Гипноз и «чудесные исцеления» - Рожнова Мария Сергеевна (серия книг txt) 📗
Более определенно эта же мысль изложена в выводах:
«1. Существование отчитывания в той форме, как оно практикуется в настоящее время, нежелательно.
2. Оно поддерживает существующие припадки и усиливает их.
3. Оно вызывает путем подражания припадки у лиц предрасположенных, но не имевших их раньше.
4. Оно поддерживает идеи одержимости и в некоторых случаях укрепляет их.
5. Оно причиняет больным бесполезные мучения, находящиеся в связи с идеями одержимости».
Если кому-нибудь приведенные формулировки и покажутся несколько мягкими, то не забывайте — это написано в 1904 году, в то время, когда влияние духовенства на цензуру было очень сильным, и нетрудно представить себе, какого рода вызовом церкви было опубликование столь категорического мнения, осуждающего церковную практику отчитывания больных.
Большое распространение имела раньше (а некоторые люди склонны верить в это и теперь) вера в то, что способностью исцелять одарены иконы, особенно так называемые «явленные», и мощи «святых». К ним шли недужные и страждущие со всех концов страны. Ежегодно тысячи паломников направлялись, чаще всего пешком, кто в Киево-Печерскую или Троице-Сергиевскую лавру, кто в Соловецкий монастырь или на остров Валаам, кто в Саровскую пустынь. И повсюду в этих слывших «чудотворными» местах происходило нечто подобное тому, с чем мы познакомили вас, рассказав об обстановке исцелений в Лурде. Служились торжественные молебны о ниспослании исцелений, после которых жаждущие «чуда» с горячей верой в «милость божью» прикладывались к раке (место погребения мощей) «угодников», страстно моля их о выздоровлении.
«Чудо исцеления» в католическом храме. Из альбома Шарко и Рише «Одержимые демоном в искусстве»
Присмотримся же повнимательнее к обстановке, которая создавалась православной церковью для свершения «чудес».
На самых живописных местах заметные еще издалека высятся здания храмов. Согласно издревле установившейся традиции, им придается своеобразная, удлиненно-округлая форма, как бы напоминающая ладью. Предание говорит, что такая форма была избрана некогда самими «отцами церкви» и избрана не случайно. Она должна навевать верующим мысль о храме, как о корабле, уводящем душу человека от бурь и сует мирских в тихую и прочную гавань веры.
На фоне спокойных и мягких красок русской природы нарядными выглядят купола церквей, сверкающие позолотой. Но увенчивающие купола кресты постоянно напоминают верующему не о праздниках, не о радости жизни, а о страдании, которое всякий истинный христианин должен переносить совершенно безропотно. Он не должен роптать, даже если твердо знает, что его страдание и боль ничем не заслужены. Ведь крест — символ покорности, он — память о том кресте, на котором был распят сын божий Иисус Христос, безвинно, но с абсолютным смирением принявший страдание за грехи человечества.
Далеко на всю округу разносится малиновый перезвон колоколов. Его мелодия и ритм глубоко трогают, тревожа, призывая и успокаивая одновременно. Он красив, и эта красота, как все прекрасное, способна вызвать отзвук в душе каждого, даже вовсе не причастного к религии человека. Но воображению верующих, настроенному во всем видеть «неизреченное величие бога», в этом звоне чудится голос небесного владыки, напоминание о загробной жизни, о нетленности всего небесного и жалкой тщете земного существования.
Верующий входит в храм, и глазам его предстает целый мир предметов и изображений, цель которых еще больше настроить его на размышления о «божественном», изгнав всякую мысль о житейском, которое, по представлению религии, всегда лишь «низменно», «суетно».
Стены и потолки церкви расписаны фресками на библейские и евангельские сюжеты. Горят лампады и свечи, в лучах которых поблескивают золотом и серебром оклады икон.
Как непохоже все это благолепие на привычную обстановку, в которой протекает повседневная жизнь людей, как все это далеко от трудовых будней и тревожащих сердце каждого человека забот и волнений. Здесь каждая деталь продуманно рассчитана на то, чтобы растревожить чувства, поразить воображение, увлечь. Все полно загадочных намеков, манящих и пугающих тайн.
Вся обстановка храма внушает верующему: церковь не просто дом, это обитель всемогущего бога, от воли которого зависит и кара и воздаяние. Перед величием небесного владыки жалок ты сам, смертный. Покорствуй, молись, лишь в этом твое спасение…
Созданию этого настроения в немалой степени способствует пышность и театральность, с которой совершаются в церкви богослужения. Мелодии песнопений, блеск и торжественность одеяний священников, запах ладана и дым, поднимающийся от курящихся кадил, непонятные слова читаемых на церковнославянском языке псалмов, — все это исподволь, незаметно настраивает психику верующего на нужный лад, усыпляя разум, разжигая воображение, создавая благоприятный фон для восприятия внушения, действуя гипнотизирующим образом.
Казалось бы, механизмы этого воздействия нетрудно распознать в наше время, а потому можно рассчитывать и на то, что это все уже ушло в область прошлого.
Однако и по сие время можно встретить все вышеописанное.
В беседе с нами бывший профессор богословия Ленинградской духовной академии А. А. Осипов сказал: «А ведь и мы в церквах, когда надо силу божью явить, выходит, гипнозом занимаемся. Подведут, бывало, ко мне кликушу — вся она дрожит, бьется, зубами скрипит, богохульничает. А я ее лжицей по лбу стукну да как крикну: «Изыде, окаянный!» — Так она и успокоится. А народ верит — батюшка «нечистого» изгнал. Да ведь и вся слава пресловутого Иоанна Кронштадтского на этом создана была. Ох же и мастер он был на кликуш кричать!»
А. А. Осипов же сообщил нам, что, будучи с 1942 по 1944 год священником пермской Ново-кладбищенской церкви, он неоднократно исполнял над больными и умирающими таинство елеоосвящения, или соборования. В этот обряд входит чтение семи евангелий, семи молитв, исполнение семи песнопений. Весь обряд длится два с половиной часа — к концу его больные впадают в состояние полной прострации.
В этой главе мы увидели, как современная официальная церковь использует внушение и гипноз в целях укрепления в людях веры в божественные потусторонние силы.
Не отстают от нее в этом отношении и даже оспаривают пальму первенства различные секты и всякого рода кустарные врачеватели, знахари и гадатели.
«То-то пивушко духовное»
Во главу угла своих вероучений все секты ставят мистическое стремление любой ценой добиться ощутимого для верующих общения с богом, с духовным началом.
Наиболее ярко это можно проиллюстрировать на сектах хлыстов и пятидесятников, или, как они сами себя называют, христиан евангельской веры.
Хлысты отделились от официальной православной церкви в России в конце XVIII века. Они не признают священников, отвергают православные обряды и таинства. Секта делится на отдельные религиозные общины, которые называются «кораблями». Сами себя хлысты именуют «людьми божьими», так как главным в их учении является вера в то, что, если усердно послужить — порадеть богу, можно добиться сошествия «духа святого» с неба на землю, можно в самом себе почувствовать «живого бога».
Молитвенные собрания хлыстов так и называются — радения (то есть служения богу). Происходят они обыкновенно по ночам.
В чем же заключается та служба богу, с помощью которой хлысты стремятся достичь своей главной цели — богоощущения?
Верующие переодеваются в специальные длинные белые радельные рубахи. В руки берут полотенца и зеленые ветки. Молитвенное собрание начинается спокойно и чинно с взаимных приветствий, пения песен религиозного содержания, молитв, чтения текстов из священных книг. Затем все встают и медленно в такт пению идут по кругу один за другим. Однако очень скоро медленное хождение переходит в быстрое, шаг — в бег и прыжки, пение и молитвы — в воющие призывы к «духу», крики, взвизги и стоны. Жуткие картины радений с беспощадной художественной правдивостью изображены П. И. Мельниковым-Печерским в романе «На горах».
