Содержательное единство 1994-2000 - Кургинян Сергей Ервандович (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
Но все наше обсуждение осмысленно лишь в том случае, если ценностно-производящее ядро не нарушено так глубоко, что народ вообще не откликнется ни на какое слово правды. И здесь снова скажу о своем опыте. Я в отпуске, сижу в своем деревенском доме, работаю, а рядом бабушка-соседка сидит. Я им журналы и книги свои посылаю, они читают, у нас уже дружба и длинные разговоры. Но, когда посреди разговора я произношу слова "по справедливости", она вдруг начинает дрожать. У нее дрожат лицо, губы: "По справедливости я бы и за полкуска хлеба…" У меня даже не хватило духа спросить, что она имеет в виду. Но ясно, что она имеет в виду не прошлую более или менее сытую жизнь, и не нынешнюю, а что-то другое.
И второй пример. Я предложил местному мужику такую аналогию из своего геологического опыта: "Экспедиция, навигация окончилась, у меня 3 мешка с мукой и 10 человек, а следующий вертолет прилетит не скоро. Моя задача – не погубить людей. Знаю, что от меня иные захотят демократии или чего-то еще. Но у меня есть наган. И на любую попытку мародерства я отвечу пулей". Мужик отвечает, что люди не реагируют на сегодняшнюю ситуацию как на ситуацию выживания, – все-таки телевизор еще говорит, есть картошка. Я спрашиваю: "А если еще хуже будет? Найдутся люди, готовые ответить?" Он говорит: "Да, конечно. Тут же, в этой пьяной деревне, найдутся". Как только поймут, что это привычная, в генах сидящая, ситуация выживания.
Твердо убежден, что последний уровень, на котором возможно реальное противодействие наихудшему сценарию, который я описал,- это уровень гражданской самозащиты и ценностных микрогрупповых молекул, которые надо успеть (что неимоверно сложно) каким-то образом увязать в линейные цепи и сложные пространственные структуры. И я лишь желаю всем нам, чтобы до этого последнего уровня не дошло, чтобы подобный сценарий оказался все-таки избыточно пессимистическим, чтобы противодействие возникло на более высоких уровнях.
Но пока я других уровней не вижу. Партия – "наш рулевой" лишь тогда, когда она объята единым полем мощных ценностей. Если этого поля нет, – партии нет, сколь бы многочисленна она ни была. Я не верю, что сегодняшние правоохранительные органы – с Куликовым, без Куликова, с любым другим генералом во главе – в состоянии остановить отсчитывание пачек денег, о котором я рассказал. Это невозможно останавливать в рамках нормативного действия. Для этого нужно ЧК. Я не верю в то, что кто-нибудь отберет власть у Ельцина. Потому что люди, описанные в книге Коржакова, власть не отдадут. Потому что компартия ждет одного – когда эта власть упадет ей в руки, а этого не будет. Я даже не верю в то, что Лужков, например, мобилизует остаточный национализм и куда-то решительно двинется. Все расплывется между интрижными судорогами, оглядкой на свои экономические интересы и пр.
Но проблема, повторю, вовсе не внутрироссийская. Вокруг идут учения НАТО, самолеты летают с дозаправкой в воздухе, Фри докладывает. Мы, к сожалению, гарантированы, что спокойно гнить нашему обществу не дадут. А в неспокойном процессе гниения надо искать возможности что-то выстроить. Если "нечто" появится на уровне гражданской самозащиты, то, может быть, это и станет прологом к созданию нового общества. Здесь есть громадная опасность – это "нечто" может распасться на секты и навязать потом населению все издержки и уродства сектантства. Но сектантство может и не возобладать. И это зависит от того, насколько ясным будет понимание ситуации, уровня реальных угроз и насколько мы найдем те ясные и необходимые слова – я недаром сказал о слове "справедливость", – которые смогут оказаться общим знаменателем объединения и роста.
Мы сейчас на развилке. Я лично сейчас на развилке. Я не готов внутренне признать, что остался только крайний левый вариант, а этот, нынешний, похоронен. Я не могу себе это позволить, не испытав до конца всех шансов этой государственности, этого мобилизационного потенциала. Я понимаю, что вариант построения структур власти из вышедшего наверх сегодня "политического вещества", если он возможен, все-таки будет куплен для той же Костромы или Калуги меньшей ценой, чем вариант, при котором все нынешнее элитное поле будет скашиваться крайне левым серпом. Люди, которые кричат "до основанья", видимо, просто забыли, что значат такие слова.
Но еще несколько шагов в сегодняшнем направлении – и нынешняя элита сама окончательно похоронит госкапиталистический вариант. Класс, пришедший к власти и не сумевший удержать власть и государство, обречен исторически. И никто с ним в данном случае не воюет! Он сам является своим могильщиком, а все остальные только констатируют этот результат. Если (на что я слабо, но все же надеюсь) "самозакапывания" госкапитализма не произойдет, то форсированное создание левых движений можно отложить на ближайшие 10-15 лет. Будет Россия – будут и левые движения.
Но если этот класс намерен идти ко дну и утопить вместе с собой Россию, то остается только одно: надо отсечь его от страны, и пусть он идет ко дну или куда угодно, а страна всплывает. Пока что я не вижу людей, способных это возглавить, не вижу сил, которые реально это исповедуют, и очень боюсь, что эти силы начнут рождаться лишь на стадии и в недрах гражданской самозащиты.
8. Фактор Ельцина
Однако что же сегодня происходит в нашей элите (оставим за скобками вопрос о том, класс она или не класс)? В чем то, что в докладе названо "их возможности"?
Я всегда говорил, что Ельцин не Брежнев по многим показателям. Один из таких показателей – его знаменитое фордыбаченье, когда он собрал членов Совета Федерации и начал читать текст, который начинался очень по-брежневски: "Дорогие друзья! Очень трудно было собрать вас всех за одним столом…" Здесь Ельцин, оторвавшись от текста, произнес что-то вроде: "А чего трудного? Вам только скажи, вы мухой прибежите!" Брежнев этого не мог сделать ни за что. Все анекдоты про Брежнева говорили о чем? О священнодействии уставшего и одряхлевшего бюрократа с написанным словом. "Я вижу, что Герек, но тут написано Чаушеску". Сознание гаснет понемногу, но, поскольку оно партийно-бюрократическое, последнее, что в нем остается, уважение к собранию, протоколу, бумаге. У Ельцина все наоборот – типичная берендеевщина. Как говорил один, уже не приближенный, человек: "Шеф офигительно артистичная натура!" Ему хочется покуражиться. Ему плевать на своих спичрайтеров и присутствующих. Он блажит. Ему это надоело, не нравится, он капризничает. Он абсолютно плевал на эту бумагу, она для него ничто. Это первое.
Второе. Брежнев был очень больной человек со средним жизненным ресурсом. Ельцин – очень больной человек с огромным жизненным ресурсом, Это человек, который может взорваться завтра, именно из-за того, что много ресурса и много болезни, а может протянуть сколько угодно, потому что есть огромная внутренняя жизненная сила. Вы же помните, как я смеялся, когда все говорили, что он умирает. Это спектакли, которые человек ставит сам. Вспомните, как его ближайшее окружение и врачи "накололи" очень крупных людей около Черномырдина перед операцией шунтирования. Вбросили "дезу" и раскрутили политический кризис.
Поэтому заявление 1 сентября у школьников "я, детки, баллотироваться не буду" – способ, дав фальстарт, увидеть: кто самый жаждущий и самый глупый одновременно. "Лег, заболел, умирает!" Первый рванулся? "Что-то он с обязанностями не справляется!" "Избираться не буду!" Первый выбежал? "У нас единая команда, а он в команде работать так и не научился". Это чистка кадров. Человек прекрасно понимает, что избираться можно только в случае, когда конкуренты отобраны по простому принципу: либо "прошу моих избирателей избрать Ельцина", либо "я – такой гад, что если вы его не изберете, так я буду!" Кто будет "главным гадом" в следующий раз – я не знаю. Это и неважно. Главное, чтобы все кричали: "А-а-а, лучше Ельцин!"
