ПСИХИКА И ЕЕ ЛЕЧЕНИЕ: Психоаналитический подход - Тэхкэ Вейкко (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Такая ситуация, по-видимому, является для критически настроенного естествоиспытателя подтверждением отсутствия научного статуса психоанализа. Если сходнымобразом обученные люди, использующие общую систему координат, по-разному понимают один и тот же клинический материал, где же тогда согласованная объективность их мышления и заключений, где обоснованность тех услуг, которые они предлагают как якобы научно подготовленные эксперты-профессионалы?
Большинство специалистов, участвующих в таких дискуссиях, сами виноваты в том, что сложилась такая ситуация, ибо, предаваясь теоретически обоснованным рассуждениям относительно клинического материала, представленного кем-то другим, они, по-видимому, принимают критерии объективности естественных наук, делая себя, таким образом, уязвимыми для оправданной критики с их стороны. Если мы считаем само собой разумеющимся, что объективность – относительная категория, то приближение к ней в науке заранее предполагает, что известно максимально много факторов, определяющих наблюдаемый феномен и влияющих на него и таким образом позволяющих максимально обобщенные и согласованные утверждения о его природе. Хотя рациональные отклики наблюдателя на наблюдаемый феномен являются лишь психическими интерпретациями наблюдателя, которые разрешаются и требуются для «объективных» наблюдений и заключений в традиционных естественных науках, те же самые отклики далеко не достаточны для объективных наблюдений и заключений в психоанализе.
Наиболее полное использование психических откликов наблюдателя требуется для сбора материала, необходимого для максимального приближения к объективному знанию о мире переживаний другого человека. Важные области, центральные для понимания пациента постоянно отсутствуют в клинических описаниях, в особенности когда они (клинические описания) охватывают более длит^ль-ные периоды лечения. Как правило согласие среди слушателей бывает тем больше, чем более аккуратно податель информации сможет передать им аффективные взаимодействия между ним и его пациентом. Такое согласие будет, вероятно, даже более полным при возможности для слушателей прямого наблюдения клинической ситуации без знания об этом ее участников.
Попытки повысить научный статус психоанализа посредством применения к нему критериев объективности, приложимых к другим наукам, будут неизбежно приводить к противоположному результату. Психоаналитическое знание имеет собственные критерии объективности, придерживаться которых требуется для его развития в научную дисциплину с общей и бесспорной достоверностью.
Хотя аналитик с самого начала аффективно реагирует на нового пациента как ответственный профессионал, первое время он будет уделять много внимания своим рациональным откликам, представляющим собрание фактических и исторических сведений о пациенте, а также впечатлениям о его физической внешности и явном поведении. Это соответствует традиционному сбору сведений об истории жизни пациента и установлению его «психического статуса», как этому обучают в медицинских институтах и что обычно считается достаточным для постановки диагноза и разработки плана лечения среди «биологически» ориентированных профессионалов в области психики. В психоанализе эти сведения считаются лишь предварительными для понимания, хотя они и необходимы, образуя каркас и структуру для аффективно значимой инфор– ; мации, позволяя сравнение получаемых данных с относящимся к делу общим знанием и обеспечивая иссле– I довательскую площадку для инсайтов и заключений, не защищенную от действия недоступных сознанию субъективных факторов в аналитике.
Аффективные отклики
Сегодня, когда конкретные кляйнианские концепции, предполагающие прямые психические передачи извне, приобретают все большую популярность в психоаналитическом языке, есть повод напомнить о простом базисном факте, что все переживания психоаналитика, связанные с восприятием пациента, являются его откликами и его психическими содержаниями, а не откликами и психическими содержаниями пациента. Пациент появляется в психическом мире переживаний аналитика, и аналитик, будучи поверхностно мотивирован своим профессиональным интересом, а более базисным образом – своими объектно-поисковыми и реагирующими на объект импульсами, начинает не только реагировать на пациента, но также регистрировать эти отклики как содержащие информацию о пациенте. Постепенно активизируется тотальная
восприимчивость аналитика к пациенту, приводящая ко все возрастающей аккумуляции регистрируемых откликов, которые, помимо того что они содержат информацию о пациенте, также зависят от структуры и истории собственного психического мира переживаний аналитика и ими определяются. Как неоднократно подчеркивалось, наиболее полезными, с точки зрения понимания, являются те отклики аналитика на пациента, которые аффективно заряжены и, таким образом, наполнены субъективным смыслом для одной или обеих сторон в аналитическом взаимоотношении.
Концепция аффективных откликов аналитика на пациента на протяжении истории психоанализа была тесно связана с концепцией контрпереноса (Freud, 1910). Будучи верен своей квалификации естествоиспытателя Фрейд глубоко сомневался в том, что аффективные реакции аналитика вообще являются полезными в качестве прочного источника знания о пациентах. Хотя он и рекомендовал аналитикам использовать «собственное бессознательное» в качестве воспринимающего органа (Freud, 1912с), а также позднее подчеркивал роль эмпатии как незаменимого механизма в понимании людьми друг друга (Freud, 1920), он предпочитал сравнивать аналитика с объективным зеркалом, просто отражающим проблемы пациента. Фрейд, очевидно, понимал контрперенос, хотя и не определял его таким образом, как перенос аналитика на пациента, что препятствовало объективности аналитика и что следовало исключить посредством самоанализа (Freud, 1910,1912а). Согласно знаменитой аналогии с хирургом (Freud, 1912с), аналитик не должен в интересах объективности испытывать какие-либо чувства к своим пациентам. Хотя в собственной аналитической работе Фрейд, очевидно, не следовал неукоснительно этим принципам, его последователи склонны были настаивать на том, Чтобы никакие аффективные отклики аналитика на пациента не считались «реалистическими», «объективными» или разрешаемыми в аналитической работе. В соответствии с этим идеалом появились поколения аналитиков, похожих на роботов, с каменными лицами, склонных верить в то, что даже соблюдение правил приличия по отношению к пациентам может угрожать стерильности аналитического операционного поля.
Довольно интересно, что после Фрейда те аналитики, которые рассматривали природу и возможную полезность эмоциональных откликов аналитика на пациентов, в целом показывали большую лояльность подразумеваемому Фрейдом приписыванию всех чувств аналитика контрпереносу, чем его более ясно выраженному мнению о контрпереносе как вредном и мешающем аналитическому пониманию. Даже если Ференци (1919), а позднее Винникотт (1949) полагали, что часть эмоциональных откликов аналитиков на пациентов могла быть полезной и называться «объективной ··, они обозначали эти реакции общим термином „контрперенос“ и совершенно не отделяли их от переносных фенЪменов. То же самое справедливо относительно новаторской формулировки Дейч (1926) по поводу двух информативно полезных способов идентификации, используемых аналитиком в его взаимодействиях с пациентом. Первый из них возникает во взаимодействиях с инфантильным эго пациента и обеспечивает основу для интуитивной эмпатии. Второй тип идентификации, который Дейч назвала комплиментарным отношением аналитика, возникает во взаимоотношениях с инфантильным объектом пациента, как это обычно бывает в переносе пациента на врача. Независимо от вызываемой природы и информативной полезности этих откликов со стороны аналитика, Дейч предпочла говорить о них как о формах контрпереноса. Так же поступил Ракер (1957) и другие аналитики, которые позднее по существу основали свою концептуализацию на формулировке Дейч о двойной идентификации аналитика с пациентом и с инфантильным объектом последнего (Modell, 1984).
