Содержательное единство 1994-2000 - Кургинян Сергей Ервандович (книги читать бесплатно без регистрации .txt) 📗
Ведь система-то, включаемая такой "почемучкой", очень бойкая, бодрая, оптимистичная, директивная и негибкая. В ней сразу появляются некие железобетонные сущности.
Во-первых, Путин как "политический лидер".
И сразу же: сказал "а" – говори "б". Сказал "политический лидер" – признай несомненность политического лидерства в современной России, признай способность словосочетания "политический лидер" что-то высвечивать в той реальности, которую мы имеем. Признай, значит, эту реальность нормальной, сопоставимой если не с европейской, то с азиатской. Вообще с реальностями любого стабильного общества. Признай тем самым стабильность данного общества. Признай наличие в нем всех составляющих этой стабильности – укладов, социальных групп, макросоциальности в целом.
А если я не считаю нужным это все признавать? Если считаю весь этот язык неадекватным реальности, заведомо мистифицирующим происходящее, заведомо все превращающим в грубый агитационный пиар? Если я все это считаю по отношению к нынешней России не раскрывающими что-то научными понятиями и категориями, а брендами, этикетками, лейблами? То есть лживым мороком, пустотой?
Во-вторых, Путин как политический лидер должен соотноситься с обществом. То есть должно существовать общество. Это общество должно обладать способностью к политическому, макросоциальному соотнесению с лидерством, должно уметь имплантировать проблему лидерства в макросоциальную ткань. И тогда параметр соотнесения Путина с обществом – это рейтинг. И те или иные параметрические функциональные соответствия – это раскрытие природы рейтинга.
Раскрытие? Ну уж нет. Что хотите, только не раскрытие.
Прикрытие! (Как фактор спецоперации.)
Укрытие! (Как способ спастись от бомбовых налетов реальности.)
Накрытие! (Как неспособность спрятаться от бомб в этом понятийном убежище.)
В любом случае – сокрытие. Потому что, вводя понятия, связи, соответствия, мы заклинаем реальность быть тем, чем она не является. То есть мы оперируем превращенной формой научности. Мы используем научность как магию, как некую разновидность камлания. Мы убаюкиваем, заговариваем, дополнительно замутняем то (и без этого замутнения далеко не прозрачное) стекло, через которое можно что-то все же увидеть в происходящем.
То есть попросту лжем. Лжем грубо, когда обсуждается качество экономического роста и, значит, признается, что рост имеет какое-то отношение к происходящему и что-то в этом происходящем описывает. Откуда рост? Что значит рост? Как он может иметь место в среде, лишенной "ростообразующего каркаса".
Самый простейший пример: если крупный физик или ракетостроитель получает 100-120 долларов в месяц, а верстальщик с квалификацией дизайнера – 800, то что означает рост? Рост чего? Если гувернантка получает 120 долларов в день или 3600 долларов в месяц, то что мы имеем? Рост гувернизма?
Недавно в связи с определенными событиями в жизни моей и моих близких мне пришлось колесить по ближнему Подмосковью. Едешь – угасающая деревня. Чуть вбок съезжаешь. Поле, овраг. Дальше – бац! На чистом поле, вне какой-либо ландшафтной и иной инфраструктуры, – один, два, десять, двадцать, сорок, мать честная, "кирпичных горшков" в три с лишним этажа с кирпичными же заборами. Каждый "горшок" – по 800-1000 квадратных метров (то есть стоимостью от 500 тысяч долларов до миллиона). Окна как бойницы. На окнах решетки. Маленькая индивидуальная тюрьма для нашего преуспевающего братишки. Сам себе выстроил – как привык, на шести сотках, на свалке. Со всех сторон телекамеры.
Конечно, я должен назвать это домом. Но я не могу назвать это домом, потому что я точно знаю, что это не дом.
Конечно, я должен назвать то, что размещено в этом доме, семьей. Но я знаю, что это не семья, потому что "горшок" – не дом, а что-то другое. Дом имеет ауру определенной онтологии и метафизики. В нем есть вертикаль, горизонталь, подвал, чердак, и все это повторяет космос. В нем человек соединяется с бытием. И в этом функция дома. Дом – не простая вещь. И я знаю, что горшок, который я вижу, не дом. Что человек в нем ни с чем путным соединяться не может. Что, соответственно, и с семьей все как-то, знаете, того. этого. не того.
Конечно же, я должен признать, что отношения между живущими в доме (хозяевами) и домом – это институт частной собственности. Но я точно знаю, что никакая это не частная собственность. Даже если есть приватизационные документы. Воровской общак – это институт частной собственности?
Вот говорят, что мы имеем капитализм. Капитал – это собственность на орудия и средства производства. Это то, что, соединяясь с трудом, дает прибавочную стоимость. Что такое средства производства? Кто сказал, что они есть сегодня? Инструменты воровства – это средства производства? Создание медвежатником хорошей фомки – это капиталовложение?
Но вернемся к дому. Если он не дом, и семья не семья, и собственность не собственность, то как быть с известным "семья, частная собственность, государство"?
А если непонятно, как с этим быть, то что такое государственный лидер? А рейтинг – это связь чего с чем? Сущего с не-сущим? Или не-сущего с сущим? И что такое в данном случае игра слов, при которой почему-то слово "не-сущее", то есть несуществующее, полностью созвучно слову "несущие" (то есть те, кто уворовал и тащит уворованное в нору)?
Что мы описываем? Зачем? К чему готовим людей своими нормативными описаниями? Мы зубы всем заговариваем, что ли? Мы всех убаюкиваем, мы замазываем страшные язвы румянами псевдонаучной лжи? Мы камлаем над бездной, шевелящейся у нас под ногами? Мы прячем, тащим к себе в нору все слова, способные проложить дорогу к реальности?
Это же нужно было Ельциным быть, чтобы радоваться: "Лечу над Подмосковьем – столько, знаете ли, всего понастроено!" Чего понастроено? Вспухло несколько миллионов грязно-красных фурункулов на теле, которое – чем больно?
Почему у Путина рейтинг? Общество. Лидерство. Структурность. Связность. Соотносимость. Кому мы вешаем лапшу на уши?
Вся эта как бы "высоколобая", заумная почемучка с каждым месяцем вызывает у меня все большее раздражение и отбивает всякое желание вместе с другими толочь воду в этой вопросительной ступе. Почему да почему. Потому, что кончается на "у".
Любой ответ дается на соответствующем языке. А нынешняя информационная суета вокруг так называемого "кризиса власти" (засуетились-то тогда, когда даже слепому стало ясно то, что зрячий мог увидеть гораздо раньше) в своей основе имеет фундаментальное несоответствие между содержанием российского политического процесса и тем политологическим (философским, политическим, аналитическим) языком, с помощью которого это содержание описывается.
И что прикажете делать? Размышлять в газете о диалектике видимого и сущностного? Цитировать Хабермаса ("язык есть власть")? Это почти то же самое, что объяснять на интеллигентном, пристойном уровне одному высокопоставленному генералу, почему нельзя отменять выборы непопулярного президента за четыре – пять месяцев до их официального срока… Почему нельзя? Структуры, связи. Устойчивость, конфликтность, институциональный каркас. Ах ты, ё-моё, корректность тебе? Интеллигентность? Пристойность? Почему, елки? Да потому, что на "у" кончается, а перед "у" еще "м" содержит, а "м" и "у" – вместе "му" и так далее!
Сразу вспоминается песенная классика 70-80-х годов.
В Центральный комитет
Коммунистической партии Советского Союза
от отдельных представителей творческой интеллигенции
прива-а-атное письмо:
До чего же плохо
Все у нас пока.
И куда же смотрит
Наш родной ЦеКа?
(а им отвечают)
Да что вы говорите,
Так искренно причем?
Пишите нам, пишите,
