Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века - Энгдаль Уильям Ф. (книги без регистрации бесплатно полностью .txt) 📗

Их привлекательность заключается в том, что все они проводились вне собственных учетных книг банка, следовательно, вне рамок правил Базельского соглашения о 8% капитализации. В 1988 году, в основном в тщетной попытке обуздать растущее число спекулятивных эксцессов банковского кредитования в Японии и США, мировые центральные банки согласились на свод правил, требующий от международных банков держать капитал, равный 8% от выданных кредитов.

Цель новых внебалансовых кредитных дефолтных свопов состояла в том, чтобы увеличить банковский возврат при одновременном устранении рисков, своего рода «откусить и от чужого пирога», то, что в реальном мире может быть только очень нечистоплотным.

«Дж. П. Морган» тем самым подготовил почву для преобразования банков США из традиционных коммерческих кредиторов в торговца кредитами, по сути, в страховщиков. Новая идея должна была позволить банкам переложить риски со своего баланса путём объединения своих ссуд и перепродажи их в качестве ценных бумаг, одновременно покупая кредитные дефолтные свопы после синдицирования ссуд для своих клиентов с другими иностранными банками. Идея вызовет ошеломляющую лавину, объём которой в ближайшее время будет измеряться для банков в триллионах.

К концу 2007 года, по оценкам, в контрактах по кредитным дефолтным свопам насчитывалось 45000 миллиардов долларов, давая держателям облигаций иллюзию безопасности. Эта иллюзия, однако, была построена на скрытых от общественного внимания моделях банковских рисков, проектирующих предполагаемые неплатежи. Если бы эти модели были подвергнуты проверке, то это убило бы весь рынок секьюритизации. Подобно другим такого рода моделям рисков они были весьма оптимистичными.

Тем не менее, самого существования этой иллюзии было достаточно, чтобы основные банки мира, подобно леммингам, ринулись скупать ипотечные закладные, обеспеченные или поддержанные потоком ипотечных платежей неизвестного кредитного качества, и принимать на веру рейтинги AAA от «Мудис» или «Стандарт и Пурз». Неудивительно, что консервативные инвесторы, такие, как Уоррен Баффет, называли финансовые деривативы «оружием массового финансового уничтожения». ^{898} Жизнь доказала, что они были правы.

Как Гринспен в качестве нового председателя ФРС обращался к своим старым дружкам в «Дж. П. Морган», когда хотел соорудить лазейку в строгом Законе Гласса-Стигала в 1997, и так же, как он обращался к «Дж. П. Морган» для тайного сотрудничества с ФРС, чтобы покупать производные на чикагском фондовом синтетическом индексе курсов акций 20 ведущих американских корпораций [57], чтобы искусственно манипулировать восстановлением после октябрьского краха 1987 года, точно так же ФРС Гринспена работала с «Дж. П. Морган» и горсткой других верных друзей на Уолл-Стрит, чтобы поддержать запуск секьюритизации в 1990?е годы, когда всё очевиднее становилось возникающие ошеломляющие возможности для банков, которые оказались первыми и могли бы формировать правила новой игры – Новых финансов.

Именно «Дж. П. Морган» в начале 1995 года направил большие деньги центральных банков в сторону от традиционных банковских кредитов клиентам к чистой торговле кредитами и кредитными рисками. Цель состояла в том, чтобы накапливать огромные средства на банковском балансе (и на счетах управляющих) и при этом не вносить риски в свои учетные книги, то есть открытое приглашение к алчности, мошенничеству и, в конечном счёте, к финансовой катастрофе. Почти все крупные банки в мире («Дойче Банк», «ЮБиЭс», «Барклайз», «Ройял Банк оф Скотланд» и «Сосьете Женераль») вскоре приняли это приглашение как стая восторженных слепых леммингов.

Когда процесс был в самом разгаре, никто из них, однако, даже не приблизился к горстке банков США, которые создавали правила и доминировали в новом мире секьюритизации и производных финансовых инструментов после 1995 года. Эти большие нью-йоркские банки первыми начали вывод кредитных рисков со своих банковских балансов за счёт объединения кредитов и перепродажи пакетов, покупая защиту от неплатежей после синдицирования кредитов для клиентов. Эпоха Новых финансов уже началась. Как и всякое крупное «нововведение» в области финансов, она начиналась неторопливо.

Спустя очень короткое время новые секьюритизирующие банки, такие как «Дж. П. Морган», начали создавать портфели долговых ценных бумаг, а затем упаковывать и продавать транши на основе вероятностей неплатёжеспособности. Новая игра называлась «вдоль и поперек» и была нацелена на генерирование дохода для страховщиков-эмитентов и выдачу результатов «специализированного риска возврата» для инвесторов. Вскоре обеспеченные активами залоги [58], обеспеченные долговыми обязательствами залоги и даже формирующийся рынок задолженности группировались и распродавались траншами пенсионным фондам, университетским фондам, иностранным банкам и другим жадным до прибылей инвесторам, соблазнившимся ложным чувством безопасности от рейтинга AAA, выданного «Мудис» и «Стандарт и Пурз» или страховкой монолайнера, а чаще и тем и другим.

Начало аферы ипотечной секьюритизации

2 ноября 1999 года, всего лишь за десять дней до того, как Билл Клинтон подписал закон, отменяющий Закон Гласса-Стигала, открывая тем самым широкий путь деньгам центральных банков для приобретения без каких-либо ограничений брокерских контор, инвестиционных банков, страховых компаний и ряда других финансовых учреждений, Алан Гринспен обратил внимание президента на поощрение процесса банковской секьюритизации ипотечных закладных.

В своём обращении к региональной банковской организации Американское сообщество банкиров на конференции по вопросам ипотечного рынка председатель ФРС заявил:

«Недавний рост в уровне домовладения до более чем 67% в третьем квартале этого года обязано, в частности, здоровому развитию экономики с надёжным ростом числа рабочих мест. Но часть успеха также обязана тому, что новые кредиторы, подобные вам, создали гораздо более широкий спектр ипотечных продуктов и повысили эффективность источников займов и страхования. Необходим дальнейший прогресс в оптимизации заявки на ссуду, процесса планирования и адаптации ипотеки к конкретным покупателям домов, чтобы продолжить эти достижения в домовладении... Банковское сообщество олицетворяет собой гибкость и изобретательность, требуемую для корректировки и использования демографических изменений и технологических прорывов, а также для создания новых форм ипотечного финансирования, которые способствуют домовладению. Что касается ФРС, мы стремимся помочь вам, обеспечивая стабильную платформу для бизнеса в целом и в области жилищного строительства и ипотечного деятельности». ^{899}

Ранее в том же году Гринспен выступил перед Ассоциацией ипотечных банкиров, где решительно проталкивал в качестве волны будущего закладные на недвижимость, обеспеченные секьюритизацией. Он сообщил присутствующим там банкирам:

«Большая стабильность в предоставлении ипотечного кредитования сопровождается разделением различных аспектов ипотечного процесса. Некоторые учреждения действуют в качестве залоговых банкиров, отбирающих претендентов и источники займов. Другие стороны обслуживают ипотечные кредиты, функция, для которой, как представляется, эффективность достигается путём крупномасштабных операций. Третьи, в основном, стабильные финансовые базы, обеспечивают постоянное финансирование ипотечных кредитов за счёт участия в ипотечных пулах. Помимо этого, некоторые другие нарезают денежные потоки от ипотечных пулов в специальные транши, которые привлекают более широкую группу инвесторов. В этом процессе ипотечные ценные бумаги запредельно выросли на ошеломляющие 2,4 триллиона долларов.., автоматизированное гарантийное программное обеспечение в настоящее время применяется для обработки стремительно растущей доли ипотечных заявок.