Конспирология - Дугин Александр Гельевич (читать книги без сокращений txt) 📗
Если бы Бин Ладен на самом деле действовал от имени тех, кому жизненно неприемлем глобализм, — а это включает и Объединенную Европу, и Россию, и Китай, и Индию, и Иран, и исламские страны, и многих других, — то он просто не совершал бы того, что ему инкриминируется. Или, по крайней мере, он никогда не сделал бы этого одиннадцатого сентября 2001 года в Нью-Йорке.
Теракт такого масштаба — если бы он был началом планетарного конфликта, а не инсценировкой этого начала, должен был сопровождаться целой последовательностью действий, разворачивающихся на всех уровнях — политическом, дипломатическом, экономическом, культурном, стратегическом, геополитическом. Но в нашем случае, ничего подобного не последовало. Совершенный теракт остался изолированным фактом.
Действуя всерьез, террористы продолжили бы цепь терактов, подготовили бы политические шаги в исламских странах, продумали бы стратегию поведения радикальных исламских общин в Европе, США, России и других странах. В ответ на начало операции «Возмездие» в Афганистане они вполне могли бы отравить питьевую воду в Чикаго или Бостоне, взорвать метрополитен в Париже, Лондоне или Москве.
Но на практике никаких действий, сопоставимых с первым актом, не последовало: не последовало вообще ничего. Террористы как бы выполнили свое дело и растворились. Истории с «белым порошком» лишь жалкая попытка прикрыть явную неадекватность террористов, в один день осуществляющих грандиозное действо, а потом вдруг не способных продолжить его даже в более скромных пропорциях.
К этой несуразности добавляется новая, указывающая на однозначный характер инсценировки. Если бы теракты отражали геополитические интересы тех сил, которые заинтересованы в том, чтобы на самом деле ограничить американскую гегемонию, то мы стали бы свидетелями продуманной системы шагов с их стороны, которая, даже не складываясь в единую международную платформу, отражала бы региональные интересы.
Так, Европа должна была бы поднять ажиотаж относительно того, что США, не справляясь со своей собственной безопасностью, не могут далее рассматриваться как гарант стратегической стабильности для северо-атлантического сообщества, и что пора приступить к созданию собственной европейской системы «коллективной безопасности».
Иран, Китай и Индия должны были бы заявить, что в связи со случившемся США стоит пересмотреть свою глобалистскую стратегию, вызывающую столь жесткий протест.
Россия, в свою очередь, получала прекрасную возможность выступить с евразийским проектом по переходу от «монолога цивилизации» (с которой Запад отождествил свою собственную цивилизацию, молчаливо подразумевая, что других цивилизаций не бывает) к «диалогу культур».
Ничего этого не произошло. Все эти страны оказались совершенно растерянными — причем до такой степени, что не только не предприняли активных шагов по повышению своего геополитического статуса, но серьезно потеряли в нем.
Сопоставив акты, мы приходим к однозначному выводу: чудовищные теракты 11 сентября 2002 были грандиозной провокацией, а их исполнители, на самом деле, не ставили перед собой никаких фундаментальных исторических целей, не действовали против США, мирового капитализма и глобализма, как могло показаться на первый взгляд.
В результате терактов США одержали ряд сокрушительных побед
Если это не было первым актом цивилизационного столкновения «бедного юга» с «богатым севером», то что это было? Ответ стоит искать по старой классической формуле дознания: кому выгодно?
Год спустя мы имеем достаточно информации, чтобы объективно оценить основные результаты теракта 11 сентября 2001 года. Главный вывод: позиции США и Правительства США в результате событий 11 сентября существенно укрепились во всех смыслах — и в глобальном масштабе, и во внутриполитическом поле.
Экономика США накануне осени 2001 находилась в очень тяжелом положении. Зазор между фондовым рынком и реальным сектором вырос до критических пропорций, американская экономика была на грани катастрофы. Резкое падение фондового рынка было бы чревато фундаментальным обвалом доллара как мировой резервной валюты, что повлекло бы за собой коллапс всей американской финансовой мощи. Причем любые попытки правительства спасти ситуацию чрезвычайными мерами с привлечением методов госрегулирования настолько обеспокоили бы население (в США каждый третий гражданин является игроком фондовых рынков), что эта мера только ускорила бы крах всей системы.
Теракты 11 сентября оказались удивительно своевременным событием для спасения американской экономической и особенно финансовой системы. Отныне и падение фондовых индексов и чрезвычайные меры Правительства США «по спасению экономики» выглядели обосновано. Основные держатели акций в лице крупных экономических субъектов успешно сбросили резко обесценивающиеся бумаги, а рядовые держатели под предлогом «патриотизма» оставили их себе — свято веря в неминуемый подхъем американской системы после того, ка последствия терактов будут ликвидированы. Кроме того, Президент США отныне был свободен открыто поднимать вопрос о дополнительных бюджетных инвестициях в американскую экономику — речь шла о 92 миллиардах долларов, потом эта цифра еще выросла. И снова — это воспринялось бы как признак краха в обыденной ситуации, после теракта же американцы восприняли этот жест как само собой разумеющийся. Буш в то время прямо говорил о «спасении американской экономики», будто причиненные разрушения и сама эта экономика вещи сопоставимые. Но в то время гипертрофированного ажиотажа и психологического шока все несообразности прошли незамеченными.
Как это ни цинично звучит, но американцы благодаря событиям 11 сентября 2001 года сумели преодолеть критическую точку своего экономического развития, и справиться с неминуемо надвигавшимся кризисом (или, по меньшей мере, отложить его).
Политически США показали всему миру, что они остаются планетарным лидером. С одной стороны, им удалось пережить страшный удар и справиться с ним. С другой стороны, они отныне могли требовать большей лояльности от своих европейских и ближневосточных партнеров — раз США страдают за все атлантическое сообщество, за весь «богатый Север» (и тех, кто на него ориентируется), они вправе требовать в отношении себя отныне повышенной лояльности. А тем, кто на «повышение лояльности» не готов, Буш угрожающе обещал быть зачисленным «в лагерь международного терроризма» или сочувствующих ему.
Стратегически США получили мандат на ответные действия. Если трезво посмотреть на это, то все будет выглядеть довольно странно, так как авторы терактов не были установлены и не установлены до сих пор. Но психологическая атмосфера, взвинченная США с помощью мировых СМИ, подразумевала право ответного удара. Причем по тому, кого США выбрало бы в качестве объекта возмездия, основываясь только на своем собственном понимании ситуации — без каких-либо санкций или мандатов со стороны международных организаций. Так США закрепляли однополярный мир. Выбрав талибов в качестве мишени возмездия, американцы не стали медлить с демонстрацией своей мощи. Последовала Афганская компания. США подтвердили свой стратегический статус легко одолев ту силу, с которой не мог справиться долгие годы «Северный Альянс» вместе с поддерживающими его Россией и Ираном. Более того, трагичный проигрыш затянутой афганской эпопеи в случае СССР выгодно контрастировал с молниеносными успехами американцев. Сложилось впечатление, что «грозные и неумолимые» фанатики-талибы просто организованно рассеялись.
США полностью выиграло ситуацию стратегически, еще раз подтвердив свою планетарную гегемонию и самовластие, а также эффективно продемонстрировало военную мощь.
США выиграли геополитически. В результате позиции обескураженной и колеблющейся России, которую теракты явно застали врасплох, США одним ходом обеспечили себе стратегические позиции в ключевых регионах Средней Азии — как в Афганистане (получив контроль над ключевыми точками в случае вероятных конфликтов с Ираном или Россией), так и в СНГ. Одним шагом была реализована задача, которую атлантистские геополитики пытались решить в течение нескольких столетий — был обретен прочный геополитический контроль над Средней Азией, обеспечено расположение военных баз и политическое присутствие в ключевой зоне Евразии. Таким образом, американцы получили прямой рычаг для управления российско-иранским партнерством — особенно в военно-стратегической сфере, что представляло для стратегов США постоянную головную боль. Не будучи способными разрушить СНГ через политико-экономические формы давления, благодаря афганской операции США добились этого же иным путем, разместив свои военные базы в Узбекистане и Киргизии.
