Экспорт революции. Ющенко, Саакашвили... - Кара-Мурза Сергей Георгиевич (книги онлайн бесплатно серия txt) 📗
«Пражская весна» стала экспериментом над советской интеллигенцией, как кислота, которой проверяют фальшивую монету. Конечно, вторжение не было реальной причиной антисоветского поворота, а лишь удобным поводом, моральным прикрытием. Не в «социализме с человеческим лицом» было дело. Ведь в 90-е годы, когда деятели «пражской весны» выявили свою суть, никто из их российских почитателей не признал, что тогда, в 1968 г., он ошибался, а Брежнев, Гречко и другие старики были по сути правы.
Дубчек вовсе не был «коммунистом-романтиком». После 1989 г. он сидел во главе парламента и штамповал все антисоциалистические законы. Какой же это идеализм? Это обычное, виденное позже в Москве поведение номенклатурного отпрыска, который легко переходит на службу к новым хозяевам. То же самое они бы делали и тогда, не будь советского «кованого сапога».
Из-за чего же хлопотала тогда советская элитная интеллигенция и пошла в 1968 г. на первый открытый конфликт с властью? Ей было противно, что Россия борется за свои жизненные интересы как держава – теми же средствами, которые Запад применял и применяет без зазрения совести. У США вообще никаких моральных проблем при этом не возникает, но наши демократические интеллектуалы за это даже больше их уважают. США открыто объявляют большие части мира зоной своих интересов и запросто вводят туда войска, предварительно уничтожив с воздуха множество людей – российским интеллигентам-демократам это даже нравится.
В 1968 г., пойдя ради спасения всего блока и Варшавского договора на вторжение в ЧССР, советское руководство, конечно, предвидело, какой тяжелый урон это нанесет СССР. Это было, прямо скажем, плохое решение. Но все попытки даже сегодня, после того, что мы повидали за последние 30 лет, заново «проиграть» ту ситуацию, не позволяют надежно определить, какое решение было бы лучшим. Лучшим в интересах СССР, а не его противников.
Август 1968 г. – бой в холодной войне при отступлении. Наверх уже шло поколение горбачевых и шеварднадзе.
Глава 6. «Красный май»: студенческий мятеж 1968 г. во Франции
После прихода в 1958 году к власти во Франции де Голль (ему к этому времени уже было 68 лет) установил авторитарный режим. Он проводил конституционные реформы, все более ослабляющие значение парламента и все более усиливающие власть президента. Его программой было совершение Францией «мобилизационного рывка» в рамках общей концепции догоняющего развития. Исторический опыт многих стран показывает, что успешные программы такого типа осуществляются только в условиях достаточно авторитарной власти.
Вместе с тем де Голль проводил самостоятельную внешнюю политику, которая укрепляла независимость Франции от союзников по НАТО и способствовала повышению авторитета страны на международной арене. Франция официально признала Китайскую Народную Республику, вывела французские войска из подчинения НАТО и потребовала вывода штаба НАТО из Франции. В стране было ускорено развитие программ ядерного вооружения, и поэтому Франция отказалась подписать договоры о прекращении ядерных испытаний и о нераспространении ядерного оружия. Де Голль открыто критиковал войну США во Вьетнаме, осудил позицию Израиля в арабо-израильской войне 1967, налаживал более тесные связи с СССР и другими странами Восточной Европы и препятствовал вступлению Великобритании в Общий рынок.
Послевоенный период был отмечен стабильным ростом экономики, и, как следствие, низким уровнем безработицы и даже нехваткой квалифицированной рабочей силы. Однако рост требовал инвестиций в производство и технологию, притом что социальная сфера (вложения в здравоохранение и соцобеспечение) отставала. Три миллиона парижан жили в домах без удобств, половина жилья не была оснащена канализацией, 6 миллионов французов жили за чертой бедности. На заводах практиковались сверхурочные, часто при сохранении низкой зарплаты. В 1936 г. правительством Народного Фронта была введена 40-часовая рабочая неделя, но к середине 1960-х она выросла до 45 часов. Условия жизни иммигрантов были лишь чуть лучше, чем в «третьем мире», заводские общежития были переполнены, люди жили в антисанитарных условиях.
Относительно ухудшились условия жизни и учебы студентов. Хотя расходы государства на образование росли, из-за резкого демографического взрыва послевоенных лет выходцам из малообеспеченных семей становилось сложнее получить высшее образование. В университетах действовали жесткие внутренние уставы. Молодежь бурлила, постоянно проходили студенческие манифестации, быстро возрастало число левацких и анархистских организаций. Де Голль, человек военный и консервативных взглядов, недооценил роль идеологии и не наладил диалог с обществом, считая, что укрепление Франции говорит само за себя.
Все это привело к потере доверия части французских избирателей – в 1965 г. де Голлю не удалось набрать большинство голосов в первом туре президентских выборов, а во втором туре он прошел с незначительным перевесом. В 1967 г. голлисты потеряли большинство мест в парламенте. Возникла разновидность двоевластия, фактор дестабилизации обстановки.
В начале учебного 1967/68 года проявилось давно копившееся недовольство студентов – недовольство жестким дисциплинарным уставом в студенческих городках, переполненностью аудиторий, бесправием студентов перед администрацией и профессорами, отказом властей допустить студентов до участия в управлении делами в высшей школе. Надо, правда, предупредить, что дошедшие до нас мнения участников протестов о жёстком дисциплинарном уставе в студгородках и полном бесправии студентов нельзя понимать буквально. Так, один из мини-бунтов – репетиций майского мятежа – был вызван тем, что постояльцы мужских студенческих общежитий имели право приводить к себе на ночь знакомых девушек, а постояльцам женских общежитий аналогичного права не предоставлялось (по крайней мере, формально). По Франции прокатилась серия студенческих митингов с требованиями выделения дополнительных финансовых средств, введения студенческого самоуправления, смены приоритетов в системе высшего образования.
Студентам казалось, что им навязывают ненужные предметы, используют устаревшие методики, что преподают им слишком старые («выжившие из ума») профессора. В то же время высшая школа закрыта от важнейших проблем современности – начиная от равноправия полов и кончая войной во Вьетнаме. «Мы долбим бездарные труды всяких лефоров, мюненов и таво, единственное „научное достижение“ которых – то, что они стали к 60 годам профессорами, но нам не разрешают изучать Маркса, Сартра и Мерло-Понти, титанов мировой философии!» – с возмущением писали в резолюции митинга студенты из Орсэ.
9 ноября 1967 года несколько тысяч студентов провели бурный митинг в Париже, требуя отставки министров образования и культуры и изменения правительственного курса в сфере образования. Акция протеста переросла в митинг памяти недавно убитого в Боливии Эрнесто Че Гевары. Студенты скандировали: «Че – герой, буржуазия – дерьмо! Смерть капиталу, да здравствует революция!» Многие при этом плакали.
21 ноября студенты в Нантере, городе-спутнике Парижа, осадили здание ректората и вынудили администрацию допустить студентов до участия в работе органов самоуправления университета. В декабре во Франции прошла Неделя действий студентов, в которой участвовали студенты Парижа, Меца, Дижона, Лилля, Реймса и Клермон-Феррана. Власти постарались замолчать эти выступления, стараясь «не пропагандировать дурные примеры».
С февраля по апрель 1968 года во Франции произошло 49 крупных студенческих выступлений, а 14 марта был даже проведен Национальный день действий студентов. Возникли новые формы студенческой борьбы. Студенты в Нантере 21 марта отказались сдавать экзамены по психологии в знак протеста против «чудовищной примитивности» читавшегося им курса. Такая форма борьбы – бойкот экзаменов или лекций под предлогом требований повышения качества образования – стала быстро распространяться по стране.
