De Aenigmate / О Тайне - Фурсов Андрей Ильич (читать книги онлайн .txt) 📗
Но «Круг» в лице Ж. Монне, А. Пинэ и Ж. Виоле продолжал играть прежнюю роль в обеспечении сплочения европейских элит. В 1961 г. Ж. Монне заменил Организацию европейского экономического сотрудничества, созданную для контроля за «планом Маршалла», более широкой Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), которая стала одним из самых влиятельных институтов содействия глобализации и свободной торговле, действующим в партнёрстве с ВБ, МВФ и ГАТТ. Тогда же создаётся и европейско-американский Атлантический институт международных отношений, в котором европейские члены, тесно связанные с европейскими лидерами, находились под контролем своих американских коллег, представлявших Общество паломников. Что же касается непосредственно Ж. Виоле, то его деятельность была сконцентрирована на сближении французской и немецкой элит. Он выступал в качестве посредника тайных встреч между А. Пинэ, с одной стороны, и К. Аденауэром и Ф.-И. Штраусом — с другой, что подготовило почву для франко-германского Елисейского договора, подписанного во время встречи генерала де Голля и К. Аденауэра в 1963 г. [661] Однако, как известно, де Голль видел во франко-германском союзе опору антиатлантистской Европы, что противоречило проектам федералистов. Так что члены «Круга» ещё в 1965 г. охарактеризовали генерала как «врага» и работали на устранение его от власти (хотя Ж. Виоле при этом был главным тайным агентом французского президента) [662]. Роль «Круга» в известных событиях 1968 г., направленных на смещение де Голля, неизвестна, но ясно, что уход генерала с поста президента и приход на его место Ж. Помпиду, одного из управляющих банка Ротшильдов в Париже, близкого к британским финансовым кругам, были в его интересах. Именно при Помпиду и благодаря его позиции в 1973 г. Велкобритания стала членом ЕЭС, против чего так категорически выступал де Голль.
Между тем главную опасность для федералистское представляли финансовая политика де Голля и его попытки устранить доллар в качестве основы международной валютной системы. Так что в 1960е гг. они сконцентрировались на разработке планов валютного союза, которая была поручена малоизвестному современным французам Роберу Маржолену, чья карьера с военных времен развивалась под покровительством Жана Монне. В начале 1950-х гг. Монне поставил его во главе Европейской организации экономического сотрудничества, а в 1958–1967 гг. он был вице-президентом ЕЭС по экономическим и финансовым вопросам. Маржолен был тесно связан с синархистскими кругами и ведущими представителями англо-американской финансовой олигархии (работал в административных советах «Royal Dutch Shell», «Chase Manhattan Bank» и др.), фактически находясь под контролем семьи Рокфеллеров. Так что он был хорошо знаком с планами «всемирного государства», и именно с его помощью американские финансовые круги пытались поставить под своё управление европейские финансы [663].
В 1945 г. Маржолен поставил во главе Управления по внешнеэкономическим связям философа русского происхождения Алексадра Кожева, который был одним из главных разработчиков Европейского общего рынка и ГАТТ. Занимая в течение 20 лет этот стратегически важный пост, он стремился воплотить свою концепцию наднационального строительства, предполагавшую создание «универсального и гомогенного государства» [664]. Будучи связанным с Лео Штраусом (Строссом) и Карлом Шмиттом, он считается одним из вдохновителей неоконсеративной идеологии. Совместно с Бернаром Кляпье и Оливье Вормсером он действовал изнутри бюрократического аппарата, часто вопреки интересам собственного правительства, что было не так сложно делать в годы Четвёртой республиким, когда во Франции отсутствовала сильная политическая власть.
Именно эта группа людей и разработала «Программу действий для второго этажа Европейского экономического сообщества (1962–1965)», в составлении которой активное участие принимал бельгийско-американский экономист, Робер Триффен, член СМО и экономический советник Комитета действия в поддержку Соединённых штатов Европы, который ещё до образования ЕЭС предлагал создать Фонд европейских резервов, который бы складывался за счёт 10 % резервов центральных банков и предназначался бы для обеспечения самостоятельной финансовой роли брюссельской бюрократии. Данная программа предполагала реформировать Римский договор в целях централизации настоящего экономического и валютного союза.
Пока у власти во Франции стоял де Голль, эта программа, естественно, не могла быть реализована. Хотя в 1964 г. финансовые круги добились всё-таки от Европейского совета согласия на создание Комитета руководителей центробанков для координации бюджетной политики, что рассматривалось ими как важная победа (как указывал Маржолен, «движение в направлении создания валютного союза представляет собой центральный вопрос») [665]. Когда же во Франции начались волнения и беспорядки и встал вопрос о дальнейшем пребывании генерала у власти, федералисты сочли ситуацию для них благоприятной, и заменивший в ЕЭС Маржолена его близкий друг и сотрудник Этьен Барр в феврале 1969 г. предложил свой меморандум («план Барра»), в котором выдвигалась необходимость наднациональной координации экономической и валютной политики. Наконец, после ухода генерала (в апреле 1969 г.) и прихода к власти Ж. Помпиду на Гаагской встрече в верхах в декабре 1969 г. в условиях устроенной транснациональными банками финансовой нестабильности, призванной показать неспособность государств регулировать ситуацию, был представлен более амбициозный проект, уже непосредственно предвосхищавший европейский валютный союз.
С немецкой стороны валютному союзу активно содействовал Вилли Брандт, убеждённый федералист, член Комитета действия в поддержку Соединённых штатов Европы Жана Монне. Ну а сам план валютного союза, который назывался «Европа на пути к валютному союзу», поручили составить премьер-министру Люксембурга Пьеру Вернеру, который и представил его в 1970 г. Он фактически воспроизводил программу Маржолена 1962 г. и предлагал поэтапное, в течение 10 лет, создание экономического и валютного союза, предполагавшего формирование автономного европейского финансового рынка, Европейского резервного фонда с широкими полномочиями и единой европейской валюты. Характерно, что, поддерживая абсолютную свободу передвижения товаров, людей и капиталов, план Вернера требовал жёсткого валютного и бюджетного контроля со стороны единого наднационального агентства. План тогда так и не был реализован в силу несогласия с ним внутри французского руководства.
6. Новые инструменты теневой власти на переломном этапе европейского строительства
Начало 1970-х гг. стало важнейшим рубежом в политике правящих кругов Запада, выявившим серьёзные изменения в положении финансового капитала. «Выкачав» за предыдущие годы всё полезное для себя из неокейнсианской модели развития с её экономикой массового потребления и государством «всеобщего благоденствия», транснациональный бизнес пришёл к выводу, что позитивный для него потенциал государственного регулирования исчерпан и что «социальная экономика» с её широким демократическим участием уже начинает представлять угрозу для укрепления и даже для сохранения их позиций.
Характерно, что именно в этот период на Западе утверждается понятие «мультинационалы», или МНК (мультинациональные компании), которое отражало новую проблему. Она заключалась не только в том, что интересы МНК шли явно вразрез с интересами местного производства, но и в том, что они создавали вокруг себя такую социальную среду и пропаганду, которые формировали стереотипы поведения и потребления, открыто противостоявшие национальному сообществу, а сфера их влияния при этом быстро расширялась [666]. МНК открыто заявляли о себе как о субъектах мировой экономики и политики, причём более влиятельных, чем сами государства. Осуществляя свою экспансию, они связывали в единую сеть разбросанные по всему миру и подчинённые им анклавы, и в этих условиях и границы, и сама государственная власть стали выступать уже в качестве препятствия для функционирования транснационального бизнеса. Именно тогда в недрах ТНК и ТНБ разрабатывается стратегия, направленная на слом системы национально-государственного регулирования на переход к открытому «глобальному» обществу.
