Хроники судебного медика-2 - Гриньков Игорь Николаевич "Гарь" (читать книги без сокращений .txt) 📗
В те годы выделиться в профессиональной среде следователей прокуратуры было достаточно сложно, потому, что в городе и практически в каждом районе республики работали настоящие профессионалы своего дела. В городе можно было отметить Станислава Самохина и Ивана Литвиненко, в следственном отделе прокуратуры «царствовали» Вячеслав Ильжиринов, Анатолий Мантыев и Сергей Нудной, в Целинном районе Василий Ильжиринов (младший брат Вячеслава) и Бадма Садваев, в Ики-Буруле – Владимир Докуров, в Яшкуле – Сергей Бамбышев, в Комсомольском – Валентин Карсаев. Это были дотошные ребята, умеющие отделять главное от второстепенного, всегда имевшие тесные деловые контакты с судебными медиками. Я помню, как в каждом криминальном случае Василий Ильжиринов приезжал на перекладных из Троицкого и присутствовал на вскрытии трупа в обязательном порядке. Страдая от природы сильной близорукостью, он буквально елозил лицом по трупу, фиксируя каждую мелочь и повреждение. И не потому, что не доверял эксперту. Ему было важно составить свое личное мнение, чтобы потом проанализировать увиденное со специалистом, наметить дальнейший план исследований, исходя из принципа целесообразности и полезности для дела. Иван Литвиненко, например, наносил на схемы тела человека повреждения и обсуждал с экспертами возможные механизмы их образования. Даже прокурор города Юрий Станиславович Бирюков, несмотря на занимаемую высокую должность, не гнушался самолично приезжать к экспертам (у меня он бывал неоднократно), чтобы решить ту или иную следственную проблему, связанную с экспертным исследованием.
На смену им пришли более молодые, способные следователи, такие как Давид Бальденкинов, Сергей Говоров, Батр Горяев, Олег Дорджиев, Шурган Кикеев, Анатолий Муниев, Басан Сергеев, Олег Чернявский, Валерий Чуб, всех и не перечислишь. Сейчас многие из них работают прокурорами, судьями, и такой рост закономерен. На этом элитном фоне Антон Ольдеев не затерялся, а занял свое достойное место.
В настоящее время также не перевелись смышленые парни с хорошими потенциальными возможностями, но появились и большие любители кабинетной работы и телефонов, не желающие оторвать свой холеный, откормленный, барский зад от кресла для живого общения с экспертом. Полагаю, что хороших (путевых) следователей из них не получится…
Уже на первом допросе Городничего в качестве подозреваемого, после проведенного хронометража, который установил явные расхождения по времени с показаниями свидетелей, следователь Ольдеев услышал первую версию событий. Антон рассказывал мне, что Городничий был очень напряжен; взгляд исподлобья, враждебный, недоверчивый (взгляд зека, по выражению Ольдеева).
На вопрос следователя, где он находился в промежутке между 15-ю и 18-ю часами, А. Городничий рассказал, с кем пьянствовал в этот отрезок времени, а затем сообщил:
«…Где-то в 20-ом часу я возвращался на тракторе к брату Володе. На Кировском мосту, на переходном мостике, я увидел Олю. Она увидела мой трактор и бросилась навстречу ко мне. Я посадил ее к себе в трактор и поехал дальше. Оля сидела в кабине и держалась за ручку (левой дверцы – примеч. автора). Когда я стал поворачивать вниз (и влево, с улицы Островского на Кировский мост), то на повороте дверь распахнулась и Оля выпала из кабины на асфальт. Я сразу остановил трактор, но не смог сразу нажать на тормоза, и трактор наехал на нее задним левым колесом.
Я выскочил из трактора. Оля лежала под колесом на спине, колесо наехало на ее левое плечо. Я испугался, даже не мог понять, мертвая она или живая, так как было не до этого.
Огляделся, никого вокруг не было. Я быстро забросил Ольгу в кабину, развернулся и поехал обратно в лесхоз, в какую-то лесополосу. До лесополосы надо было ехать по прямой на Аршань. Хотел ее спрятать в колодец, но колодца найти не смог.
Поехал обратно по лесополосе, потом передумал, поехал дальше мимо газовой станции, что под лесхозом, к башне, которая стоит недалеко от Ярмарочного пруда, где находятся теплицы.
Доехал до пруда, положил (тело Оли) в обычный мешок, закинул в воду. Она выплывает и выплывает. Тогда я вытащил ее из воды, там же разрубил Олю ковшом экскаватора на две половины: одна нога оказалась в одной части, другая нога вместе с головой на другой половине тела. Получилось, что я разрубил ее наискосок. Голова Оли еле-еле держалась на шкуре.
Я разделся и влез в воду по грудь. Бросил одну часть туловища в одну сторону, а другую часть – в другую сторону. Потом вышел, оделся, посмотрел на землю, где рубил Ольгу, заровнял след от ковша ногой. Крови не было. А мешок в крови я, приехав в лесхоз, бросил в горно кузницы, облил соляркой и сжег. А ковш трактора я вытирал, очищал о землю, когда ехал в лесхоз…»
В первой половине дня, 19 апреля, редкие рыболовы-любители наблюдали любопытную картину на южном берегу Ярмарочного пруда, что за 7-ым микрорайоном. Два-три человека в штатском на резиновой лодке с помощью длинного щупа-металлоподъемника обследовали дно пруда в нескольких метрах от берега. Видать что-то искали. Это оперативные работники уголовного розыска пытались в месте, указанном Городничим, обнаружить некий металлический предмет, который тот, якобы, бросил в воду вместе с трупом девочки. Городничий не конкретизировал, какое значение имел этот предмет. Сыскари поеживались от весенней свежести, исходящей от водной глади, но работали исправно, действуя на площади 6-8 квадратных метров с поправкой на возможное течение. На берегу стоял милицейский «воронок» и пара легковых автомобилей, рядом с которыми находились прокурор города Элисты Юрий Станиславович Бюрюков, старший следователь прокуратуры Антон Санджиевич Ольдеев, «герой» и виновник событий Александр Городничий в окружении сотрудников милиции и понятые. Все это действо снимали видеокамерой и фотоаппаратом эксперты-криминалисты ЭКО МВД В. И. Бондаренко и В. М. Ласков.
Когда оперативники продрогли от холодной воды и свежего воздуха (все же середина апреля, а не июль-август), на смену им пришли водолазы местной спасательной службы. Используя обыкновенный рыбацкий бредень, они прочесали все дно, где предположительно мог находиться труп Оли или его части, захватывая для верности и периферическую зону. Но все их усилия не дали никаких результатов. Один из водолазов, разодрав о корягу на дне пруда свой костюм, выбравшись на сушу, подступил к Городничему с совершенно искренним возгласом:
«Я тебе сейчас яйца отрежу!».
Тот моментально юркнул за мощные спины оперативников.
На том месте берега, где, якобы, стоял трактор Городничего в тот день, следов колес и масляного пятна на почве обнаружено не было. Дело в том, что ранее в процессе расследования было установлено, что 14 апреля на тракторе Городничего была повреждена трубка маслопровода, из которой во время стоянок подтекало масло. При осмотре трактора на металлической трубке, ведущей от распределителя к цилиндрам поворотов, в месте раздвоения трубки, следователь увидел свежий электросварочный шов. По показаниям электросварщика мехлесхоза, он заварил трубку 17 апреля по просьбе Городничего.
Дальнейший осмотр трактора не выявил следов крови в кабине. Левая дверца закрывалась настолько плотно, что для того, чтобы открыть ее, даже взрослому мужчине надо было приложить определенные усилия. Что тут говорить о хрупкой 7-летней девочке. Самостоятельно дверца не открывалась, что было подтверждено экспериментально. Ко всему прочему, против версии Городничего работали элементарные законы физики. При левом повороте начинают действовать центростремительные силы, и тогда девочку должно было прижать к водителю трактора, а не к дверце кабины по левую руку. Но откуда у ограниченного тракториста могли иметься такие познания?
После посещения Ярмарочного пруда Антон Ольдеев пришел в ярость и готов был буквально растерзать Городничего. Но эмоции следователю всегда необходимо сдерживать, поэтому, допрашивая подозреваемого на следующий день, он холодно и жестко задал вопрос:
