Путешествие из демократии в дерьмократию и дорога обратно - Мухин Юрий Игнатьевич (читать книги полные TXT) 📗

Предисловие

В споре рождается истина. Это так. Но уточним – в каком споре. Поскольку спор спору рознь. Автор разделил бы их на три типа. Разницу лучше пояснить на примере.

Представим – в комнате душно, нужна вентиляция. Можно установить вытяжной вентилятор, работающий от электродвигателя. А можно – вытяжную трубу, которая будет отсасывать воздух из комнаты за счет разницы его плотности в доме и на улице. Допустим, есть сторонники той и другой системы вентиляции, и они решили выяснить истину.

Первый тип спора назовем инженерным. – Надо ставить вентилятор. Это дешевле, чем монтировать трубу. – Да, труба дороже, но она не потребует затрат на эксплуатацию, а вентилятор будет потреблять электроэнергию. – Зато тяга трубы непостоянна и зависит от погоды, а тяга вентилятора более надежна. – Тягу можно регулировать, зато в трубе практически нет ничего, что может выйти из строя. Она чрезвычайно надежна...

И так далее. Обратите внимание – предметом спора постоянно остается вентиляция. Так спорить могут люди, ясно представляющие ее суть. Не имеет значения ни их образование, ни партийная принадлежность, ни личностные качества. Их интересует лишь вентиляция, причем оба заинтересованы выбрать наилучший вариант. В таком споре действительно может родиться истина.

Второй тип спора следует назвать бюрократическим, а лучше мудрацким (почему – будет ясно из этой книги...). Звучит он так. – Надо ставить электрический вентилятор потому, что Ленин сказал коммунизм – это советская власть плюс электрификация. – Нет, поставим трубу, так как Ленин сказал, что капитализм вылетит в трубу. – Надо ставить вентилятор, так как он вертится, а Галилей сказал, что «она все-таки вертится!». – Поставим трубу, так как США на Аляску проложили нефтепровод, а США – это очень цивилизованная страна...

И так далее. Если вы обратили внимание, здесь даже непонятно, кто спорит: похоже, Ленин с Галилеем. Впрочем, вряд ли бы они спорили, применяя такие доводы. Возможно, Ленин с Галилеем знали толк в вентиляции, но знают ли о ней что-нибудь сами спорщики? Похоже, у них неплохая память, однако еще лучше – у простого магнитофона (он может точно воспроизвести то, что на нем раньше записали), не говоря уже об ЭВМ. Ни о какой истине в этом споре говорить не приходится, так как для спорщиков главное не истина, а показ своей мудрости.

Третий тип спора – политический. Ведется он примерно так. – Эти бывшие партократы опять предлагают свой вентилятор. – А эти красно-коричневые снова требуют свою трубу...

И так далее. Здесь об истине тоже речь не идет: задача – как можно быстрее и сильнее измазать грязью политических противников. ......

В этой книге поиски истины основаны только на первом виде спора. Возможно, потому, что автор – инженер. По той же причине в книге мало цитат, подтверждающих какие-либо выводы, в основном, цитаты -это факты.

Говорят, писатели делятся на тех, кто живет, а потом пишет, и на тех, кто пишет, чтобы жить. Для последнего автору не было необходимости писать. Более того, есть немало людей, убеждающих автора: тебе будет лучше жить, если бросишь писать. Это, в общем, дело вкуса и взглядов на саму жизнь.

Чтобы попытаться объяснить, почему написана эта книга, автору желательно немного рассказать о себе. Здесь важны два фактора – его профессия и жизненный опыт.

Относительно первого, автор считает, что в течение двух десятилетий имеет одну и ту же профессию инженера-исследователя. Хотя должности у него были разные, да и рабочих специальностей он перепробовал достаточно. Была в детстве и весьма экзотическая – погонщик волов. Возил на них воду для тракторной бригады и до сих пор помнит, что одного в любой воловьей упряжке зовут Цоб, а другого – Цобэ. Не зная этого, их ни с места не сдвинешь, не повернешь.

Был автор и столяром, вернее модельщиком, и каменщиком, и бетонщиком, и на рабочих должностях в металлургии. Ну, а какой студент не работал грузчиком? Еще до института автор трудился слесарем-инструментальщиком, и до сих пор с некоторой гордостью вспоминает, что был признан лучшим молодым слесарем большого машиностроительного завода.

В институте был отравлен и заражен исследованиями. Возможность собрать данные или факты, определенным образом обработать их, построить кривую, проанализировать ее, сделать выводы, к которым до тебя никто не приходил, – для автора это не работа, скорее, хобби, удовольствие.

Это заметили. Автора хотели оставить в институте и, наверное бы, оставили. Возможно, автор был бы уже доцентом или профессором, но судьба распорядилась лучше. Полез в борьбу за справедливость и после непродолжительной схватки с закономерным итогом убыл на работу в Сибирь, а точнее – в Северо-Восточный Казахстан, на крупный металлургический завод. Сейчас ни о чем не жалею, более того, рад, что случай переместил с Украины на 5000 километров к востоку.

Во-первых, после недолгой работы в плавильном цехе все равно занялся исследовательской работой. Во-вторых, строился завод, разрастался город, сюда со всего Союза приезжали люди, которые не боялись ни работы, ни трудностей, не держались за мамкину юбку. Их моральный уровень был весьма высок, руководствовались они совестью чаще, чем люди обжитых мест. Вот сравнение. В оставленном институте приятель автора за длинный язык попал под «колпак» КГБ. Но особенно возмутило тогда то, что не следователь КГБ занимался приятелем – допрашивал, брал объяснительные и прочее его заведующий лабораторией. Когда же КГБ занялся самим автором, то все (или почти все), кого привлекли свидетелем по его делу, после первого же допроса в КГБ пришли к нему и подробно рассказали, о чем их спрашивали, что они отвечали, а непосредственный начальник автора вообще не стал беседовать с КГБ. Допрашивал автора сам начальник КГБ города. Может, со скуки... Этот случай заставил купить и внимательно прочесть учебник «Уголовное право»-Кстати, это многому научило. В частности, относиться к КГБ спокойно, как к обюрокраченной, но нужной и полезной организации, не питать к ней ни тогда, ни сейчас той патологической злобы, которой до сих пор брызжет так называемая «демократическая общественность».

Чтобы закончить эту тему, надо сказать: лет до 25 автор был обычным молодым человеком коммунистических убеждений. Но знания накапливались. Причем автор не имел «Спидолы» и не слушал радиостанции «из-за бугра». Это не помешало ему стать яростным антикоммунистом, считающим КПСС полностью фашистской партией. (Когда шел суд над КПСС, автор, слушая Шахрая, Бурбулиса и Яковлева, удивлялся их примитивизму. Если бы ему в те годы удалось обвинять КПСС, он бы нашел доводы поубедительнее.) Однако время шло, у автора была возможность поумнеть. Что он и сделал лет через семь. От его антикоммунизма не осталось и следа. Он даже хотел вступить в КПСС с началом перестройки, да вдруг увидел, что глава КПСС губит Родину. Быть его подельщиком не улыбалось.

На заводе автор в общем-то не потерялся. К его огорчению (а сейчас надо понимать – к счастью), автора ставили на разные работы, не связанные, как тогда казалось, с исследованиями. На заводском жаргоне — затыкали им дыры.

В конце 1976 года автора вызвал главный инженер и попросил срочно организовать получение заводом Знака качества. В противном случае, сообщил главный, обком меня съест, у него нечем отчитываться во всей области. Дело было абсолютно новым и вовсе не относилось к работе автора. Но такие задания не отклоняют и не саботируют. За два месяца, пройдя только в Москве 28 инстанций, автор аттестовал 42 процента всей продукции завода, хотя и получил взамен (помимо премии) нервную экзему. А кроме того – огромный опыт.

Был и другой, пожалуй, решающий случай. Построили цех, но тот упорно не выходил на проектную мощность. Директор поручил исследовать проблему автору. Но автор – металлург, а металлург – это химик высоких температур. Речь же шла о поиске проектных ошибок да еще и неметаллургического цеха. Автор попытался отказаться, но директор был краток: «Мне некому больше поручить». Пришлось найти ошибки и коэффициент снижения мощности для подобных цеховых схем. Профессиональные проектанты оплевали работу автора как могли, по-другому и быть не могло. Но в следующем проекте (с подобной схемой) уже учли коэффициент, предложенный автором. Впрочем, дело не в этом.