книга Каппена еще претендует на наукообразность, то большинство других работ откровенно служит политическим целям. Ф. Шульце-Майциер, опубликовавший в 1940 г. в нацистском журнале "Wir und die Welt" статью "От Достоевского к Ницше" [2334], объединяет обоих на том основании, что они, дескать, вместе боролись против "буржуазной Англии". Особняком в литературе данного периода стоит книга Д. Герхарда "Гоголь и Достоевский в их художественной взаимосвязи" (1940) [2335].
После второй мировой войны интерес к Достоевскому в странах немецкого языка вновь пробуждается и неуклонно возрастает [2336]. На сегодняшний день литература о писателе исчисляется десятками статей, брошюр, книг, изданных в ГДР, ФРГ, Швейцарии, Австрии. Особенно велико внимание к его наследию в Западной Германии.
Многочисленные буржуазные интерпретаторы Достоевского (западногерманские, швейцарские, австрийские), руководствуются, как правило, односторонним, предвзятым подходом к его творчеству. Вокруг Достоевского-писателя составился заговор молчания: книга Ю. Мейер-Грефе и поныне остается, пожалуй, единственным в своем роде исследованием. И в результате Достоевский превращается в философа, его художественные образы — в символы идей, а конкретная историческая (кризисная) действительность, отображенная в его романах, — в некое предвечное (трагическое) "состояние мира". Если Достоевского и рассматривают в контексте своей эпохи, то чаще всего с той только целью, чтобы представить его как противника социалистических идей, революционной борьбы, социального прогресса. Упрощая сложную и противоречивую идеологию Достоевского, поднимая на щит его реакционные идеи, западные теоретики нередко преследуют сугубо пропагандистские цели.
Один из них, Г. Кранц, не мудрствуя лукаво, заявил:
"Нам нужен Достоевский в борьбе против коммунизма" [2337].
Смыкаются с политической реакцией измышления о "русской душе" Й. Богатеца в книге "Идея империализма и философия жизни у Достоевского. К познанию русского человека" [2338], Г. фон Римша в брошюре "Достоевский — антипод Гете" [2339].
Направление и характер современных исследований о Достоевском в западных странах немецкого языка во многом определяется теологическими, экзистенциалистскими и фрейдистскими теориями. В работах западногерманских, австрийских и швейцарских литературоведов русский писатель предстает чаще всего или как религиозный мыслитель, борющийся с безверием (Т. Штейнбюхель. Ф. М. Достоевский [2340]; М. Дерне. Бог и человек в творчестве Достоевского [2341]; В. Рем. Жан-Поль — Достоевский. К изучению художественного воплощения безверия [2342] и др.), или как философ-метафизик, предтеча экзистенциализма наряду с Киркьегором и Ницше (Г. Кранц. Человек перед выбором. Об идее свободы у Достоевского [2343]; Р. Лаут. Я увидел истину. Философия Достоевского в систематическом изложении [2344]; В. Нигг. Религиозные мыслители [2345] и др.), или же исследователь иррациональных начал человеческой психики (А. Демпф. Три пророка. Глубинная психология Достоевского [2346] и др.).
Иной подход к Достоевскому у Т. Манна. Для него творчество русского писателя — это прежде всего значительное художественное явление, сложное и противоречивое. В статье о Достоевском, написанной в первый послевоенный год, Т. Манн проверяет свое отношение к нему трагическим опытом немецкой истории 1930-40-х годов. Его вывод столь же осмотрительно, сколь и лаконично сформулирован в самом заглавии статьи — "Достоевский, но в меру" [2347]. После 1945 г. наследие русского писателя становится актуальным и для нового, послевоенного поколения немецких писателей, и среди них не в последнюю очередь — для западногерманского прозаика Г. Белля. Одним из последних откликов на русского писателя в Западной Германии является статья Г. Белля "Час Достоевского". Белль рассматривает Достоевского как религиозного писателя (Белль прибегает к традиционному сопоставлению его с Толстым), как поборника "метафизической религии" [2348].
В последние годы все активнее включается в споры о русском писателе марксистское литературоведение ГДР. Против буржуазных его фальсификаторов из ФРГ полемически заострена, к примеру, статья О. Вольфа "Изучение Достоевского на службе клерикального антикоммунизма" [2349]. Традиционную точку зрения на Достоевского — певца "русской души" оспаривает в книге "От Пушкина до Горького" Э. Фабиан [2350]. Литературоведческая наука ГДР сделала в изучении Достоевского пока еще свои первые шаги.
2329
Freud S. Dostojewski und die Vatertotung // F. M. Dostojewski. Die Urgestalt der Bruder Karamasoff. — Munchen, 1928.
2330
Neufeld J. Dostojewski. Skizze zu seiner Psychoanalyse. — Leipzig-Wien-Zurich, 1923.
2331
Braun H. Gerichtsartzliche Probleme in Dostojewskijs Roman "Die Briider Karamazoff": Diss. — Waldorf-Heidelberg, 1935.
2332
Meer J. Psychopathologische Beurteilung Dostojewskijs // Psychologie und Medizin. — IV-V. — Stuttgart, 1930.
2333
Карреn R. Die Idee des Volkes bei Dostojewski: Diss. — Bonn, 1936.
2334
Schulze-Maizier F. Von Dostojewskij zu Nietzsche // Wir und die Welt (Heildelberg). — Jg. II. — 1940. — H. 1.
2335
Gerhardt D. Gogol und Dostojewskij in ihrem kunstlerischen Verhaltniss (Slavischbaltische Quellen und Forschungen. — Bd. X). — Leipzig, 1941.
2336
Об этом см.: Григорьев А. Л. Достоевский и зарубежная литература // Ученые записки Ленингр. гос. пед. ин-та им. А. И. Терпена. — Т. 158. — 1958. — С. 3-54; Григорьев А. Л. Роман Достоевского "Преступление и наказание" за рубежом // Достоевский Ф. М. Преступление и наказание. — М.: Наука, 1970. — С. 716-732; Григорьев А. Л. Достоевский в современном зарубежном литературоведении (1945-1971): Основные проблемы и направления в изучении его наследия // Русская литература. — 1972. — № 1. — С. 192-214. См. также: Заславский Д. Буржуазные критики о Достоевском // Иностранная литература. — 1956. — № 7. — С. 170-174; Данилевский Р. Ю. Изучение русской литературы в ФРГ (1958-1960) // Русская литература. — 1961. — № 2. — С. 210-221; Мотылева Т. Л. Достоевский и зарубежные писатели XX века. К 150-летию со дня рождения Ф. М. Достоевского // Вопросы литературы. — 1971. — № 5. — С. 96-128; Setschkareff V. Dostojewskij in Deutschland // Zeitschrift fur slavische Philologie. — Bd. XXII. — H. 1. — 1953.
2337
Заславский Д. О. Буржуазные критики о Достоевском. — С. 173.
2338
Bohatec J. Der Imperialismusgedanke und die Lebenspbilosophie Dostojewskijs. Ein Beitrag zur Kenntnis des russischen Menschen. — Graz-Koln, 1951.
2339
Rimsсha H. von. Dostojewskij — ein Antipode Goethes. — Coburg, 1949.
2340
Steinbuсhel T. F. M. Dostojewski. — Dusseldorf, 1947.
2341
Doerne M. Gott und Mensch in Dostoewskijs Werk. — Gottingen, 1957.
2342
Rehm W. Jean-Paul-Dostojewski. Eine Studie zur dichterischen Gestaltung des Unglaubens. — Gottingen, 1962.
2343
Кranz G. Der Mensch in seiner Entscheidung. Ober Freiheitsidee Dostoevskijs. — Bonn, 1949.
2344
Lauth R. Ich habe die Wahrheit gesehen. Die Philosophie Dostoevskijs in systematischer Darstellung. — Munchen, 1950.
2345
Nigg W. Religiose Denker. — Zurich, 1948.
2346
Dempf A. Die drei Laster. Dostojewskijs Tiefenpsychologie. — Munchen, 1946.
2347
Манн Т. Собр. соч. — Т. 10.
2348
Boll Н. Die Stunde Dostojewskijs // Die Weltwoche (Zurich). — 1970. — № 33. — S. 27.
2349
Wolf E. Dostojewskij-Forschung im Dienste des klerikalen Antikommunismus // Ostforschung und Slawistik. — Berlin, 1960.
2350
Fabian E. Von Puschkin bis Gorki. — Schwerin, 1952.