Противники России в войнах ХХ века (Эволюция «образа врага» в сознании армии и общества) - Сенявская Елена Спартаковна
Упорное сопротивление местных жителей интервентам привело к жестоким карательным акциям со стороны японских войск, пытавшихся такими мерами утверждать свое господство на оккупированной территории: сожжение за «неповиновение» целых деревень и показательные массовые расстрелы непокорных с целью запугивания местного населения вошли в повсеместную практику. Например, в январе 1919 г. японские солдаты дотла сожгли деревню Сохатино, а в феврале деревню Ивановку. Вот как описывал эту акцию репортер японской газеты «Урадзио ниппо» Ямаути: «Деревню Ивановка окружили. 60–70 дворов, из которых она состояла, были полностью сожжены, а ее жители, включая женщин и детей (всего 300 человек) — схвачены. Некоторые пытались укрыться в своих домах. И тогда эти дома поджигались вместе с находившимися в них людьми». [103] То, что действовали японцы с особой жестокостью, отмечали даже их союзники-американцы. Так, в донесении одного американского офицера описывается казнь арестованных местных жителей, схваченных японским отрядом 27 июля 1919 г. на железнодорожной станции Свиагино, охранявшейся американцами: «Пятеро русских были приведены к могилам, вырытым в окрестностях железнодорожной станции; им были завязаны глаза и приказано встать на колени у края могилы со связанными назад руками. Два японских офицера, сняв верхнюю одежду и обнажив сабли, начали рубить жертвы, направляя удары сзади шеи, и, в то время как каждая из жертв падала в могилу, от трех до пяти японских солдат добивали ее штыками, испуская крики радости. Двое были сразу обезглавлены ударами сабель; остальные были, по-видимому живы, так как наброшенная на них земля шевелилась». [104]
В феврале-марте 1920 г. все войска интервентов, кроме японских, покинули Владивосток, передав «представительство и охрану интересов союзников» на русском Дальнем Востоке и в Забайкалье Стране Восходящего Солнца. При этом Япония формально заявила о своем «нейтралитете». Однако в начале апреля японцы начали карательные действия против населения Владивостока и других городов, произвели нападения на революционные войска и организации Приморья. В качестве повода был использован так называемый Николаевский инцидент в марте 1920 г., во время которого в городе Николаевске-на-Амуре партизаны под командование анархиста Я.И.Тряпицина, расстрелянного вскоре по приговору народного суда, уничтожили более 850 захваченных в плен японских военнослужащих и гражданских лиц. [105] Воспользовавшись этим, 31 марта 1920 г. японское правительство отказалось от эвакуации своих войск, которые 4–5 апреля внезапно нарушили договоренность о перемирии и приступили к «акции возмездия», в результате которой за несколько дней уничтожили во Владивостоке, Спасске, Никольске-Уссурийском и окрестных селениях около 7 тыс. человек. [106] Сохранились фотографии японских интервентов, «с улыбками позирующих рядом с отрезанными головами и замученными телами русских людей». [107]
В продолжение «акции» и под предлогом защиты служащих японской нефтяной компании «Хокусинкай» японские войска в июне 1920 г. оккупировали Северный Сахалин. 3 июля была опубликована декларация, в которой Япония заявляла, что ее войска не покинут его тех пор, пока Россия не признает своей полной ответственности за гибель японцев в Николаевске и не принесет официальные извинения. [108] Кстати, впоследствии этот эпизод — в соответствующей пропагандистской упаковке — фигурировал как «неопровержимое доказательство агрессивности русских» на многих международных конференциях, влияя на формирование и в самой Японии, и в других странах образа врага — Советской России.
После овладения Красной Армией Иркутском в начале 1920 г. сложились благоприятные условия для дальнейшего продвижения советских войск на Восток. Однако Советская Россия была не готова вести войну с Японией. [109] В этой обстановке по указанию В.И.Ленина наступление было приостановлено, а на территории Дальнего Востока образовано буферное государство — Дальневосточная Республика (ДВР), имевшая регулярную Народно-революционную армию. [110]
Между тем, на протяжении всего 1920 г. эскалация японцев в регионе нарастала: с японских островов на континент прибывали все новые вооруженные силы. Однако после успешного наступления Народно-революционной армии ДРВ и партизанских отрядов и освобождения ими в октябре 1920 г. Читы, японцы вынуждены были покинуть Забайкалье и Хабаровск. При отступлении они угнали, затопили или привели в негодность большинство кораблей Амурской флотилии, разрушили железнодорожную ветку от Хабаровска до базы флотилии, разграбили ее мастерские, казармы, уничтожили водопровод и систему отопления, и т. д., всего нанеся ущерб на 11,5 млн золотых рублей. [111]
Оставив Забайкалье, японские войска сосредоточились в Приморье. Боевые действия продолжались еще два года. Наконец военные успехи Народно-революционной армии Дальневосточной Республики и партизан, с одной стороны, и ухудшение внутреннего и международного положения Японии, — с другой, все же вынудили японских интервентов в конце октября 1922 г. на кораблях своей эскадры покинуть Владивосток, что знаменовало собой окончание Гражданской войны в этом регионе. Но хотя официальной датой освобождения Владивостока и Приморья от белогвардейцев и интервентов считается 25 октября 1922 г., только через семь месяцев после установления советской власти во Владивостоке, 2 июня 1923 г. в 11 часов утра с рейда Золотого Рога снялся с якоря и ушел последний корабль интервентов — японский броненосец «Ниссин». [112]
Но и после вывода войск Япония не оставляла свои агрессивные замыслы: в 1923 г. генеральным штабом японской армии был разработан новый план войны против СССР, которым предусматривалось «разгромить противника на Дальнем Востоке и оккупировать важные районы к востоку от озера Байкал. Основной удар нанести по Северной Маньчжурии. Наступать на Приморскую область, Северный Сахалин и побережье континента. В зависимости от обстановки оккупировать и Петропавловск-Камчатский». [113]
У порога «большой войны»: Хасан и Халхин-Гол
В 1925 г. между Советским Союзом и Японией были установлены дипломатические отношения, советское правительство признало Портсмутский мирный договор и добросовестно его выполняло. Что касается Японии, то она, в нарушение условий договора, разрабатывала планы новой войны. Так, в известном меморандуме генерала Танака, врученном им японскому императору 25 июля 1927 г., говорилось, что «в скором будущем неизбежно наступит момент, когда наша страна столкнется с Красной Россией в районе Северной Маньчжурии… По велению судьбы нашей стране неизбежно придется вновь скрестить мечи с Россией…» [114] Японцы прямо заявляли, что «пока этот скрытый риф [имелся в виду СССР — Е.С.] не будет взорван, наше судно не сможет пойти быстро вперед», и советский посол в Японии А.А.Трояновский с тревогой информировал свое правительство о том, что «в военных кругах бродят мысли о занятии Сахалина, Приморья и Камчатки». [115]
В 1929 г. Япония поддержала нападения «белокитайцев» на Китайскую восточную железную дорогу, а в 1931 г. оккупировала Маньчжурию, лишив СССР возможности нормально эксплуатировать КВЖД. На границе наращивалось японское военное присутствие, организовывались учения, постоянно устраивались провокации, попытки проникновения на советскую территорию. Япония явно готовилась к крупномасштабной агрессии. В ее долгосрочные планы входил захват всего Дальнего Востока. Но вначале потребовалась «проба сил». Местом для нее было избрано советское Приморье.
