Управление мировоззрением. Развитый социализм, зрелый капитализм и грядущая глобализация глазами рус - Белов Виктор
И совершенно полной абстракцией, не имеющей никакого отношения ни к природе, ни к человеческому обществу, являются так называемые универсальные, объективные законы материального мира, первоначально сформулированные философом Гегелем при разработке им общего метода познания и легшие в основу марксистской диалектики, ставшие позже «душой» марксизма. Сама философия как сверхнаука, старательно пытавшаяся тысячи лет постичь «суть вещей», найти универсальный подход для решения задач всех прочих наук, объединить все явления жизни в одну концепцию, определить общую методологию для решения проблем всего человечества, тихо и незаметно скончалась в бурях XX века, надорвавшись от непосильной задачи. Пожалуй, можно даже указать точную дату смерти философии как «царицы всех наук». Это день смерти Альберта Эйнштейна, автора теории относительности. Великий ум XX века, разработавший знаменитую теорию еще в молодые годы, всю свою оставшуюся жизнь посвятил попытке создания всеобъемлющей теории происхождения и существования Вселенной, которая была бы способна описать все явления материального мира. Но все его усилия оказались тщетными – великому Эйнштейну не удалось совершить новое открытие. За те полвека, которые прошли со времени его смерти, человеческие знания многократно возросли, значительно расширился и их горизонт. Возможности человеческого мозга, однако, остались прежними. Поэтому нет никаких шансов на то, что в обозримом будущем появится такой человеческий мозг, который смог бы охватить все отрасли человеческого знания и сложить их в единую картину устройства мира. Что же касается нынешних философов, то, само собой разумеется, что они о факте смерти своей кормилицы застенчиво промолчали, чтобы не остаться совсем без работы; поэтому бедные студенты и сегодня продолжают мучиться, честно пытаясь понять, что означают на практике законы единства и борьбы противоположностей, отрицания отрицания, перехода количества в качество и т. п. Я тоже когда-то прилежно учил эти законы, но за те полвека, которые я прожил в материальном мире, мне ни разу не посчастливилось увидеть, например, того, чтобы кучка дождевых червей превращалась каким-то образом в анаконду или хотя бы в ужа. А как инженер, я могу твердо и ответственно заявить, что сколько не производи «Москвич-412», хоть миллионными сериями, на выходе конвейера никогда не появится «Мерседес» класса «Е», сколько бы Гегель с Марксом ни пытались мне доказать обратное. В конце концов, я и сам, как Гегель, на досуге, в компании старых товарищей, за стаканом доброго вина могу сочинять подобные «мировые» законы в изрядных количествах, например, такой: «Закон нахождения малого в большом, а большого в малом». Читателю же предлагаю самому найти неопровержимые доказательства реального действия вновь открытого нами закона диалектики и изобрести еще парочку подобных «объективных законов».
Отсюда третий, главный вывод этого раздела – не существует каких-то раз и навсегда определенных, застывших форм экономического, политического и социального государственного устройства, в нашем случае капитализма и социализма, подчиняющихся набору законов и установлений. Невозможно предписать конкретному государству и народу какие-то общие «правила игры», следуя которым это государство и народ получат совершенно определенный, желаемый результат. Нельзя, насильно вгоняя государственные структуры в рамки каких-то уже известных, отработанных форм, заранее быть уверенным в том, что в результате будет получена отливка в точности соответствующая форме, в которую она была залита. Каждое государство, в любой момент его существования, в каких-то своих чертах и может быть похоже на другие, но всегда имеет свои особенности и имеет только свой, единственный и неповторимый путь. Именно своим, неповторимым путем прошли народы России, создав в итоге могучее государство – СССР. При этом были изобретены, испытаны и успешно внедрены в жизнь совершенно новые способы организации производства, науки, здравоохранения, образования, позволившие в минимальные сроки решить грандиозные задачи построения высокоразвитого общества. Как и почему это общество было в одночасье уничтожено, пойдет речь в следующих частях, а пока для подтверждения этого вывода и в заключение этой части приведем два примера.
Первый пример – капиталистическая Германия – ФРГ. «Минимум государственного вмешательства, насколько это возможно, но максимум государственного вмешательства, насколько это необходимо» – под этим лозунгом создавалось немецкое экономическое чудо, а экономическая система получила название «социальное рыночное хозяйство». Чисто рыночная экономика интересуется только прибылью, тревоги, нужды и заботы большинства простого населения она полностью игнорирует. В условиях руинированного в буквальном смысле хозяйства, перед глазами собственного народа, влачившего жалкое существование на развалинах третьего рейха, руководство ФРГ не позволило себе снять с себя ответственность за его судьбу, всецело полагаясь на волшебную силу «саморегуляции» свободного рынка. Экономика должна служить людям и никак не наоборот, поэтому жизненно важные отрасли экономики, от которых во многом зависело благополучие простых людей – сельское хозяйство, транспорт, горнодобывающая индустрия, – были осознанно и целиком выведены правительством ФРГ из-под влияния рыночной конкурентной борьбы под государственный контроль, а финансовые планы федерации, земель и общин тесно координировались. Мудрость руководства и беззаветная любовь к родине немецкого народа, его страстное желание любой ценой возродить страну из руин сотворили «немецкое чудо», а вовсе не свободный рынок и тем более не план Маршалла, по которому Германия получила, в основном в кредитах, вдвое меньшую сумму, чем, например, почти не тронутая войной Франция. Впервые «немецкое экономическое чудо» дало осечку в середине 60-х годов, когда рост ВВП неожиданно ушел в минус и безработица возросла до 2,2 %. Немецкое правительство не стало дожидаться, пока заработают «рычаги саморегуляции» свободного рынка, и взяло инициативу в свои руки. Министром экономики Карлом Шиллером была провозглашена «концентрированная акция»; кабинет министров принял программу сокращения бюджетных расходов. И даже немецкий парламент не постеснялся в самой что ни на есть капиталистической стране принять закон о поддержке стабильности и роста экономики, по которому перед немецким рыночным, социальным хозяйством ставились четыре цели: стабильность цен; высокая занятость; внешнеэкономическое равновесие и размеренный, неуклонный экономический рост. После вмешательства в «свободное рыночное хозяйство» обыкновенных людей, а не мифической «невидимой руки» рынка, экономика Германии снова встала на все четыре колеса и уверенно покатила дальше.
Второй пример – коммунистический Китай и тоже экономическое чудо, созданное людьми. Своими успешными реформами китайцы опровергли целый ряд существовавших в обществе до того заблуждений и попутно перечеркнули кое-какие законы марксизма. Они на деле доказали, что основательное реформирование страны вполне возможно осуществлять с сохранением высокой социальной стабильности в обществе. Мало того, китайскому руководству при проведении радикальных реформ удалось обеспечивать непрерывный рост уровня жизни всего населения. Успех реформ в Китае «нарушил» закон марксизма о неизменной первичности «базиса» и вторичности «надстройки»: в китайском варианте реформ «надстройка» стала лепить «базис» по своему произволению. Китайцами был также успешно похоронен основополагающий закон вульгарного материализма— «бытие определяет сознание». Китайцы неопровержимо доказали, что на самом деле сознание руководителей определяет бытие народа.
По своему социально-экономическому устройству Китай был более близок к классическому пониманию социализма, чем СССР, и тем не менее, проводя в жизнь новую экономическую политику, мудрые китайцы вовсе не спешили предавать анафеме свое недавнее прошлое, разрушать до основания имевшиеся государственные структуры и существующее государственное устройство. Более того, реформы осуществлялись под знаменем коммунизма и торжественно сопровождались традиционной марксистско-ленинской фразеологией. Но для их успеха это было неважно. Самым важнейшим фактором, сделавшим китайские реформы максимально успешными, оказалось высокое чувство ответственности его руководителей, их нешаблонный, творческий стиль работы. Только в 2003 году, на 25-м году реформ, когда ошеломляющие экономические достижения Китая изумили весь мир, руководство КПК осмелилось наконец-то внести в Основной закон статью о защите частной собственности.
