Европа и Евразия - Трубецкой Николай Сергеевич (читать полную версию книги .TXT) 📗
Мы говорили выше, что культура народа А всегда будет представлять из себя некоторую смесь из элементов старой национальной культуры этого народа (обозначим эти элементы через a) и элементов культуры, заимствованной у народа В (обозначим их через b), тогда как сам народ В будет иметь культуру, состоящую лишь из вполне однородных элементов (b). Отсюда вытекает первое положение: культура А (в нашем случае – европеизированного нероманогерманского народа) заключает в себе больше культурных ценностей, чем культура В (в нашем случае – романо-германского народа). Но мы знаем, что общая сумма культурных ценностей определяет собой и общую сумму возможных открытий, значит, количество возможных открытий у европеизированного народа больше, чем у романо-германского. На вид такое положение дела как будто выгодно для европеизированного народа. Но на деле это не так. В самом деле, надо принять во внимание, что число возможных открытий далеко не равно числу открытий, действительно осуществляемых. Большинство открытий обречено на гибель во взаимной борьбе между собой или старыми культурными ценностями, с которыми они вступают в противоречие, причем эта взаимная борьба за общее признание (duel logique, по терминологии Тарда) будет тем ожесточеннее и длительнее, чем больше общее число возможных открытий. Таким образом, оказывается, что культурная работа европеизированного народа поставлена в гораздо менее выгодные условия, чем работа природного романогерманца. Первому приходится искать в разных направлениях, тратить свои силы над согласованием элементов двух разнородных культур, над согласованием, сводящимся большею частью к мертворожденным попыткам; ему приходится выискивать подходящие друг к другу элементы из груды ценностей двух культур, тогда как природный романогерманец идет верными путями, проторенной дорожкой, не разбрасываясь и сосредотачивая свои силы лишь на согласовании элементов одной и той же культуры, элементов вполне однородных, окрашенных в один общий тон родного ему национального характера.
Ко всему этому присоединяются логические последствия той особенности частного случая европеизации, по сравнению с общим случаем культурного заимствованная, о которой мы говорили выше. Так как культура европеизированного народа состоит из ценностей a (чисто национальных) и b (заимствованных у романогерманцев), а всякое открытие слагается из элементов уже существующих ценностей, то открытия, производимые европеизированным народом, теоретически будут принадлежать к одному из трех типов: a+a, a+b, b+b. С точки зрения романогерманцев, открытия типа a+a, как не заключающие в себе никаких элементов романо-германской культуры, совершенно лишены цены. Из открытий типа a+b значительная часть должна представиться романогерманцу как порча европейской культуры, ибо такие открытия, наряду с b, заключают в себе и элемент a, отдаляющий их от соответствующего элемента современной романо-германской культуры. Наконец, из открытий типа b+b вполне приемлемыми для романогерманцев являются лишь те, которые носят на себе отпечаток вкусов, предрасположений и темпераментов, свойственных романо-германской наследственности; а так как европеизированный народ имеет наследственность иную, то ясно, что значительная часть сделанных им открытий типа b+b не будут отвечать этому требованию и окажутся неприемлемыми для романогерманцев. Таким образом, мало того что культурная работа европеизированного народа, по сравнению с работой романо-германского народа, в высшей степени тяжела и обставлена затруднениями, она к тому же еще и неблагодарна. Добрая половина ее, с точки зрения настоящего европейца, должна быть признана непроизводительной, нецелесообразной. А так как европеизированный народ заимствует у романогерманцев и их оценку культуры, то ему и самому приходится отказываться от тех из своих открытий, которые не могут получить признания в Европе, и работа его в значительной своей части действительно становится Сизифовым трудом.
Нетрудно понять, к каким последствиям все это неминуемо приводит. Вследствие всех вышеописанных причин европеизированный народ в каждый данный промежуток времени успевает создать лишь самое незначительное количество таких культурных ценностей, которые могут быть приняты другими народами европейской культуры. Природные же романогерманцы в тот же промежуток времени создадут таких ценностей очень много, и так как все они, войдя в общий запас романо-германской культуры, тем самым приобретут неоспоримый авторитет, то и тому европеизированному народу, о котором идет речь, придется принять их. Таким образом, этот народ всегда будет больше получать извне, чем отдавать на сторону, его культурный импорт будет всегда превышать культурный экспорт, и уже одно это ставит его в зависимое положение по отношению к природным романогерманцам.
Нельзя не отметить к тому же, что перевес импорта над экспортом и отличие психической наследственности европеизированного народа от романо-германской создают для этого народа чрезвычайно тяжелые условия усвоения и распространения новых открытий. Природные романогерманцы усваивают, в общем, только те открытия, которые носят на себе отпечаток общероманогерманской национальной психологии, передаваемой путем наследственности и традиции; все, что противоречит этой психологии, они могут просто-напросто откинуть, заклеймив это эпитетом «варварства». Европеизированный народ находится в ином положении: он должен руководствоваться не своей собственной, а чужой, романо-германской национальной психологией и должен, не сморгнув, принимать все то, что создают и считают ценным исконные романогерманцы, хотя бы это противоречило его национальной психологии, плохо укладывалось бы в его сознании. Это, конечно, затрудняет процесс усвоения и распространения импортируемых открытий, а между тем такие открытия, как мы знаем, у европеизированного народа всегда превышают число своих собственных, доморощенных. Нечего и говорить, что такие постоянные затруднения в области усвоения открытий должны чрезвычайно вредно отражаться на экономии национальных сил европеизированного народа, которому и без того приходится затрачивать много труда на непроизводительную работу по согласованию двух разнородных культур («открытия типа a+b») и развитию остатков собственной национальной культуры («открытия типа a+a»).
Всеми этими тормозами в культурной работе еще далеко не исчерпывается невыгодность положения европеизированного народа. Одним из самых тяжелых последствий европеизации является уничтожение национального единства, расчленение национального тела европеизированного народа. Выше мы видели, что при заимствовании чужой культуры каждое поколение вырабатывает свою смесь, свой канон синтеза элементов национальной и иноземной культуры. Таким образом, в народе, заимствовавшем чужую культуру, каждое поколение живет своей особой культурой, и различие между «отцами и детьми» здесь будет всегда сильнее, чем у народа с однородной национальной культурой. Но и помимо этого лишь очень редко случается, чтобы целый народ сразу подвергся европеизации, чтобы все части народа в одинаковой мере восприняли романо-германскую культуру. Это может случиться лишь в том случае, если народ, о котором идет речь, очень немногочислен и слабо дифференцирован. Большею частью европеизация идет сверху вниз, т. е. охватывает сначала социальные верхи, аристократию, городское население, известные профессии, и затем уже постепенно распространяется и на остальные части народа. Процесс этого распространения протекает, конечно, довольно медленно, и в течение его успевает сменить друг друга целый ряд поколений. Говоря о традиции, мы указывали на то, что для усвоения чужой культуры необходима работа нескольких поколений, ибо в том синтезе, который проделывает для себя каждое поколение, элемент заимствованной культуры будет тем сильнее преобладать над элементами старой национальной культуры, чем больше предшествующих поколений потрудилось над примирением этих двух разнородных культур. Вполне понятно поэтому, что в каждый момент те части европеизированного народа, которые раньше других стали подвергаться европеизации, имеют культурный облик, более близкий к романо-германскому. Таким образом, в каждый данный момент разные части европеизированного народа – классы, сословия, профессии – представляют из себя разные стадии усвоения романо-германской культуры, разные типы комбинаций, в различных пропорциях элементов национальной и иноземной культуры. Все эти классы являются не частями одного национального целого, а обособленными культурными единицами, как бы отдельными народами со своими культурами и традициями, со своими привычками, понятиями и языками. Социальные, имущественные и профессиональные различия в среде европеизированного народа гораздо сильнее, чем в среде природных романогерманцев, именно потому, что ко всем этим различиям присоединяются различия этнографические, различия культур.
