Хроники судебного медика-2 - Гриньков Игорь Николаевич "Гарь" (читать книги без сокращений .txt) 📗
Анатолий Чокинович проявил решительность и сумел убедить руководство прокуратуры республики, что обвинение необходимо предъявлять именно по статье «бандитизм», что и было сделано. Дело прошло все судебные инстанции, а Шишканов, как руководитель банды, был приговорен к расстрелу, так и не выполнив данного следователю обещания-угрозы. Вот так Анатолию Мантыеву удалось создать первый российский прецедент.
В 1989-90 годах «важняк» А. Ч. Мантыев отличился вторично на всю Российскую Федерацию, отправив в суд дело по факту двойного убийства, не имея основного доказательства – трупов убитых. Без наличия трупов и заключений судебно-медицинских экспертиз о причине смерти любой суд сходу заворачивал такие дела назад, в результате чего они тихо загибались в кабинете следователя под аккомпанемент восклицаний о несовершенстве закона и бормотаний о несправедливости жизненного устройства. А тут оно снова прошло все судебные инстанции, включая Судебную коллегию Верховного суда РСФСР, да еще с обвинительным приговором.
А казус заключался в том, что трупы убитых были сожжены в топке котельной…
Четверо молодых элистинцев пьянствовали в селе Вознесеновка у знакомого кочегара местной школы. Кочегарка, к слову, работала на угле. Когда было выпито не мерянное количество водки, между собутыльниками возникла ссора из-за старого, всеми уже забытого конфликта. Размеры этого старого ничтожного инцидента показались одному из участников попойки, некоему Манджиеву, столь значительными, что нанесенную обиду, как он посчитал, могла смыть только кровь. Под каким-то предлогом он завел обидчика в помещение котельной и убил его ударом молотка по голове. Потом с любезной помощью кочегара они стащили с тела верхнюю одежду, в том числе и дорогую шубу, а труп засунули в горящую топку, после чего кочегар еще подбавил уголька для верности.
Вернувшись в комнату, где продолжалась пьянка, они увидели, что друг убитого, утомленный водкой, уже спит на кровати. Но оставлять свидетеля, по звериным законам уголовного мира, нельзя. Завтра он хватится исчезнувшего приятеля, начнет задавать ненужные вопросы, писать разные заявления, а там, глядишь, и все дело вылезет наружу. Приговоренный в спящем состоянии был задушен руками, после чего с него сняли модные туфли, а тело перенесли в котельную и сожгли в той же топке.
По поводу двух исчезнувших парней милиция розыскное дело не завела, в возбуждении уголовного дела родственникам было отказано со ссылкой на какую-то мифическую информацию о том, что ребята, якобы, уехали на заработки в Сибирь. В результате, убийство, совершенное в конце осени, было раскрыто только через полгода.
Мантыев, понимая, что без трупов или хотя бы их обугленных костных останков ему будет трудно, решил использовать малейший шанс. Он выяснил, что шлак из котельной собирали в большую кучу прямо во дворе и по мере накопления вывозили на грузовиках. Часть его шла на засыпку глубоких колей грунтовой дороги, протяженностью километра два; другая часть использовалась для утепления потолков нескольких типовых домиков, построенных в Вознесеновке недавно. Рыться на двух километрах дороги было совершенным безумием, и Мантыев решил остановиться на домиках; вдруг удача улыбнется там. В качестве специалиста по судебной медицине он пригласил для этой приятной процедуры меня. И вот мы вдвоем, в полутьме, натянув на руки резиновые медицинские перчатки, вооруженные фонариками и сильными лупами, натурально на карачках, стали ползать по шлаку, насыпанному толщиной до 10-12 см на верхнюю часть потолочных перекрытий. Надо было исследовать не только то, что находится сверху, но и всю толщу слоя, поэтому через несколько минут наши перчатки стали черными. Погода в тот день была, мягко говоря, прохладной, и сначала пальцы рук стали зябнуть, через полчаса – коченеть, а к концу поисков - скрючились, как у больных подагрой. Работали мы с Толей весь световой день, облазали по периметру потолков несколько домов, просеяли через пальцы не менее полтонны шлака и насобирали около половины целлофанового пакета «подозрительных» спекшихся объектов. Но исследование в лаборатории нас разочаровало; ни один из них не оказался фрагментом обугленной костной ткани.
Анатолий Мантыев пошел дальше; самодельным шомполом он прочистил трубу котельной, надеясь, что в нагаре эксперты смогут обнаружить остатки органического вещества. И здесь его ждал «облом».
Но надо было знать «важняка» Мантыева, чтобы понять, что и это его не остановит. Он выстроил объективные доказательства таким образом, что каждое из них, взятое по отдельности, являлось лишь косвенной уликой, но в совокупности они представляли мощную базу обвинения.
1. В кочегарке, которую после убийства подельники не один раз начисто отмывали от крови, между щелями в стене были обнаружены следы крови одногруппные с кровью потерпевшего.
2. Удалось выяснить, что шубу одной жертвы преступники продали на автовокзале, видимо, крайне нуждаясь в деньгах; нашли даже свидетелей этой сделки. На ногах одного из участников преступления были надеты те самые туфли, снятые с ног второго убитого, опознанные его родственниками.
3. Мантыев провел буквально поминутный, детальный хронометраж времени от дома каждого из элистинской четверки до момента убийства, включая показания таксиста, который довозил их из Элисты в Вознесеновку.
4. Со свидетелями-укрывателями, давшими признательные показания, была проведена проверка показаний на месте с применением видеозаписи.
Анатолий Чокинович не допустил ни одной маленькой несостыковки, временного несоответствия, противоречий в показаниях участников и свидетелей преступления. Итогом явился второй прецедент.
Мне запомнилось еще одно дело А. Ч. Мантыева, в котором я принимал участие как судебно-медицинский эксперт: убийство в 1991 году в Сарпинском районе двух молодых женщин патологическим насильником Линниковым. Одну он убил выстрелом из дробовика в голову, причем, с близкого расстояния; вторую прикончил тремя ударами приклада этого же ружья, нанесенными в различные отделы головы. Линникова почему-то не приговорили к расстрелу. Но спустя два или три года в морг из колонии строгого режима (яшкульской «двойки») был доставлен его труп. Кто-то или из мести за убитых, или по другой причине всадил ему в сердце металлическую «заточку» – тонкий стальной прут с остро заточенным концом.
Я так подробно остановился на личности следователя А. Ч. Мантыева, чтобы показать читателю, что незаметные герои ходят среди нас, простые и, вроде, обыкновенные, а не только исполняют в детективных сериалах бравурный «марш Турецкого». Если бы Мантыев работал не в Элисте, а, скажем, в Москве, то есть все основания полагать, что его лобастое лицо могло частенько появлялась на экране телевизора.
В процессе работы над этой книгой я безуспешно искал труды Чезаре Ломброзо, итальянского судебного медика, психиатра и криминолога, чтобы сравнить, насколько соответствуют его типы врожденных или наследственных преступников тем личностям, с которыми мне приходилось сталкиваться в качестве обвиняемых и осужденных за годы моей экспертной деятельности. У меня в библиотеке уже имелась его небольшая брошюра «Женщина – преступница и проститутка», купленная по случаю еще в 70-е годы, но она не имела отношение к интересующей меня теме, а все остальное наследие Ломброзо представляло собой настоящую редкость; его книг не оказалось даже в архивах библиотек Элисты. Будучи в конце 2005 года в командировке в Москве и зайдя по обыкновению в магазин «Мир книги», что на Новом Арбате, я поинтересовался у приказчика – «менеджера» по продаже, имеются ли у них какие-нибудь издания Ломброзо, и получил отрицательный ответ, подтвержденный информацией бесстрастного компьютера. Тут мне подвернулась служительница магазина, опрятная благообразная старушка с седыми букольками, которая посмотрела на меня с интересом и уважением, и сказала:
«Молодой человек! Пару месяцев назад продавалась его большая книга, но ее смели с прилавков за три дня».
