Последние известия - Лимонов Эдуард Вениаминович (читать книги полностью без сокращений TXT) 📗
Франсуа Олланд, французский президент, узнав о систематическом прослушивании своих дипломатов, горячо по-латински фыркнул, назначил расследование и отказался на время от переговоров с Соединенными Штатами, намеченных на эту неделю. Но вот посмотрите, собачья привычка прижиматься к ноге господина, Соединенных Штатов, все-таки заставила Францию пойти на необычный, грубо нарушающий международные нормы шаг – отказать в пролете над страной президенту суверенной страны Боливии, подозревая, что тот нелегально провозит из России Сноудена, между прочим вступившегося за интересы Франции.
Ну, португальцы кругом зависимы и переживают кризис за кризисом, так что стремление выслужиться перед Вашингтоном у них – естественный рефлекс, что с них взять.
Тут появляется среди стран – действующих лиц еще и Испания.
Испания было согласилась разрешить самолету президента Боливии пролететь над своей территорией. Однако, получив сведения, что самолет в Вене не досматривали, Испания поставила условием досмотр воздушного судна президента в испанском аэропорту.
Эво Моралес по крови – индеец аймара. Он первый за 400 лет чистокровный индеец, руководящий Боливией.
Гордый индеец президент отказался от унизительного осмотра в Испании.
Потому ему пришлось просидеть в зале ожидания венского аэропорта чуть ли не 10 часов.
К нему пробились несколько журналистов, и он пояснил, что в Москве со Сноуденом не встречался, что был в Москве с государственным визитом и что поведение европейских стран возмутительно.
Постоянный представитель Боливии в ООН Саша Лоренти назвал запрет на пролет самолета президента его страны Эво Моралеса в воздушном пространстве Франции, Португалии и Испании «актом агрессии».
Он сказал, что указания поступили из Вашингтона, но названные страны нарушили иммунитет президента Боливии, подвергнув его жизнь риску.
«Огромным оскорблением» назвал произошедшее глава МИД Эквадора Рикардо Патиньо.
Я полностью согласен с министром Эквадора.
Десятилетиями наблюдая за международными отношениями, я не припомню такого возмутительного случая. Президенты суверенных стран имеют международный иммунитет, и президентский иммунитет неуклонно до сих пор соблюдался странами – членами ООН.
По-видимому, пришли новые беззаконные времена, а мы и не заметили.
Рабское лакейство западных стран перед США просто вызывает презрение.
Союз латиноамериканских стран (UNASUR) проведет экстренную встречу по поводу инцидента с самолетом президента Боливии. В UNASUR входят семнадцать государств, и все они разгневаны.
Ей-богу, раболепные подлецы эти европейцы!
4 июля 2013 г.
Война в мышеловке
Это название поэмы великого русского поэта Велимира Хлебникова, где есть такие строки:
Из его мышеловки в аэропорту Шереметьево Эдвард Сноуден показался двенадцати правозащитникам, тринадцатый, мой хороший знакомый Генрих Падва, сказал, что прийти не может, и не пришел. Пропустил такое шоу.
Сноуден как будто учился у лучших режиссеров мира, у Станиславского или у Альфреда Хичкока. Его талант постановщика несомненен.
Он три недели раскаливал нервы журналистов.
Бедняги все изомлели, ожидая, когда появится Эдвард Сноуден. Никто уже и не верил, что Сноуден находится в транзитной зоне аэропорта.
И вот в пятницу он вызвал избранных к 16.30 в зону F аэропорта Шереметьево, откуда всех собравшихся спешно провели в зону Е, откуда, в свою очередь, их забрал автобус, и сама встреча состоялась в зоне С аэропорта. Ну, недаром же он работал несколько лет в ЦРУ, навыки не забыл.
Там он предстал избранным двенадцати из лучших семейств правозащиты (Human Rights Watch, Amnesty International, Transperancy International), представителю ООН в России, уполномоченному по правам человека в РФ Лукину, адвокату Генри Резнику, адвокату Кучерене и, наконец, внуку Вячеслава Молотова депутату от «Единой России» Вячеславу Никонову.
Сноуден заявил, что просит политического убежища в России.
Но, чтобы облегчить ношу, которую он взваливает на Россию, он уточнил, что просит временного убежища, до тех пор пока ему возможно будет перебраться в Латинскую Америку, то ли в Венесуэлу, то ли в Никарагуа.
Еще Сноуден сказал, что не станет наносить ущерб Соединенным Штатам во все то время, которое он проведет в Российской Федерации.
Эта часть его заявления была прямым ответом президенту Путину, который ранее заявлял, что Россия может предоставить Сноудену политическое убежище, если тот не станет наносить ущерб США.
Такова основная фабула произошедшего в аэропорту Шереметьево события мирового масштаба.
Теперь можно приступить к анализу.
Я считаю Сноудена идеалистом и честным парнем, при всем при том, безусловно, человеком тщеславным, склонным к эффектным позам и подаче себя самым выгодным образом.
Театрализованная шпионская постановка выдает его с головой. Он мог проводить закулисные переговоры с российской властью, а предпочел эффектную встречу с правозащитниками, умно избежав сотен распаленных журналистов.
Журналисты создали бы базар.
Он избежал базара.
Я уверен, что он наслаждается своей ситуацией, одновременно понимая, что положение его серьезно, ибо редко какое государство в современном мире отваживается бросить вызов могущественной Империи Соединенных Штатов.
То, что он пригласил Никонова, свидетельствует о его почтении к русской советской истории, то, что пригласил аж трех самых влиятельных российских адвокатов, свидетельствует о знании внутрироссийской табели о рангах.
Видно, что он и его советники из Wikileaks хорошо разбираются в наших реалиях.
Операция соблазнения общественного мнения проведена отлично.
Все нужные паузы выдержаны, скупые акценты проставлены.
Российская власть держит дистанцию.
Президент Обама позвонил президенту Путину.
Эдвард Сноуден удалился обратно в свою мышеловку.
Эдвард Сноуден переживает свой звездный час.
13 июля 2013 г.
Был «на пути к исправлению», но вот тебе, бабушка, и Юрьев день
Навальному дали пят лет колонии общего режима и взяли под стражу в зале суда.
Что скажу?
По русской традиции полагается человека, попавшего за решетку, пожалеть.
И выразить ему сочувствие и соболезнование.
Что я и делаю. Мои соболезнования самому Навальному, его родителям, жене и детям.
Я человек и злой, и жесткий, но я ж не нехристь какой!
Я предполагал, что дадут пять, но условно. Видимо, я исходил из того, что я бы дал условный срок.
Почему бы я дал условный?
Верю, что по делу «Кировлеса» он виновен, но нужно было дать условный. Всем было бы лучше.
Навальный бы пошел на выборы мэра, куда он так хотел и ради чего пожертвовал частью своей репутации несгибаемого борца с Партией Жуликов и Воров, доказав, что он сгибаться может и хочет.
Он был еще вчера, что называется на языке судебной системы, «на пути к исправлению». А сегодня уже исправляться ему нет смысла.
Приняв помощь Собянина, Навальный готовился стать в строй договороспособных противников режима. И успешно стал бы в строй и пошел бы по нему и попал бы когда-то и в Государственную думу, презираемый мною.
Но ему не дали такой возможности.
Почему я считаю, что он виновен?
А глядя на всю его жизнь небольшого бизнесмена на подхвате, с неразборчиво широким кругозором, джентльмена постоянно в поисках удачи-наживы, тугриков, глядя на его родителей с фабрикой лозоплетения, на его брата с компанией, аффилированной с «Почтой России», с офшорной компанией на Кипре, я легко вижу ту среду, в которой он жил до того, как решил стать политиком: это довольно мутная среда, где охотно забывали границу между законом и незаконом, ходили, что называется, туда-сюда через ту границу.
