Противостояние. Обама против Путина - Пушков Алексей Константинович (электронная книга txt) 📗
2012 г.
По зубам ли Обаме Россия и Путин?
Порочная философия «американской исключительности»
Популярность Обамы обнадеживает внешний мир: может быть, при Обаме произойдут сдвиги к лучшему. И Америка наконец?то признает: господствовать в современном сверхсложном мире даже ей не по зубам. Но не исключено, и даже более чем вероятно, что и при Обаме мы столкнемся со старыми американскими инстинктами. Сегодня их носителями выглядят в основном Джон Маккейн и, конечно же, Сара Пейлин. Именно она нагляднее всего воплощает в себе главную идею американского и массового, и политического сознания — идею американской исключительности. Она состоит в том, что Америка — лучше всех, свободней всех, богаче всех и сильнее всех. А значит — ей и позволено намного больше, чем другим. Собственно, другим вообще позволено лишь то, на что дает добро Америка.
Впрочем, послушайте саму напарницу Маккейна. «Мы исключительный народ. Америка — исключительная страна», — обращается она к публике на одном из республиканских ралли. И если кто ее еще не понял, добавляет под крики и рукоплескания аудитории: «Вы все — исключительные американцы». Однако если кто думает, что это всего лишь примитивные лозунги от губернатора Аляски, то это глубокое заблуждение. Просто Сара Пейлин в силу простоты душевной выдает прямым текстом то, что другие американские политики говорить остерегаются. Но думают они точно так же. Так думал элитный Джордж Буш?старший, когда говорил о новом мировом порядке, который установит Америка. Так думал ловкий демократ из Арканзаса Билл Клинтон, когда бомбил Белград. Так думал и недалекий Джордж Буш?младший, когда отдал приказ об оккупации Ирака. Америка на все имеет право, поскольку это исключительная страна с исключительными правами.
Это убеждение прививали американцам еще отцы?основатели Соединенных Штатов — Вашингтон, Мэддисон, Гамильтон, Франклин. «Эта идея со времен отцов?основателей состоит в том, что Соединенные Штаты — не такая страна, как все остальные, и что у нее есть особая миссия построить город на холме, который послужит маяком свободы для всего человечества», — пишет известный американский обозреватель Роджер Коэн. Причем сама эта сомнительная для очень многих идея у него сомнения не вызывает. Его беспокоит лишь то, что, по его словам, «идея исключительности с недавних пор… превратилась в убежище для раздосадованной Америки, которая не готова признать подлинное состояние современного мира».
Сара Пейлин может быть неразвитой, необразованной и примитивной, она может считать, что имеет представление о России, поскольку видела ее берега с одного из островов Аляски, но по американским стандартам она вовсе не дура. Когда она кричит об исключительности Америки, она разыгрывает последнюю карту, которая есть у нее и Маккейна: противопоставить миру, меняющемуся на глазах, — и меняющемуся не в пользу США, заклинания насчет исконной, природной, генетической, безусловной и неоспоримой исключительности Америки. Эта идея успокаивает и вдохновляет самую недалекую и, прямо скажем, тупую часть американского электората, которая, как и сама г?жа Пейлин, ничего не знает о внешнем мире, знать не хочет, не выезжала дальше Мексики — и недоумевает, почему в мире смеются над Бушем?младшем, когда он говорит, что в Испании говорят по?мексикански.
Этим «исключительным американцам» сегодня особенно неуютно в современном мире. «Черт побери, ведь Бог сделал именно нас избранной нацией!» — убеждены они и не понимают, как жить в мире, в котором Китай опережает США по числу золотых и вообще всех медалей на последних Олимпийских играх, в котором от Шанхая до Дубая растут новые центры экономической и финансовой мощи, в котором США бросают вызов то европейские державы, то Россия, и в котором Америке все труднее доказывать свою правоту. Для этих американцев Маккейн и Пейлин, выражающие их гнев и ощущение, что все в мире идет не так, — безусловные герои.
Парадокс начала XXI века: порождение американского бизнеса — глобализация — разворачивается против самой Америки. «Идее американской исключительности приходится все труднее во взаимосвязанном мире, — пишет Роджер Коэн. — Как можно настаивать на собственной исключительности, когда каждая крупная мировая проблема — от терроризма до цен на газ — касается всех без исключения?».
Маккейн и Пейлин вопреки очевидному настаивают на том, что Америка по?прежнему сильна и самодостаточна. И этим они близки миллионам американцев. И это агрессивно?недовольное меньшинство готово биться за них до конца. Но похоже, что большинство избирателей все же понимает: эта философия — путь в никуда. На этом фоне Обама, готовый к свиданию с внешним миром, выглядит как единственная надежда для гипердержавы, загнанной в угол военными авантюрами, финансовым кризисом и всемирной, мягко говоря, нелюбовью к уходящей администрации Буша.
Однако есть опасность, что вирус американской исключительности, замерев на время выборов, мутирует и заразит уже и обновленный Обамой Белый дом. Ведь, в конце концов, в идее особого предназначения и состоит идейная суть Соединенных Штатов.
2008 г.
Обамомания
Не только Америка, но и, похоже, весь мир охвачены Обамоманией. В день его победы случилась общеамериканская истерика: люди рыдали от счастья, обнимались и чуть ли не пускались в пляс по всем Соединенным Штатам, празднуя победу своего любимца. Радость охватила и Европу, где всем очень хочется верить в возвращение той Америки, которую они всегда любили и которую уже почти было потеряли — Америки великой не силой своего оружия, а силой своей демократии, своей экономики и своих возможностей. «Мечта стала явью!» — восторженно писала европейская пресса, вспоминая знаменитую фразу Мартина Лютера Кинга «У меня есть мечта».
Да, Мартин Лютер Кинг был бы счастлив. Вот оно — воплощение его мечты: темнокожий президент во главе страны, когда?то выстроенной на рабовладении, но преодолевшей расизм и расовую вражду и избравшей черного своим президентом. Действительно, Америка изменилась, и отрицать это невозможно. «Во вторник Америка совершила прыжок. Миллионы избирателей — белых и черных, азиатов и испаноговорящих, принадлежащих к разным расам и самых разных кровей — доверили свою надежду и судьбу своей страны 47?летнему сыну черного отца и белой матери, человеку, который сделал историю как благодаря своей расе, так и вопреки ей», — писала газета «Интернэшнл Геральд Трибюн».
Барак Обама, безусловно, баловень судьбы. За всю свою жизнь он не сделал ничего заметного: не был мэром ни крупного, ни даже небольшого города, не был ни губернатором, ни министром, не выступил автором ни одного важного закона, не заявил о себе как лидер общенационального движения. Еще два года назад о нем мало кто знал. Но у него есть три достоинства. Первое — он прекрасный оратор, лучший, по словам Билла Клинтона, со времен Джона Кеннеди. Второе — он оказался в нужное время в нужном месте — во время небывалого для Америки внешнеполитического и финансового кризиса Обама был вынесен на самый гребень политической волны всеамериканской усталостью от Джорджа Буша, недоверием к правившим страной аж 8 лет республиканцам и отчаянным желанием перемен. Точно ощутив эти настроения, Барак Обама и стал кандидатом перемен, начиная с самой первой — он предложил Америке избрать — впервые в ее истории — черного, а не белого президента.
И третье достоинство: Обама сумел заручиться поддержкой могущественных политических и бизнес?кланов, которые сделали ставку именно на него, а не на кого?либо другого. Без больших денег на выборах в США нельзя одержать победу. По объему собранных средств Обама в два с половиной раза опережал Хиллари Клинтон и почти в четыре раза Джона Маккейна. И вот он — президент Соединенных Штатов.
Теперь остается понять, насколько были оправданы объятия, рыдания и радость до упаду, которыми встретили победу Обамы миллионы американцев. Победив благодаря глубокому кризису, в котором оказались США, Барак Обама теперь должен вывести страну из этого кризиса — и предложить миру совсем другой образ Америки, чем тот, который создал Джордж Буш. Из?за образа, созданного Бушем, Соединенные Штаты стали ненавидеть. Из?за образа, который несет с собой Обама, ее должны вновь начать любить. Но сумеет ли Барак Обама подарить миру именно такую Америку?
