ПСИХИКА И ЕЕ ЛЕЧЕНИЕ: Психоаналитический подход - Тэхкэ Вейкко (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
В начале лечения только перенос может сохранить дифференцированность объектных взаимоотношений пограничного пациента, что делает перенос более значительным фактором сопротивления против принятия аналитика в качестве нового эволюционного объекта, чем в случае невротических пациентов с их уже ранее установившимися альтернативами во взаимоотношениях.
В следующих разделах будут рассматриваться некоторые общие принципы ремобилизации и дальнейшей помощи эволюционным процессам в психоаналитическом лечении пограничного пациента.
Предпосылки для возобновления структурообразования
В пограничной патологии фазово-специфическая эволюционная неудача в основном проявляется как прерывание и задержка в процессах функционально-селективной идентификации. Следовательно, обдумывая перспективы вхождения аналитика в качестве нового эволюционного объекта в закрытый, по-видимому, репрезентационный мир пограничного пациента, требуется сперва рассмотреть предпосылки для таких структурообразующих процессов в аналитических взаимоотношениях.
Для этого мы можем использовать общие предпосылки для функционально-селективных идентификаций в нормальном развитии. Как было сказано в части I, самыми важными среди этих предпосылок считались следующие: Достаточная эмпирическая безопасность переживания Собственного Я, доступность примитивно идеализируемых функциональных моделей и терпимые фрустрации для запуска процесса идентификации.
Безопасность переживания Собственного Я
В связи с лечением шизофренических пациентов подробно говорилось о том, что переживание базисной внутренней безопасности обязательно для возобновления процессов функционально-селективной идентификации. Так как любое приобретение новой функциональной способности Собственным Я посредством идентификации означает соответствующую утрату функционального объекта, на это нельзя отважиться в обстоятельствах, где не обеспечено в достаточной мере эмпирическое присутствие хорошего объекта как защищающего переживание Собственного Я.
Общим выражением эволюционной остановки пограничного пациента, по-видимому, является регулярное отсутствие внутренней безопасности, которая была бы нужна для продолжения процессов структурообразования, начиная с определенной точки в его раннем развитии. До установления константности Собственного Я и объекта безопасность переживания Собственного Я в значительной степени зависит от переживаемого присутствия функционального объекта либо в качестве удерживаемого внешнего объекта, либо в качестве его интроективной репрезентации. Пограничные пациенты, по-видимому, часто страдали от утрат или тяжелых нехваток в функциях удержания первичных объектов на определенных стадиях своей сепарации-индивидуации. Как подчеркивалось Кернбергом (1975,1976), этот период часто может быть той уязвимой стадией развития, которую Малер (1968) назвала подфазой сближения.
Регулярным феноменом, обнаруживаемым у большинства пограничных пациентов, является нехватка доступных успокаивающих интроектов и их (пациентов), по-видимому, недостаточная способность или мотивация интроективно использовать свои текущие объекты, включая аналитика. Хотя эти пациенты вроде бы извлекают пользу из атмосферы поддержки и присутствия аналитика во время сессий, они склонны не проявлять особого стремления к формированию новых аналитико-дериватных интроектов. Хотя пограничные пациенты показывают специфические нехватки тех внутренних регуляций, которые в ходе нормального развития большей частью приобретаются через идентификации с успокаивающими и регулирующими напряжение интроектами, получаемыми от функционального объекта, они склонны проявлять специфическое сопротивление принятию таких регулирующих тревогу внутренних присутствий аналитика, как это предлагается им в поддерживающих терапевтических отношениях. Для понимания этого положения, а также для должного функционирования в такой ситуации аналитика следует более подробно рассмотреть смыслы поддерживающего окружения и нового эволюционного объекта для пограничного пациента. В такой дискуссии представляются полезными сравнения между пограничными и шизофреническими пациентами в данных отношениях.
Поддерживающая атмосфера, когда она устанавливается с пограничным пациентом, часто имеет совершенно иной оттенок, чем в случае с шизофреническими пациентами. В то время как в случае шизофренического пациента атмосфера насыщена мотивацией аналитика предложить себя в качестве нового объекта для пациента для восстановления и сохранения переживания Собственного Я у последнего, в случае пограничных пациентов поддержка, как правило, переживается аналитиком в большей мере как предложение им основы для дальнейшего развития уже установившегося, но застывшего переживания Собственного Я у пациента. В то время как новые аналитико-дериватные интроекты являются психологически сберегающими жизнь для шизофренического пациента, для пограничных пациентов такие новые интроекты будут нужны главным образом как обеспечивающие основу и репрезентативный материал для возобновленных процессов структурообразующей идентификации. На психотическом и пограничном уровнях патологии аналитик вступает в крайне различные эмпирические миры вследствие отличий в фазово-специфических неудачах пациентов и в том, как они будут проявляться в аналитических взаимоотношениях.
Но почему пограничный пациент не желает использовать установившиеся поддерживающие взаимоотношения с аналитиком для образования новых регулирующих напряжение интроектов, в то время как шизофренический пациент, восстановившийся от своей регрессии к недифференци-рованности, по-видимому, захочет воспользоваться такой возможностью? Мне кажется, что для более полного понимания такого отличия полезно рассмотреть эту проблему с различных точек зрения.
Я согласен с Бьюи и Адлером (1982), что пограничные пациенты регулярно показывают нехватку «поддерживающих интроектов» с сопутствующей неспособностью выносить одиночество. Однако я хочу подчеркнуть, что нам не следует упускать из виду или недооценивать установившуюся способность этих пациентов поддерживать диффе-рейцированное переживание Собственного Я посредством активного поиска и нахождения объекного переживания, требуемого на данный момент. Даже если сохраняемое переживание Собственного Я пограничного пациента зависит от постоянной доступности внешнего или внутреннего присутствия функционального объекта, его Собственное Я является, как правило, достаточно структурированным, чтобы обеспечить такую доступность объектного переживания.
Вследствие функциональной природы переживания и привязанности пограничного пациента его защита себя необходимым объектным переживанием может казаться неспецифической, дезорганизующей и часто самодеструктивной. Так как пограничный пациент ищет функции, а не личности других людей, его обращение к другим людям, как правило, выглядит случайным, неразборчивым и часто рискованным. При приближении угрозы потери объектного переживания, сопровождаемой легкой генерализованной тревогой, он склонен кидаться к первому возможному объекту, нередко в амбулаторную клинику, с острым чувством того, что «кто-то должен мне помочь». Вместо использования или вдобавок к использованию других людей в качестве функциональных поддержек его переживания Собственного Я пограничный пациент может прибегать к психоактивным химическим средствам для замены присутствия несущего успокоение внешнего объекта. Эмпирическая отделенность наркотиков и алкоголя от объектных образов, а также видимый контроль самого пациента над их поглощением часто придают им характер транзиторных объектов, к которым пациент может развивать пагубную привычку.
Как бы там ни было, но Собственное Я пограничного пациента имеет, как правило, достаточную структуру, чтобы ухитряться оставаться живым психологически. Он научился манипулировать своими внешними объектами и эксплуатировать их, а также активно заботиться о своем «праве на выживание» (Buie and Adler, 1973). Его ценности все еще чисто нарциссические, с воспринимаемым миром объектов, как существующих эмпирически лишь для него и его потребностей. Его методы господства и контроля над этим миром представляют собой важные наполнители его примитивного самоуважения. Это самоуважение все еще является близким дериватом первоначального всемогущества недавно дифференцировавшегося Собственного Я, основанного на неограниченном контроле и владении всецело удовлетворяющим объектом и его услугами. Это всемогущество, неотъемлемо присутствующее в переживании Собственного Я пограничным пациентом, и его методы выживания связаны с его задержанными способами переживания текущих взаимодействий между ним и объектами. Открытие дверей новому объектному переживанию означало бы серьезную угрозу его иллюзии всемогущей самостоятельности, что часто открыто выражается самими пограничными пациентами.
