Потерянный разум - Кара-Мурза Сергей Георгиевич (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
В этом большом рассуждении высказано несколько важных установок, но между собой они совершенно не согласуются. В целом оно некогерентно.
Во-первых, “условия глобальной конкуренции” требуют от любой страны вовсе не какой-то одной направленности образования, а максимального использования конкурентных преимуществ сложившейся в данной стране национальной системы образования. Были такие преимущества у советской (и ранее у российской) системы? Несомненно, были — потому-то западные фирмы и университеты не просто охотно брали наших специалистов, но даже и сманивали их. Несколько вульгаризируя, можно сказать, что наши преимущества вытекали из определенных мировоззренческих установок русской культуры и заключались в фундаментальности и широте взгляда. Это и ценилось на “мировом рынке труда”. Зачем же эти преимущества ликвидировать и усиливать т.н. “практическую направленность”? Ведь под этим уклончивым понятием явно подразумевается именно снижение уровня фундаментальности.
Но этот первый тезис можно считать философской установкой реформаторов, о которой нет смысла спорить. Здесь для нас важнее, что этой установке противоречат остальные части рассуждения. В.В.Путин говорит о разрыве между образованием и рынком труда. Предлагается этот разрыв ликвидировать, волевым путем изменив систему образования. Позвольте, но ведь образование теперь — это тоже рынок! Если люди идут в вузы, причем более половины платят за обучение, значит, эти “рыночные услуги” потребителям зачем-то нужны. Разве не странно в устах приверженца либеральных ценностей услышать о тяге молодежи к получению высшего образования “Ну кому это надо!”? Этим молодым людям и их семьям надо — или за них должна решать администрация Президента?
Люди вкладывают деньги, время и силы в получение диплома, чтобы получить дополнительный шанс устроиться в условиях очень большой неопределенности. Это — вполне разумная стратегия. При выборе специальности каждый ищет оптимальное соотношение между затратами и теми шансами, которые дает данный диплом — этим и определяется выбор вузов и специальностей (“услуг”). Почему же администрация намеревается ассортимент этих услуг изменить исходя из своих умозрительных представлений о том, что людям нужно? Может быть, следовало бы сначала хотя бы высказать предположения о причинах разрыва с рынком труда?
Не будем здесь углубляться в этот вопрос, отмечу только, что при самом поверхностном взгляде видно, что нынешний рынок труда в РФ переживает состояние временное и даже аномальное (говорят же — “переходный период”). А высшее образование человек получает исходя из среднесрочных прогнозов с временных диапазоном 30-40 лет. Какой же смысл людям исходить в своем выборе из нынешнего состояния рынка труда? Это было бы просто глупо. Причина разрыва в том, что ни молодежь, ни сами реформаторы не могут себе представить, в какое состояние придут наше хозяйство и общество через 20-30 лет, а значит, какова будет потребность в специалистах разного профиля. А В.В.Путин эту проблему обходит и склоняется к тому, чтобы привязать вузы к нынешнему рынку.
Последний тезис — о том, что структуру специальностей, которым обучает высшее образование РФ, надо привязывать к “прогнозу потребностей государства в необходимых ему специалистах” — просто отметает предыдущие рассуждения о рынке труда. Разве государство у нас главный “работодатель”? Нет, 80% хозяйства уже частное, и процесс приватизации еще резко ускорился. В частные руки собираются передать большую долю образования и здравоохранения, ЖКХ и даже многие контрольные функции. Почему же система высшего образования должна исходить не из общественных потребностей в специалистах, а из потребностей государства?
Я думаю, что эта внутренняя противоречивость рассуждений, расщепление их логики вызваны тем, что даже политики высшего уровня никак не могут поверить в реальность той программы, которую они сами творят в России. Как и большинству наших граждан, им подспудно верится, что все это сон, что когда-то они изловчатся ущипнуть себя за руку, и наваждение схлынет, что государству снова станут нужны все специалисты, все граждане. Лучше было бы им перевести эти спасительные мысли в сферу сознания и преодолеть расщепление логики.
Бывает так, что некогерентность утверждений выявляется при их логическом развитии, при их встраивании в контекст той реальности, которая и является предметом утверждения. Вот, выступая 17 февраля 2001 г. в Омске в связи с авариями в теплоснабжении, В.В. Путин сказал: “Правительство делает все в полном объеме в рамках своей компетенции и даже больше — это факт. Старается региональная власть. Все от них зависящее делают муниципальные руководители, а в домах тысяч наших граждан холодно и темно. Совершенно очевидно, что это системный кризис жилищно-коммунального хозяйства в стране.
Это — очень сильное заявление. Если встроить его в реальный контекст, то ситуация выглядит абсурдной. Ведь В.В. Путин, сам того, вероятно, не подозревая, прямо ставит под сомнение легитимность нынешнего политического строя. “Правительство делает все в полном объеме в рамках своей компетенции и даже больше” — но обеспечить тепло в домах не может. А значит, власть не в состоянии в мирное время, при благоприятной экономической конъюнктуре, при профиците государственного бюджета гарантировать физическое выживание правопорядочных граждан. Раз не в состоянии, значит, эта власть несостоятельная. Согласно классическим представлениям о государстве (М.Вебер), такое правительство нелегитимно.
Казалось бы, сделав такое заявление Президент должен был бы сказать, каких же полномочий не хватает правительству и местным властям, чтобы справиться с чрезвычайной ситуацией? Какие меры примет власть? Как мы знаем, никаких — власть решила просто отказаться от ответственности за ЖКХ, проведя через Госдуму соответствующие законы.
Примечательно заявление и тем, что в качестве объяснения чрезвычайной ситуации использовано лишенное содержания, не обладающее никакой объяснительной силой выражение “системный кризис”. Это — типичное заклинание, призванное заменить рациональное изложение проблемы. При рациональном подходе за констатацией кризиса и чрезвычайного положения прежде всего следует перечисление главных причин кризиса. Ведь проблема эта возникла не в результате стихийного бедствия, она рукотворна.
Кризис в теплоснабжении — результат вполне осознанных решений, которые принимались именно этим “правительством реформаторов” начиная с 1991 г. Все эти решения оформлены документально, с датой и подписью. Под эти решения была подведена идеологическая и даже философская база. По своей социальной значимости это — решения первого ранга, они выражают вектор всей политики реформ. В крупнейшей отрасли жизнеобеспечения возник “системный кризис”, а принятая в том же 2001 г. Программа социально-экономического развития Российской Федерации на среднесрочную перспективу (“программа Грефа”), оценивает главные результаты политики реформаторов в сфере ЖКХ после 1991 г. очень положительно. Значит, никаких ошибок допущено не было и правительство будет следовать тем же путем?
Между тем, причины кризиса прекрасно известны. Централизованное теплоснабжение сложилось в СССР за 70 лет как государственная, принципиально нерыночная система (кстати, экономически очень эффективная). Приступая к ее реформированию, ни один политик и тем более ни один специалист никогда не заявлял, что эта система, будучи переведенной на рыночные основания, сможет быть сохранена в дееспособном состоянии. Если бы сам этот вопрос был гласно поставлен в начале 90-х годов, то с очевидностью был бы сразу же получен отрицательный ответ. Нет, рынок разрушит эту систему!
Для утверждения, что перевод теплоснабжения на рыночные отношения разрушит систему, имеются фундаментальные, а не идеологические причины. И они настолько ясно видны, что единственным разумным мотивом для разгосударствления и реформирования унаследованной от СССР системы теплоснабжения могло быть только намерение расхитить ликвидную (особенно экспортируемую) часть продукции этой системы и те ее производственные мощности, которые могут быть рентабельными после приватизации.
