Третий пол: Судьбы пасынков природы - Белкин Арон Исаакович (читать книги без .txt) 📗
Мифы, легенды, религиозные концепции, несущие образ умирающего и воскресающего бога, трактовались у нас обычно как отражение природных циклов – наступления весны после зимней неподвижности или пробуждения в начале сезона дождей, когда кончается период засухи. Нельзя исключить и эти наблюдения, имеющие самое прямое отношение к человеческой жизни. Но зачем идти так далеко, если с опытом смерти-возрождения каждый приходит на свет? Как бы свидетельствуя о ни с чем не сравнимой важности и значительности этих переживаний, завершающая перинатальная матрица позволяет испытать встречу или самоотождествление с Христом, Озирисом, Адонисом, Дионисом и другими богами, с Девой Марией, Шидой, Кибелой.
Как врач, Гроф чрезвычайно высоко оценивает лечебный эффект этих переживаний в ходе сеансов погружения, способных вызвать трансформацию личности. «Глубинное столкновение в собственном опыте с рождением и смертью, – говорит он, – как правило, сопровождается экзистенциальным кризисом невероятного размаха, во время которого человек самым серьезным образом задумывается о смысле существования, о своих фундаментальных ценностях и жизненных стратегиях. Этот кризис может разрешиться только через подключение к глубоким, подлинно духовным измерениям психики и стихии коллективного бессознательного». Но этот опыт служит не только в условиях клиники, когда к нему апеллирует профессиональный психотерапевт. Жизнь сама богата событиями, ставящими человека в ситуацию гибели, утраты всего, потери самого себя. Но если хватает сил ее пережить и не сломаться, возникает точно такое же ощущение нового рождения, переоценки, освобождения от суетной житейской накипи.
Ну, а теперь, как и было обещано – об отношении Грофа к психоанализу и, в частности, к фрейдовской теории сексуальности.
По первым своим впечатлениям от публикаций и от попыток практического применения его методик я, признаться, имел наивность считать Грофа прямым наследником Фрейда, его символическим сыном. Сыну положено идти дальше отца, поскольку он стартует от той отметки, к которой отец двигался всю жизнь. Еще больше увеличивает эту дистанцию общий прогресс науки. Но даже если такой отрыв огромен, он не мешает сыну преклоняться перед величием отца и гордиться своим родством.
Когда Гроф увлечен раскрытием своих теоретических построений, он, в принципе, так себя и ведет. Он постоянно ссылается на Фрейда, опирается на его концепции, использует его понятийный аппарат. Хорошо видно, что вся грандиозная работа самого Грофа могла развернуться только на надежном фундаменте, подготовленном психоанализом, и не возникает никаких сомнений в том, что сам он полностью отдает себе в этом отчет. Но если главе предпослано название «Зигмунд Фрейд и классический психоанализ», то есть заявлено намерение специально высказаться на эту тему, ощущение родства исчезает. Я говорю не о количестве почтительных эпитетов – с этим как раз все в порядке. «Открытие основных принципов глубинной психологии стало выдающимся достижением одного человека»… «Гениальность Фрейда подводила его совсем близко»… «Как и во многом другом, он далеко опередил своих последователей»… «Фрейд в одиночку изучал территории ума, ранее неизведанные западной тауке»… И даже желание «проследить, какие из соображений Фрейда выдержали испытание новыми научными открытиями, а какие требуют фундаментального пересмотра», даже это желание не кажется мне ни чересчур дерзким, ни недостаточно почтительным. Не вызывают возражений и выводы, сделанные после такой обстоятельной проработки. Но в самом изложении этих выводов я замечаю тенденцию, которая меня глубоко задевает.
Значение того, что открыл Фрейд, последовательно преуменьшается, а важность достижений последнего времени не то, что даже преувеличивается, а подается с акцентированным энтузиазмом. «Эмпирические (то есть разработанные самим Грофом. – А. Б.) методы терапии принесли ошеломительные результаты»… «Знание перинатальной динамики и ее включение в картографию бессознательного обеспечивает простую, изящную и действенную модель для объяснения многих явлений, которые были загадкой для Фрейда и его последователей»… «Концепция женской сексуальности и вообще женского начала, как ее понимал Фрейд (который, как мы помним, на самом деле бесстрашно признавал, что он ее не понимает! – А. Б.), является безусловно самым слабым местом психоанализа и граничит со смехотворной глупостью»… Словом, мавр сделал свое дело – и может уходить. Читать Фрейда, конечно, нужно для общего образования, но зачитываться им, искать в его суждениях что-то такое, что по-настоящему может быть понято только теперь, – занятие бессмысленное. «Фундаментальная ошибка психоанализа состоит в том, что главное внимание направляется на биологические события и индивидуальное бессознательное. Делается попытка распространить данные, полученные в одной поверхностной и очень узкой полосе сознания, на другие уровни сознания и человеческую психику вообще. Поэтому главным недостатком этой теории является то, что в ней нет подлинного признания перинатального и трансперсонального уровней бессознательного».
Что же питает этот яростный порыв к отмежеванию, к уходу прочь из родительского дома? Угадываются два мотива. Фрейд для Грофа – материалист, ярчайший представитель старой, опорочившей себя мировоззренческой парадигмы, развенчание которой этот ученый считает сверхзадачей своего творчества. Законы идейной борьбы не позволяют демонстрировать солидарность с противником, хоть бы он тысячу раз был прав. Но есть, чувствую, и еще один побудительный импульс. Амбивалентность, двойственность отношения к Фрейду – влечение и отторжение, готовность возвести на пьедестал и желание унизить – не случайно, наверное, так разительно напоминает сложную психологическую партитуру Эдипова комплекса, определяющего чувства сына к отцу. Любого сына к любому отцу, великому и невеликому.
Ошибка – понятие однозначное. Сесть на автобус, идущий в противоположную сторону. Дать больному лекарство, которое вместо пользы принесет ему вред. Принять врага за друга. Вот что такое ошибка. Находит ли Гроф что-то подобное в теории психоанализа? Оказывается, нет! Дело обстоит как раз наоборот!
«Вообще говоря, психоанализ является почти идеальной концептуальной системой – до тех пор, пока сеансы сосредотачиваются на биографическом уровне бессознательного. Если бы опыт анализа воспоминаний был единственным, что принимается в расчет в этом контексте, ЛСД-психотерапия могла бы рассматриваться в качестве почти лабораторного метода подтверждения основных психоаналитических предпосылок.
Психосексуальная динамика и фундаментальные конфликты человеческой психики, в том виде, в каком их описывал Фрейд, необыкновенно ясно проявляются даже при работе с наивными людьми, которые никогда не встречались с психоанализом, не читали психоаналитических книг и не подвергались ни открытому, ни скрытому внушению каких-либо идей. Под действием ЛСД они переживают опыт детства и даже раннего детства, возвращаются к психосексуальным травмам и сложным ощущениям, связанным с младенческой сексуальностью, сталкиваются с энергетическими конфликтами в различных эрогенных зонах. Им приходится прорабатывать фундаментальные психологические проблемы, описанные в психоанализе, например, комплекс Эдипа или Электры, травму отнятия от груди, страх кастрации, зависть по поводу пениса и конфликты приучения к туалету. Сеансы с ЛСД подтверждают также разработанную Фрейдом динамическую картографию психоневрозов и психосоматических расстройств, их специфические связи с эрогенными зонами и стадиями развития Эго (в нашей традиции – «Я». – А. Б.)».
Гипотеза о базовых перинатальных матрицах и в самом деле может оказать огромную помощь в истолковании явлений сексуальной жизни и в разрешении возникающих здесь проблем. Но это никоим образом не опровержение Фрейда. Это всего лишь развитие и уточнение его теории.
В конце 70-х годов в США вышел уникальный труд – «Сексуальный профиль влиятельный мужчин». Психологи опросили большую группу дорогих проституток, имеющих дело только с представителями политической и деловой элиты, знаменитыми судьями, адвокатами и т. п. Возможно, впервые «дамы полусвета» выступили не как объект исследования, а как свидетели и эксперты – цель состояла в сборе информации о сексуальных привычках и вкусах сильных мира сего. Общий объем записей превысил 700 часов. Оказалось, что «примитивный» секс почти никого не интересует – даже с теми поправками, которые сексуальная революция внесла в представления о норме. Свои внушительные гонорары проститутки получают за нечто из ряда вон выходящее. Необычайно распространены садомазохистские «развлечения» – побои, пытки, имитация сцен изнасилования. Особое место в прейскуранте занимает акт мочеиспускания и испражнения на клиента – «золотой» и «коричневый» душ.
