Будущее капитализма - Туроу Лестер (полная версия книги txt) 📗

В эпоху электронных взаимодействий вопросы, кто перед кем отчитывается, сколько человек отчитывается перед каждым начальником и где должны находиться те, кто отчитывается и кто принимает отчеты, больше не решаются физической необходимостью. Усвоение корпоративных сплетен (кто выше и кто ниже) и поиск покровителя для своей карьеры (вероятно, два главных традиционных мотива, по которым люди хотели иметь кабинет в главном правлении фирмы) теперь уже не требуют их физического присутствия в этом правлении. Стационарные системы С3 сменяются географически подвижными.

Как показала Джоан Йейтс, профессор Массачусетского технологического института, в своей превосходной книге о коммуникации в корпорациях, системы С3 современной корпорации все еще в поразительной мере моделируются по образцам железных дорог девятнадцатого века (20). Это были первые фирмы, которые нуждались в системах коммуникации, команды и контроля, способных действоватьна обширных географических пространствах. Перед ними стояла также особая проблема. Поскольку поезда были изобретены раньше телеграфа, они были самым скорым способом сообщения. Как же можно было координировать два события, часто на одном и том же рельсовомпути, где поезда могли столкнуться друг с другом, если эти события происходили быстрее любого другого способа коммуникации?

Ответом на это была иерархическая организация, управляемая расписанием, инструкциями и хронометражем. Коммуникация сверху вниз происходила посредством писаных правил и приказов; коммуникация снизу вверх – сообщением опыта и отчетами на заседаниях. Система была рассчитана на оптимизацию детальной передачи приказов сверху вниз по каналам корпоративной иерархии, поскольку такие приказы были важнее, чем информация снизу вверх о безопасности движения поездов.

Удивительно, насколько наши современные корпорации все еще управляются тем же способом, хотя у них совсем другие проблемы и совсем другие методы коммуникации.

Иерархические цепи управления, почти в соответствии с их определением, очень плохо приспособлены для передачи информации снизу вверх. Аморфная информация, переходя снизу вверх от одного человека к другому, имеет свойство теряться. Подчиненные не любят сообщать своим боссам дурные новости (за которые их почти всегда ругают), а боссы не любят ощущать себя простыми передатчиками информации снизу вверх, от своих подчиненных. Сообщения о потенциальных бедствиях, уже с самого начала намеренно неясные, становятся все более неясными по мере продвижения снизу вверх.

Одно дело отдавать приказы вашему подчиненному с таким видом, как будто они исходят не от вашего босса, а прямо от вас; совсем другое дело – сообщать своему боссу то, что вам сказали ваши подчиненные, если он возложит на вас ответственность за неудачи, о которых вы сообщили. Вверх по командной цепи информация проходит лишь в тех случаях, когда сообщается очень хорошая новость или когда случилось что-нибудь очень плохое, чего нельзя скрыть.

Современные системы коммуникации делают нынешнюю организацию корпораций реликтом прошлого. Как лучше всего организовать современную корпорацию? Вероятно, такой способ еще не изобретен. Бизнес находится теперь в периоде изгнания слоев управляющих (некоторые из них, вероятно, придется снова вернуть) и экспериментирования с различными системами отчета и информации. Мы знаем только, что совсем другие системы коммуникации, команды и контроля должны привести к совсем другим формам организации бизнеса.

Если знание – сила, а это верно, то носители знания в будущем будут совсем другими, чем теперь, и с этими различиями будут меняться и соотношения сил. Это заметно уже в розничной торговле, где штриховые коды и связанное с ними знание сдвинули экономическую власть от национальных промышленных компаний со знаменитыми марками к розничным продавцам, контролирующим места хранения товаров и узнающих, что продается и что не продается, намного лучше и быстрее тех, кто делает эти товары.

Лучшие образцы нынешней практики подсказывают необходимость упразднения деления функций на маркетинг, изготовление, НИР и проектирование, с продвижением решений вниз по иерархии, насколько возможно. Это требует совсем других людей внизу – достаточно сообразительных, чтобы принимать правильные решения; но это требует также совсем других людей и наверху, людей, способных настолько хорошо передавать стратегии компании, чтобы люди внизу принимали те же решения, какие принимали бы люди наверху, если бы имели всю информацию, которую имеют люди внизу.

Войдите в нынешнее здание офисов и сосчитайте, сколько в нем пустых комнат – они не используются, компьютеры не включены (9% активного использования), телефоны бездействуют (21). Нормальный обитатель офиса где-то в другом месте, где он занимается чем-то другим – заседаниями, путешествием,продажей, чем угодно. При нынешней технике все это пустое пространство и оборудование не нужно. Служащие могут войти в здание своей компании, сесть за первый свободный стол, включить свой личный номер телефона, вызвать файлы своего компьютера, приказать висящему на стене телевизору с плоским экраном изобразить портреты своей семьи и сразу же заняться бизнесом в помещении, превращенном в собственный кабинет. Проблемы здесь не технические – вся нужная техника есть, – все дело в том, что возможно и что невозможно в социальном смысле. Офис человека – это его пещера. Если приказать людям отказаться от их личных офисов, это вызовет революцию. Победителями станут те, кто найдет способ изменить эту традицию, придав временному офису такой вид, как будто это личная физическая пещера, куда служащий может спрятаться. Этим они разительным образом сократят административные расходы и станут новыми лидерами экономии расходов.

Нельзя сказать, как в будущем будет выглядеть организация бизнеса, но можно с уверенностью утверждать, что она будет совсем другой.

Те же новые технологии создают такой мир, где ценности и экономика воздействуют друг на друга, образуя нечто совершенно невиданное. Впервые человеческая культура и человеческие ценности формируются электронными средствами информации, максимизирующими прибыль. Никогда прежде человеческие общества не предоставляли рыночной коммерции почти полностью определять свои ценности и свои образцы социальных ролей. Телевидение по своей глубине (длительность времени, когда его смотрят) и по своей широте (процент популяции, который его смотрит) превратилось в вездесущую культурную силу, не виданную никогда в прошлом. Современная форма искусства – это фильмы. Руководитель «БостонПопс» уходит в отставку, чтобы писать и исполнять музыку, сопровождающую фильмы: он полагает, что таким образом можно найти массовую аудиторию.

Телевидение и кино заменили семью в порождении ценностей (22). Средний американский подросток (мальчик или девочка) смотрит телевидение 21 час в неделю, проводя пять минут в неделю наедине со своим отцом и двадцать минут в неделю наедине со своей матерью (23). Ко времени, когда ребенок становится подростком, он уже видел на экране телевизора одиннадцать тысяч убийств (24). Средний американец старше восемнадцати лет смотрит телевидение немногим меньше среднего подростка – восемнадцать часов в неделю – и, вероятно, находится под столь же сильным его влиянием (25). Можно спорить о том, насколько телевизионное насилие вызывает подлинное насилие и что будет, если число телевизионных убийств в час удвоится, но нет сомнений, что человеческие ценности находятся под сильнейшим влиянием того, что мы видим на телевизионном экране (26) . Может быть, неудивительно, что общая частота убийств снизилась, а частота убийств, совершенных молодыми людьми, увеличилась.