Конспирология - Дугин Александр Гельевич (читать книги без сокращений txt) 📗
Кроме явных врагов в лице исламских держав, которые Майкл Лидин, не колеблясь, определяет как «фашистские», предлагая — вполне в духе Штросса — бороться с ними «фашистскими» же методами, и постсоветских государств, в первую очередь, России, «неоконсы» видят в качестве своих противников Европу, и особенно ООН. Европа, по мнению Роберта Кэйгена представляет собой «отличную цивилизацию» с преобладанием пацифистских утопических ценностей, которые сдерживают имперские устремления США. Европа проповедует толерантность, права человека, мультикультурализм, ослабляя тем самым империалистический напор американской однополярной стратегии. Так рождаются неоконсервативные тезисы — «забыть Европу», «освободиться от Европы» и т. д., - что проявляется в опоре на англо-американские военные силы в международных военных операциях, чаще всего без санкции ООН и вопреки европейским протестам.
ООН, по их мнению, вообще отражает геополитическую реальность прежней эпохи, с иным балансом сил. В эпоху единоличной доминации США требуются иные международные организмы и формы принятия решения. ООН — объект настоящей ненависти американских неоконсерваторов, и они обвиняют ее во всех смертных грехах — вплоть до потворства терроризму.
Под прикрытием американских ценностей
Неоконсерваторы активно используют в своей пропаганде обращение к американским ценностям. Следуя за логикой «штроссианства», они используют мифы, в которые сами не верят, для мобилизации масс. Вера в «американскую мечту», в «проявленное предназначение» (manifest destiny), в моральное превосходство американского общества чрезвычайно сильна в американских массах. Американское мессианство глубоко укоренено в протестантской культуре, которая изначально рассматривала Америку как землю обетованную для гонимых в континентальной Европе радикальных протестантских сект. Миллионы американцев до сих пор свято верят в протестантские фундаменталистские мифы — о скором конце света, о спасении лишь американских христиан, «снова рожденных» (born again) и т. д. Перед этим событием «силы зла» (к которым обычно протестантские проповедники относят мусульман, русских, европейцев и китайцев) вторгнутся в Израиль, но получат отпор от США, после чего благодарные израильтяне перейдут в протестантизм и вознесутся на облака. Эта теория получила название «диспенсациализм», и основана на особой форме эсхатологической географии, основные моменты которой странно напоминают неоконсервативные стратегические проекты по борьбе с «империей» или «осью зла». Центром зла выступает неизменно Россия, страна «гогов и магогов», царство «Роша», а ее союзниками — азиаты и европейцы.
Американские военные мыслят более прозаично в духе обычного агрессивного национализма и милитаризма.
Крупные магнаты и транснациональные корпорации прекрасно понимают, что их будущее зависит от того, сумеет ли политический Вашингтон обеспечить им конкурентоспособные преимущества в глобальном масштабе — перед лицом дефицита ресурсов в самих Штатов, развитием Китая, демографическим скачком Азии, охлаждения отношений с Европой (вплоть до торговых войн) и т. д.
Все эти совершенно различные мессианские, прагматические и милитаристские аргументы и настроения сводятся в неоконсервативном ядре, как в фокусе. Это задача второго уровня посвящения (по Лео Штроссу). Здесь массовые мифы, какими бы странными и чуждыми «философам» они ни были, берутся на вооружение и активно используются для мобилизации масс. Сами американские ценности «неоконсам» глубоко безразличны — в душе они остаются либо троцкистами, нигилистами-агностиками, либо иудаистами. Но они полезны для управления массами, и циничное использование этих мифов удается тем лучше, чем свободнее от их влияния чувствуют себя сами манипуляторы.
В этом состоит важный момент неоконсервативной стратегии. Когда «неоконсы» говорят о том, что они стремятся укрепить «демократию» и «внедрить либеральные ценности» в регионах Ближнего Востока, в Евразии или на Дальнем Востоке, они лгут самым откровенным образом. Любой порядочный американский либерал или демократ, увидев, как отторгают народы мира (в частности, сербы, афганцы или иракцы) навязываемую силой систему т. н. «демократии», и то, какими методами она внедряется, был бы озабочен дискредитацией, подменой, узурпацией базовых американских принципов (что мы и видим в лице противников неоконсерваторов как среди республиканцев, так и среди демократов). Но смысл неоконсерватизма состоит именно в дистанции от провозглашаемых ценностей, в полном безразличии к судьбе самих этих ценностей и лозунгов. Для «неоконсов» важны только власть, господство, реализация групповых эгоистических интересов. Отсюда и возникновение шокирующих понятий, вроде «гуманитарная интервенция» или «гуманитарные бомбардировки». Здесь-то и проявляется «фашизм» «штроссианства», но только лишенный того содержания, в которое сами европейские фашисты безусловно верили. Здесь мы сталкиваемся с «фашистским методом», взятым самим по себе, но завуалированным под «либерализм» и «демократию». Уместно вспомнить, софизм Трасимаха, столь дорогой «неоконсу» Алану Блуму, о преимуществах несправедливости. Вашингтон при господстве неоконсов поступает в строгом соответствие с этой логикой: творя несправедливость в отношении всех подряд и присваивая единоличное право вмешиваться в одностороннем порядке в дела любого суверенного народа и государства, американцы якобы способствуют установлению максимально возможной справедливости. Не случайно, Кэйген говорит о «гоббсианской» сущности американской цивилизации (в отличие от кантианской сущности цивилизации европейской). У Гоббса и его «Левиафана» «неоконсы» берут принцип «человек человеку волк» и строят на нем новую жестокую этику, этику сильного — своего рода, «социал-дарвинизм», распространенный на всю планету, где в качестве субъектов выступают не люди, а страны и цивилизации. Не видя, вслед за Гоббсом, никакого другого содержания в человеке, кроме буйного, агрессивного эгоизма, ведущего к «войне всех против всех», «неоконсы» выступают строителями Мирового Государства, Всемирной Империи Левиафана, который будет «пасти народы» огнем и железом. Так, постепенно за обманчиво мягкой и умиротворяющей либерально-демократической риторикой проступают зловещие черты «царства антихриста», о наступлении которого предупреждали традиционные религии — христианство, ислам, иудаизм. И не случайно, большинство представителей этих религий (включая ортодоксальных иудеев) расшифровывают современный стиль американской неоконсервативной политики как стиль от режиссеров-постановщиков «конца света». Как знать, может быть, сами «неоконсы» в своем внутреннем закрытом круге и играют с этой мыслью — ведь их циничная уверенность в отсутствии бога и духа, их глубинный ангажемент в созерцании холодных бездн «ничто», их всепоглощающий цинизм, их апология лжи не так уж далеко ушли от классических описаний нашего старого знакомого — дьявола.
