Конец означает начало - Роговин Вадим Захарович (книги серия книги читать бесплатно полностью .TXT) 📗
В первые дни после начала мировой войны ЦК Компартии Бельгии утверждал, что «агрессию против Польши осуждают все народы» [275], и требовал «твёрдости» со стороны Парижа, Лондона и Варшавы, чтобы «спасти независимость Польши» [276]. Руководство Голландской компартии выступило за решительный отказ от любых уступок фашистским державам и призвало к широкой моральной, дипломатической и военной помощи польскому народу в защите независимости своей страны. ЦК Компартии Англии призывал «добиться наиболее полного сотрудничества» с СССР и демократическими странами «в победоносной войне против фашизма» [277]. Орган Коммунистической партии Швеции подчёркивал, что «история человечества не знает более чёрного преступления, чем насильственные действия национал-социалистических безумцев против Польши, могущие вызвать всеобщую европейскую войну» [278]. Компартия Канады продолжала отстаивать лозунги: «Превратить империалистическую войну в подлинную антифашистскую народную войну», «Война за спасение Польши» и т. п. [279]
Наиболее противоречивую позицию по отношению к советско-германскому пакту и последовавшим за ним событиям занимали германские коммунисты. Так, в воззвании Берлин-Бранденбургского комитета КПГ, с одной стороны, утверждалось: «Наш лозунг гласит при всех обстоятельствах — как в военных условиях, так и в мирное время: долой Гитлера и поджигателей войны в Германии!.. За свержение Гитлера и за уничтожение „германских“ завоевателей, врагов нашей нации!» С другой стороны, в том же документе говорилось, что Гитлер пошёл на заключение пакта с СССР потому, что германским империалистам «известен неофициальный союз‹»› (? — В. Р.) германских народных масс с социалистическим Советским Союзом» [280].
28 августа был разработан проект воззвания ЦК КПГ к немецкому народу, в котором содержался призыв «Свергни гитлеровский фашизм, который является твоим заклятым врагом» [281]. В дальнейшем этот документ подвергался многократной переработке. В составленных Ульбрихтом 9 сентября предложениях об изменениях в политике КПГ подчёркивалось, что советско-германский договор «укрепляет дружбу между Советским Союзом и трудовым народом в Германии и тем самым усиливает идеологическое влияние социализма» [282]. В одобренном Секретариатом ИККИ 23 октября новом проекте воззвания уже не содержались слова «гитлеризм» и «фашизм» и сохранился лишь термин «германский крупный капитал». Однако вскоре Секретариат ИККИ дал указание вообще не публиковать воззвание [283]. Вместо него было выпущено письмо партруководства КПГ, в котором выдвигалось требование «разъяснить трудящимся, находящимся под влиянием национал-социалистов, что именно Советский Союз, заключив договор с Германией, уберёг немецкий народ от самой страшной войны, в которую его должна была ввергнуть империалистическая реакция своими преступными планами» [284].
После заключения советско-германского пакта перед коммунистами Франции с особой остротой встал вопрос о том, как в новых условиях сохранить «верность» СССР, в котором, как указывалось в программе Коминтерна, рабочие всех стран видят «своё единственное отечество, важнейший оплот своих завоеваний и главнейший фактор своего международного освобождения» [285].
Тем не менее в первые дни после заключения пакта французские коммунисты не видели в нём основания для изменения своей прежней антифашистской линии. На собрании парламентской группы коммунистов 25 августа Торез поддержал меры французского правительства по проведению мобилизации, чтобы в случае необходимости оказать помощь Польше, «которая может подвергнуться агрессии и с которой мы связаны договором о дружбе» [286]. В «Декларации Французской коммунистической партии», опубликованной в тот же день «Юманите», компартия предлагала правительствам Англии и Франции «заключить соглашение с СССР, чтобы совместно организовать сопротивление агрессору» [287].
Второго сентября, когда французское правительство обратилось к парламенту с просьбой о дополнительных военных кредитах для ведения войны, парламентская группа ФКП без прений, под аплодисменты единогласно голосовала за военные кредиты. 6 сентября один из самых популярных лидеров ФКП Марсель Кашен в письме председателю сената заявил, что компартия «согласна с мерами военного порядка [288], принятыми правительством, чтобы разбить Гитлера и гарантировать спасение страны». Отстаивая линию на защиту национальных интересов и демократических традиций Франции, Кашен 9 сентября опубликовал в газете социалистической партии «Ле Популер» письмо лидеру французских социалистов Блюму, в котором заявлял о стремлении коммунистов быть в первых рядах защитников родины. «Что же касается нас, французских коммунистов,— утверждал Кашен,— то мы связаны с нашей страной самыми прочными узами… мы первыми сигнализировали о необходимости пожертвовать всем, чтобы сокрушить гитлеровский нацизм… мы получаем наши установки только от французского народа» [289]. В этом же духе были выдержаны заявления парламентской группы ФКП, в которых говорилось о «непоколебимой решимости всех коммунистов встать в первые ряды сопротивления агрессии гитлеровского фашизма» и «обеспечить поражение гитлеровского агрессора» [290].
Первоначально такая позиция встречала одобрение руководства Коминтерна. 27 августа Димитров и Мануильский писали Сталину, что ФКП «должна и впредь стоять на позиции сопротивления фашизму». Но после беседы Сталина с Димитровым, состоявшейся 7 сентября, позиция коминтерновских вождей круто изменилась. В директиве Секретариата ИККИ от 9 сентября подчёркивалось, что «коммунистические партии, особенно во Франции, Англии, Соединённых Штатах, Бельгии… должны как можно быстрее выправить свою линию» [291].
Чтобы «выправить линию» ряда западных компартий, Секретариат ИККИ 8 сентября направил директиву компартиям капиталистических стран, в которой давалась оценка начавшейся войны как империалистической с обеих воюющих сторон, отрицался её антифашистский характер со стороны Англии и Франции. Перед компартиями ставились задачи «выступать против войны, разоблачать её империалистический характер, голосовать там, где есть депутаты-коммунисты, против военных кредитов, говорить массам, что война им ничего не даст, кроме тягот и разорений» [292].
Такую установку поддержали отнюдь не все деятели коммунистических партий. Так, по свидетельству Артура Лондона, Клементис, будущий министр иностранных дел коммунистического правительства Чехословакии, расстрелянный в 1952 году по приговору суда над Сланским и другими коммунистическими деятелями, в 1939 году выступал против германо-советского пакта, а затем — против оккупации Красной Армией Западной Украины и Западной Белоруссии и советско-финляндской войны [293].
Даже лидеры Коминтерна испытывали серьёзные трудности при попытках сформировать новые установки для коммунистических партий. Готвальд, Пик и Коплениг пытались в начале войны выработать совместный манифест Коммунистических партий Чехословакии, Австрии и Германии. Однако их общие усилия не привели к результату, который мог бы быть одобрен Секретариатом ИККИ. Поэтому Фюрнберг и Венер получили задание выработать и представить текст этого манифеста. «Фюрнберг,— вспоминал в этой связи Венер,— который, как всегда, был непроницаем, сказал мне по этому поводу, что многие предрассудки следует выбросить за борт. Если таким путём (сближения Советского Союза с Германией), сказал он, можно прийти к социализму, то нужно примириться с концентрационными лагерями (в Германии) и с антисемитизмом как с необходимым злом. Мне не было ясно, хотел ли Фюрнберг таким образом выразить своё мнение или выяснить моё. Поэтому я не ответил. Когда мы с трудом и отвращением выработали проект, который был направлен против империалистической войны, против врага в собственной стране и за братание рабочих в военной форме, Мануильский сказал, что для братания ещё время не пришло и что нужно быть поосторожнее с утверждениями, будто рабочие ни в одной стране не хотели или не стремились к войне» [294].
Столкнувшись со стремлением эмигрантов из разных стран сформировать легионы для участия в войне против фашистской Германии, Секретариат ИККИ принял 15 сентября решение об отрицательном отношении к добровольному вступлению коммунистов в эти легионы [295].
