Русская Доктрина - Кобяков Андрей Борисович (книги бесплатно без .txt) 📗
Это уникальное качество Третьего Рима становится поучительным и вдохновляющим примером, “программной” средой современной русской цивилизации в ее предстоящем противостоянии “новому язычеству” Запада и “новому варварству” Юга. Очевидно, что кризис западного проекта с неизбежностью ставит вопрос о новом мировом лидере. Интеграционный потенциал русской цивилизации, о котором говорил в своей Пушкинской речи Достоевский, становится вновь востребован историей. Опыт наших предков, сумевших в близких к современным реалиям исторических условиях найти (или, лучше сказать, почувствовать) верное решение и сделать из вчерашнего “варвара” своего партнера по государственному строительству, становится необычайно актуальным.
Глава 8. НАША ДЕРЖАВА КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ШЕДЕВР
Империя защищает традицию от ее вырождения в культуру
С нами Бог! Разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог!
Великое Рождественское Повечерие
В гениальном термине “миродержавие” (впервые встречающемся, вероятно, у Н.Я. Данилевского) заключена мысль вовсе не о господстве над всеми племенами и народами, а о сдерживании тех, кто жаждет такого господства. Это миссия хотя и “негативная”, “отражающая”, но по своему архетипу самая высокая (миссия Хранителя гармонии, Спасителя мирового лада). Столетия Европа знала, что если появится сильный и агрессивный сосед, который будет стремиться подмять все и вся под себя, то его остановит слово или меч русского царя. Россия остановила Карла XII, Россия укротила Фридриха Прусского, Россия не позволила Англии задушить морской блокадой молодые Соединенные Штаты, о Россию разбился Наполеон, Россия пресекла зверства Османской империи в отношении балканских народов, Россия выступила вместе с Англией и Францией против завоевательных аппетитов кайзера. Россия действительно была “жандармом Европы”, обуздывавшим международных агрессоров и европейских революционеров. Роль “жандарма” пытаются играть сейчас некоторые державы и международные организации. Однако полностью заменить Россию на этом посту пока не удается. И без России не удастся.
Издревле варварские орды приходили из степи или спускались с гор, проносились как вихрь, выкорчевывающий плодоносящие сады и сметающий богатые города, – их не могли остановить ни Великая Китайская стена, ни римский Вал Адриана, но остановили русские пограничные засеки и казачьи разъезды. Сегодня, в эпоху “международного терроризма”, миссия миродержавия становится вновь востребованной на новом уровне. Однако, чтобы справиться с этой миссией, недостаточно быть очень богатой страной с очень мощной армией. Дух миродержавия нельзя подделать.
Россия как тип своеобразной “правильной” империи представляет собой исключительное государство, она является историческим шедевром, которым мы как нация можем гордиться. “Всечеловечность” и “пластичность” русской цивилизации соединилась с принципиальной независимостью, “неотмирностью” и “миродержавием” русских как духовно-политической нации. Подстраиваясь в малом, второстепенном, заимствуя подробности быта и детали иного образа жизни, русские дерзают на создание общечеловеческих стандартов там, где эти стандарты вообще возможны (принципы общежития племен, вер, корпораций, механизмы соединения разных укладов, традиций права и т.п.). В большом, важнейшем историческом призвании русские выступают как хозяева, творцы и изобретатели, а не потребители разработанных другими стандартов. Мы не создаем общеобязательный стандарт для всех, а создаем “интерфейс” для стандартов, контейнер и убежище, в котором могли бы сосуществовать, не раздражая друг друга, разные образы жизни. Непонимание этой истины нашими политиками, чиновниками, интеллигентами, непонимание ими того “чуда”, которым явилась русская держава в мировом контексте, наносит России оскорбительные и вредные пощечины.
Русскую версию империи (миродержавие) можно сопоставить с системой перегородок, которые удерживают разные уклады и традиции от смешения; наша империя “подмораживает”, “консервирует” традиции, притормаживает их разложение и распад. Наша империя выступает как опекающая мать, дающая возможность разным народностям, состояниям, сословиям, не уничтожая и не подминая друг друга, раскрывать свой потенциал. Наша империя как будто отменяет волчий закон “борьбы за существование”, который в других империях (например, в колониальной Британии) действовал в полной мере. Наша империя защищает традицию от ее вырождения в культуру.
Наша империя выступает как опекающая мать, дающая возможность разным народностям, состояниям, сословиям, не уничтожая и не подминая друг друга, раскрывать свой потенциал. Наша империя как будто отменяет волчий закон “борьбы за существование”, который в других империях (например, в колониальной Британии) действовал в полной мере.
Между миродержавием и православным Удерживающим существует не просто связь, но скорее тождество. Удержание других государств в их стремлении к мировому господству, сдерживание варваров – это внешняя сторона миссии “правильной империи”. Внутренняя же ее сторона – удержание традиций и укладов от “смешения”. Как в первом, так и во втором случае мы имеем дело с апокалиптическими знаками: Гоги и Магоги последних времен, “вино блудодеяния”, которым поит царей и все народы Блудница с именем Вавилон, что означает “смешение языков”.
Образ “вина блудодеяния”, в которое подмешаны мерзости Блудницы, довольно-таки отчетливо обрисовывает процесс обезличивания и “смесительного упрощения” культуры. Причиной распада большинства империй в течение ХХ века была нивелировка традиций в рамках единого имперского пространства. И цивилизаторскими усилиями самих имперских правительств, и естественным ходом развития обществ необходимое напряжение между различными традициями исчезло, все было сведено к идеалу “среднего европейца”, “среднего гражданина”, “среднего советского человека”, и стало казаться, что всеми частями Империи можно управлять примерно одинаково. Такие общества, превращаясь из имперских в квазиимперские, быстро и довольно мучительно распадались. Традиции в квазиимпериях испытывали тяжелейший кризис, утрачивали чувство своего происхождения, сливались в безликую аморфную “культуру”, место общего пользования для общечеловеков.
Если в петербургский период носителем imperium-а выступили русские аристократы, то в СССР это была партия как основное привилегированное сообщество. Имперская потенция СССР была не очень сильной, изначально в нем доминировала квазиимперская тенденция, а после смерти Сталина она полностью возобладала. Сейчас мы утратили и один, и другой типы правящего слоя. Создавать новый слой придется практически с нуля.
Уникальная природа русского “миродержавия”, его единственная в своем роде духовно-политическая черта – способность направлять свой меч на дела совести и добродетели, безотносительно корыстных интересов и вопреки им. То, что можно понять на уровне индивида (благородный рыцарь, святой воин и т.п.), представляется совершенно невероятным на уровне наций, больших историко-культурных миров. И тем не менее это так. Россия вела в основном оборонительные войны, ее экспансия носила характер защиты от набегов и от агрессии. Наконец, Россия постоянно проводила “политику принципов” и шла навстречу тем, кто уповал на ее помощь, исходя из духовных и нравственных представлений. Достоевский в “Дневнике писателя” попытался представить эту черту русского государства как естественную: “Практические ли только выгоды, текущие ли только барыши составляют настоящую выгоду нации, а потому и “высшую” ее политику, в противуположность всей этой “шиллеровщине” чувств, идеалов и проч.? Тут ведь вопрос. Напротив, не лучшая ли политика для великой нации именно эта политика чести, великодушия и справедливости, даже, по-видимому, и в ущерб ее интересам (а на деле никогда не в ущерб)? (…) Политика чести и бескорыстия есть не только высшая, но, может быть, и самая выгодная политика для великой нации, именно потому, что она великая. Политика текущей практичности и беспрерывного бросания себя туда, где повыгоднее, где понасущнее, изобличает мелочь, внутреннее бессилие государства, горькое положение”.
