О текущем моменте 2004 г., №4(28) - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
И от этого процесса, объемлющего по отношению к обыденной жизнедеятельности большинства, никуда не деться. Так даже известная телепередача “Принцип домино” (30 апреля 2004) вынуждена была обсуждать проблему социальной справедливости в контексте вопроса:
Что мы празднуем 1 мая:
· день весны и рабского труда? — как это записано в ныне действующем Трудовом кодексе (хотя записано оно в нём без слова «рабского»);
· либо день солидарности трудящихся в борьбе за свои человеческие права?
В русле этого двоякого эгрегориально-ноосферного и личностно-волевого процесса лежит и публикация Алексея Варламова в “Литературной газете” № 15, 2004 г. “О зависти и справедливости”:
«Нет никакого сомнения в том, что зависть есть дурное греховное чувство. Об этом говорят Отцы Церкви, об этом твердит весь наш житейский опыт. Завидовать глупо, нелепо, непрагматично, наконец. Завидующий подобен псу, который сжирает свои внутренности. И блажен тот, кто этого чувства не знает.
(…)
Есть зависть и зависть. Есть сестра соревнования. А есть — сестра… справедливости. Последняя как будто бы тоже неплохого происхождения. Да только вот она-то и разъедает нашу душу, на неё мы ловимся и легко становимся её жертвой.
(…)
Идея справедливости — вот что было написано на всех знамёнах, с которыми шли штурмовать дворцы, барские усадьбы или само Небо. В этом слове была музыка революции, она вскормила хоть Володю Ульянова из города Симбирска, хоть Эрнесто Гевару по прозвищу Че из аргентинского Росарио, но кончалось всё всегда одними гримасами, концлагерями или подсыпанным в чашку ядом. И иначе кончиться не могло.
Зависть — это бунт, обида на Создателя, который дал другому больше, чем мне. Дал недостойному в то время, как я достоин. Зависть есть требование справедливости».
Дальше цитирование продолжать не будем, поскольку подлог, объективно совершённый (т.е. вне зависимости от намерений и личных убеждений) в последней приведённой нами фразе: «Зависть есть требование справедливости», — обрекает автора и согласных с ним читателей на ложные выводы:
«Не надо только видеть в происходящем торжество справедливости. Это опасный праздник. Справедливость — штука жестокая и кровавая, и не её нам искать. Кто-то очень мудро заметил, если б Господь был справедлив, а не милостив, то рода людского по грехам его давно бы уже на свете не было».
Требование справедливости совсем не обязательно произтекает из зависти и не всегда выражает зависть. Но исторически реально зависть, будучи низменным вожделением, не желает представать перед людьми тем, что она есть на самом деле. И потому зависть может прикрываться требованием справедливости и примазываться к такого рода требованиям. Соответственно неуместно и несправедливо отождествление одного с другим, произведённое Алексеем Варламовым: «зависть» = «требование справедливости».
Но чтобы снять завесу мимикрии зависти под требование справедливости в исторически реальной культуре, необходимо прямо сказать и показать, что при воплощении в жизни на Земле справедливости нет и потребности в Милости, как не может быть и потребности в жертвах и самопожертвованиях. Однако при нечеловечных типах строя психики лозунгам справедливости всегда будут сопутствовать умолчания, суть которых состоит в том, чтобы заменить один вид несправедливости другим, изходя из зависти какой-то части рабов-рабовладельцев к другим более преуспевшим рабам-рабовладельцам.
Справедливость же состоит в том, чтобы в обществе не было ни рабов, ни рабовладельцев. Но это требование само по себе — преступно в рабовладельческом обществе, как по отношению к состоявшимся рабовладельцам, так и по отношению к рабам, завидующим рабовладельцам и мечтающим о свершении чуда, в результате которого они смогли бы либо стать рабовладельцами, либо могли беззастенчиво «идти по трупам» к этой заветной для них цели. Это касается как древнего открытого рабовладения, так и современного — изощрённо высоко цивилизованного. В посягательстве на изкоренение рабовладения — суть преступления Христа перед обществом его современников по плоти. И вот в такого рода ситуациях, когда имеет место агрессия греховности против справедливости, — для защиты праведности от агрессивной несправедливости и необходима Милость Свыше как торжество Высшей справедливости.
5. Поскольку христианская пасха в этом году была общей для католиков и православных, а тему о соотношении зависти, справедливости и Милости Свыше Алексей Варламов затронул в связи с пасхой, то есть смысл привести здесь фрагмент из работы ВП СССР “«Мастер и Маргарита»: гимн демонизму? либо Евангелие беззаветной веры” [10]:
«Могила — „гроб господень“ — в действительности была пуста не потому, что Христос воскрес из мертвых в „третий день по писанием“ [11], а потому, что Бог вознёс Христа к себе, упреждая инсценировку его казни. Бог не только не желал, не предопределял подвергать Христа крестным мукам, как тому учат церкви, но так же не желал, чтобы увенчалась успехом затея вовлечь Христа в грязную инсценировку «казни — воскресения бога» с далеко идущими глобальными целями, о чём паствы церквей не имеют ни малейшего понятия [12], потому что составляющие их люди уклоняются от того, чтобы принять каждому из них долю в наместничестве Божием на Земле.
Об этом вознесении Христа во избежание казни, как о тайнах Божиих предвозвестил Соломон [13]. Суть этих тайн прямо и однозначно разъяснило кораническое Откровение [14]. Что касается всего сказанного о действиях мировой закулисы, то они прямо — без таинств, мистики, экстрасенсорики и т.п. — «вычисляются» каждым, кто не ленив, кто сопоставляет друг с другом тексты писаний, возведённых в ранг священных, и факты, известные ему из современности и исторических хроник.
Хотите верьте в это, хотите нет. Но лучше сами подумайте о том, что вознесение Христа упредило посягательство на его распятие, и в этом нет никаких логических противоречий. И об этом свидетельствует вопреки своему тексту сам Новый Завет милостью . И нет в этом освещении течения событий той эпохи лукавства, двойственности и неопределённости нравственных мерил, неопределённости и двойственности этических стандартов в отношении людей между собой, в их отношениях с Богом, и в отношении Бога ко всем и к каждому. Это вознесение, упреждающее казнь, чудесно, но всё праведное возможно , хотя прямо засвидетельствовать, что события протекали именно так, тогда оказалось некому просто потому, что призванные Христом к молитве в Гефсиманском саду апостолы проспали явление Царствия Божьего на Землю [15].
Кто-то, на основании изложенного может прийти к выводу, что Зло восторжествовало в очередной раз, а Бог оказался безсилен сделать что-либо для того, чтобы утвердить на Земле Правду-Истину. Но утверждать на Земле Правду-Истину — это долг людей, прежде всего, перед самими собой, перед своими детьми, внуками, потомками вообще. И не пожелав утвердить Правду-Истину тогда — тем, что впали в сон, — призванные к молитве апостолы открыли дорогу тому, чтобы человечество вошло в эпоху, в которой оно должно было научиться на своём горьком и сладком опыте, что значит: «Милости хочу, а не жертвы» [16]. В эту эпоху мы и живём поныне».
Соответственно мы живём в эпоху, когда в цивилизации:
· легитимна разнородная несправедливость и культура, содержащая навыки, знания, и общественные институты, назначение которых воплощать несправедливость в жизнь;
· нелегитимны:
O шарлатанство, способное обрушить исторически сложившуюся культуру, поскольку подменяет более или менее работоспособные навыки и знания жизненно несостоятельным вздором;
