Утомленная фея — 3 - Ходов Андрей (книги бесплатно читать без TXT) 📗
— Именно! Трудно — было, страшно — было, а вот скучно — не было! Так вот, в новой России будет еще веселее. Можешь не сомневаться, скучать никому не придется, а элите… в особенности! Ей, болезной, спокойствие противопоказано — загниет. — Сима замолчала и принялась за салат, а Геннадий за поиски аргументов. Симина короткая речь вызвала в его душе внутреннее неприятие. Когда официант принес селянку и удалился, он поинтересовался.
— А чем тебя спокойная жизнь не устраивает? По-моему, растить детей и работать так гораздо удобнее.
— М-м-м, — Сима вытерла рот салфеткой. — В том и дело, не создан человек для спокойной жизни, деградировать начинает. На чем и сгорел Светский Союз.
— Хочешь сказать, что рвать друг другу глотки за деньги и барахло, как было на Западе, лучше?
— Нет, этот сценарий и есть результат деградации. Следствие, так сказать. На самом деле, человек создан для борьбы за выживание в сложных условиях. Борьбы коллективной, солидарной, он должен чувствовать локоть товарищей, их уважение, поддержку, заботу. Человек — солидарист по природе, а вот индивидуализм является генетической аномалией, которая вызвана вырождением, эволюционным откатом. Состоящий из индивидуалистов социум — нежизнеспособен, уничтожит сам себя. Вот так! Если Власть действительно желает добра своему народу, то она не о создании условий для легкой жизни должна заботиться, а в должном «тонусе» его держать.
— В войнах истреблять, голодом морить и не лечить? — ехидно спросил Геннадий.
— А уж это насколько ума хватит. Наука на месте не стоит. Можно попробовать и другие методы. Может, получится. А если нет, то сойдут и те, что ты перечислил. Тут и думать не надо, все произойдет автоматически, когда процесс деградации зайдет слишком далеко. И вообще, дай поесть спокойно, пофилософствовать мы и в другом месте можем, суп остынет. А я горячий люблю.
— Это я заметил, любишь ты… погорячее. Ладно, ешь.
В Дербышки добрались на автобусе. До этого, вместо запланированной ранее экскурсии в казанский кремль, пришлось искать контору «чистильщиков», где Сима на бумаге изложила свои претензии к паршивой овце местного общепита.
Улица с незатейливым названием Парковая шла круто вверх по склону холма. Пятиэтажку, где проживал приятель, нашли без труда и поднялись на четвертый этаж. — Привет, Ген, сто лет не виделись. Каким ветром в наши края? И кто это с тобой тут? Жена?
— Здравствую, Валерий. А это Сима, сослуживица моя. Мы в командировке, проездом, не было билетов на сегодня, вот и выпал случай заглянуть.
— А без случая ты, конечно, не зашел бы? Да? Ладно, проходите, я вас с женой познакомлю. Жена, миловидная блондинка, для процедуры знакомства, временно покинула кухню. Оттуда же выбежал упитанный карапуз лет шести отроду. — А это сын мой — Пашка, — с гордостью сообщил хозяин. — А ну, покажись гостям. — Малыш застеснялся и попытался укрыться за матерью. — Ладно, еще покажется, вы пока руки мойте и сразу за стол. Чем богаты, как говорится. — Геннадий кивнул и передал хозяину свою лепту: одну из дынь, за которой специально пришлось зайти в камеру хранения, пакет с фруктами и, разумеется, бутылку. — А вы, как я погляжу, с юга возвращаетесь? — спросил Валерий. — Из Крыма? Хотя, нет. Такие дыни растут только в Средней Азии. — Геннадий спорить не стал. — Угадал, из Узбекистана.
Стол в гостиной уже был накрыт, стояла немудреная закуска: сыр, колбаска. Хозяин налил по первой. — Давайте, пока котлеты жарятся, за встречу, и, — он бросил взгляд на Симу, — за знакомство. — Буквально через минуту появилась хозяйка с блюдом котлет и картошки, от котлет аппетитно пахло. Геннадий похвалил, а хозяйка только махнула рукой. — Делаем, что можем. С продуктами в городе плоховато. Фарш покупной, магазинный, там и мяса-то, наверное, нет, судя по цене. — Геннадий попробовал котлету. — Вкусно! Чем он вам не нравится? — Не знаю, не знаю, у моего коллеги жена на мясокомбинате работает. Такого понарассказывала. Им привозят на завод сухие хлопья в мешках, замачивают, они разбухают, и получается этот фарш. А хлопья эти делают из опилок, соломы и еще неизвестно чего. Для этого специальный завод построили в районе. — Ну а хлеб теперь из рыбной чешуи, — пародируя Высоцкого, пропел Валерий. — Слушай больше всяких баб, они тебе еще не то расскажут!
— Ваша жена права, — сообщила Сима. — Эти хлопья — текстурированный искусственный белок. Имитирует волокна мяса. В виде более мелких гранул его еще добавляют в сосиски и колбасу, а тонко размолотый в молочные продукты. Это новая технология, такой белок можно получать практически из любой органики. В России уже построили шесть заводов по его производству и это только начало.
— Что я тебе говорила? — с победным видом провозгласила женщина. — Химия чистейшая, а ты утверждал, что быть такого не может. Не будет, мол, нынешнее правительство народ травить.
— Ваш муж тоже прав, этот продукт совершенно безопасен. Более того, он даже полезнее большинства натуральных белковых продуктов. Вы можете, есть его без опаски. — Хозяйка с сомнением покачала головой. — Верится с трудом. Химия, она и есть, химия. Лучше куска мяса ничего не придумать.
— Если он есть, этот кусок, и по цене доступен всем, — тихо сказала Сима, приступая к котлетам.
От изложения подробностей их миссии в Узбекистан Геннадий уклонился, ловко переведя разговор на живописание экзотических нюансов восточного бытия. Этих нюансов вполне хватило для интересной беседы. Хозяину же, работающему на Казанском оптико-механическом заводе мастером, скрывать и вовсе было нечего.
— Район у нас спокойный, можно сказать — интеллигентный. По сути, всего два предприятия: мой КОМЗ, и Государственный Институт Прикладной Оптики, где жена трудится. Она у меня научный работник, ЛИТМО закончила в Петербурге. Все друг друга знают. При «демократах» туго нам пришлось, тоска зеленая. Заказов не было, финансирования, соответственно, тоже. Ты-то молодой, по специальности поработать не успел, сравнивать не можешь. А я еще кусок «застоя» застал, хорошее было время. А потом практически до нищеты дошел, никак в рынок вписаться не мог. Нас же этому не учили, учили, как передовую технику создавать. Когда меня в армию призвали, танки с консервации снимать…. Помнишь, как мы тогда намучились? Так вот, я к тому времени уже всякую надежду потерял. Когда мятеж начался, на все было наплевать. Лучше уж пуля в лоб, чем медленное подыхание.
— А сейчас как? — спросил Геннадий.
— Более-менее, жировать — не жируем, а работать потихоньку начали. Заказы появились, часть народа, кто совсем не сгинул, вернулась на завод. У жены в НИИ тоже работа пошла. Только рассказать не могу, секретность, сам понимаешь.
Сима, которая до этого сидела тихо, вмешалась. — Я в китайском журнале по военной технике статью видела, как раз про этот институт. Он на сканирующих инфракрасных приборах специализируются. Ночные прицелы и все такое. Особенно мне понравились теплопеленгаторы, предупреждающие о приближении к самолету атакующих ракет по излучению факела их двигателей. В статье были фотографии и примерные ТТХ. Насколько я поняла, до перестройки успели разработать варианты для вертолетов и штурмовиков, с ориентацией в нижнюю полусферу. И для истребителей, на заднюю полусферу, с установкой в килях. Сейчас, пишут, работы на эту тему возобновлены. Они, в самом деле, эффективны или это обычный газетный треп?
Присутствующие уставились на Симу. Хозяйка помялась и, наконец, выдавила, — это надо у военных спросить.
— Понятно, им виднее, — кивнула Сима и вернулась к еде, под осуждающим взглядом Геннадия. После некоторой паузы все, как, сговорившись, перешли на более безопасные темы. Валерий рассказал пару анекдотов на грани пошлости, а его жена в красках изложила запутанную ситуацию с мужьями и женами, которая сложилась в институте еще в советское время. Совместная научная работа и замкнутое существование привели к тому, что многие успели поменять супругов, и не по одному разу. Теперь в этом деле сам черт ногу сломит, в одной лаборатории частенько работает по несколько бывших жен и мужей.
