Информационная война. Внешний фронт. Зомбирование, мифы, цветные революции. Книга I - Грешневиков Анатолий Николаевич
С каждым годом перевод российской экономики на колониально-сырьевые рельсы становится необратимей. Наши западники, не получив обещанных кредитов, технологий и иных благ для возрождения хоть какой-либо одной отрасли производства и утверждения собственной власти, начинают гаснуть, молчат и не дают иных обещаний. Видимо, начинают понимать, что Америка не намерена делиться с ними ни ресурсами планеты, ни «убежавшими» капиталами. Особенно это «понимание» приходит после того, как американцы запрещают России продавать Индии ракетные двигатели, ставят препоны на пути продажи в Иран для АЭС российского оборудования, а вице-президент США А. Гор отчитывает В. С. Черномырдина за нежелание брать «бушевские окорочка». Начинают задумываться наши западники и над признаниями американских ученых об ошибках МВФ. Недавно профессор США, лауреат Нобелевской премии Маршал Поумер заявил: «Российская промышленность подорвана наплывом иностранных товаров: более половины продающихся ныне в России товаров – импортные».
Не пришло бы осознание к нашим западникам слишком поздно, тогда, когда в России вообще не будет отечественных предприятий и товаров.
Потеря союзников, рынков сбыта и национальных интересов
После развала Советского Союза Америка стала «подпиливать» государственные устои России, расчленять и ссорить республики и бороться за дальнейшую дезинтеграцию России. Западники понимали, что после насильственного, искусственного разделения России, именуемой Советским Союзом, а также Варшавского договора, скрепляющего оборонный союз славянских государств, – Россия может быстро оправиться, укрепиться, расшириться. Более того, тогда к сильной России потянутся и другие страны, уставшие от экономических проблем, сепаратизма, локальных войн. Идеологам нового мирового порядка необходимо было незамедлительно предпринять меры к лишению России союзников, к невидимому, но однозначному ущемлению ее национальных интересов.
На первом этапе идеологи нового мирового порядка подогревали военные конфликты на территориях государств бывшего СССР – в Нагорном Карабахе, Северной Осетии, Приднестровье, Чечне. На втором этапе Америка стала подвигать Россию, прибегая к помощи западников в МИДе, чтобы ее «поведение» вписывалось в стратегические схемы Запада. А это означало одно – предательство бывших стратегических и экономических союзников – Кубы, Ирака, Вьетнама, Ливии и т. д. Третий этап стал осуществляться после объявления США о продвижении НАТО на Восток и включения в военный блок не только Польши, Венгрии, но и Прибалтики.
На всех трех этапах западники умело применяли против России главное свое оружие – информационное. Кажется, нового ничего изобретено не было: в одном регионе подогревался этнический конфликт, и вспыхивала война, в другом – использовали религиозные чувства, в третьем – скрывали правду. Стоит по телевидению показать из зоны конфликта только представителей одной конфликтующей стороны, а, значит, и один взгляд на ситуацию, как люди-телезрители соглашаются с правотой этой стороны, поддерживают ее действия. И если информация не будет сознательно сбалансирована, то из конфликта вырастает война. Телезрители не ведают, когда смотрят репортаж по телевизору из зоны конфликта: есть ли иная точка зрения, есть ли изложенные факты – истина в последней инстанции или это всего лишь суждение одного человека. Отсутствие разных точек зрения, всестороннего взгляда на проблемы усугубляет решение любого конфликта. Так, предоставление возможности дать информацию только одной стороне широко использовалось в конфликте Армении и Азербайджана за Нагорный Карабах. Советские телезрители имели возможность узнать позицию только одного государства – вскоре началась война. Когда на Балканах Сербию взяли в информационную блокаду, то слово предоставляли только врагам сербов, потому весь окружающий мир ополчился на невинных сербов, и те так и не смогли выкарабкаться из ловко устроенной для них информационной блокады.
Когда в Восточной Европе забродила идея воссоединения ГДР и ФРГ, то идеологи мирового порядка почему-то обеспечили только одной стороне информационное преимущество, это – самой Германии. Процесс воссоединения Германии мог быть иным, если бы жители и Европы, и тем более России знали точки зрения разных политиков, ученых, военных – из России, Франции, Югославии, Болгарии, Швеции, Великобритании. Сегодня известна, например, позиция премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер, которую она занимала в то напряженное время. Но только спустя время – из мемуаров. В сентябре 1989 года у М. Горбачева и М. Тэтчер, находящейся в Москве проездом из Токио, была одна точка зрения: «Советский Союз не желает воссоединения Германии». Тэтчер после этого предпринимала попытки уговорить Ф. Миттерана и Д. Буша на создание сперва «истинно демократических условий в ГДР». Но Запад «железную леди» не поддержал. Ее предостережения в том, что вместо «европейской Германии может возникнуть германская Европа», первым отверг французский президент. На президента США оказал ловкое давление сам Г. Колль. А М. Горбачеву потом пообещали большую сумму денег, правда, по мнению М. Тэтчер, эта сумма могла быть гораздо больше (следовало торговаться). Но если Ф. Миттеран склонен был к «политической шизофрении», как пишет автор мемуаров, то почему ею заболели в России, в других странах, которые не стали остерегаться усиления Германии?! И совершенно глупо было не поддержать идею М. Тэтчер о сохранении как НАТО, так и Варшавского пакта для обеспечения стабильности, для недопущения всех пограничных споров… Задержать объединение Германии или замедлить его выгодно было всем: кому-то предусмотреть защитные меры от экономической экспансии, а тем, кто мог еще противодействовать возрождению мощной Германии, потребовать от нее нейтралитета и ядерного разоружения. Колль настаивал на самоопределении… Миттеран говорил, что ничто не может задержать объединение. Буш жаловался на скудость бюджета. И только Россия делала уступки за уступками, о которых никто из россиян не знал, и благодаря которым армия и народ испытали унижение… Горбачев верил немцам и убеждал верить россиян. Не верила в новую роль Германии в Европе лишь Тэтчер. В «Воспоминаниях» она так и пишет, что еще со времени объединения немцев в 1871 году при Бисмарке немцы «шарахались самым непредсказуемым образом от агрессии к самобичеванию». И Тэтчер оказалась права: когда разгорелась война на Балканах, немцы забыли о муках самопознания, отказались от самобичевания и выступили на стороне хорватов и врагов Сербии, тех, с кем воевали в годы второй мировой войны против России. Немцы помогали воевать против Сербии… А Сербия в ту войну была за Россию. И это надо было предвидеть, за некоторое замедление процесса объединения должна была выступать энергично именно Россия. Не М. Тэтчер, а М. Горбачев должен был писать: «Нужно не забывать о том, что Германия окружена странами, на которые она в течение этого столетия нападала и которые она оккупировала. Если смотреть в будущее, то становится очевидно, что только Советский Союз или государства, образовавшиеся на его основе, смогут позаботиться о соответствующем балансе».
Россия под властью внутренних западников-политиков не думала тогда ни о будущем, ни о выгодных условиях вывода своих войск, ни о балансе сил, ни о союзниках, ни вообще о своих интересах в Европе. Так и началась сдача союзников и национальных интересов. Из средств массовой информации никто не узнал о подобной политике. Россиянам говорили совершенно о другом.
В горбачевскую эпоху расшатывания и развала советских границ, сдачи союзников Армия во многих регионах была просто брошена на произвол судьбы, предана и не могла толком разобраться ни в политической ситуации в стране, ни в намерениях Запада… Начиная с Афганистана, российские военные специалисты были ограничены в дипломатической и, главное, в информационной поддержке кремлевской власти, все больше подпадающей под влияние идеологов нового мирового порядка. Порой наши войска ограничивались даже в применении особых военных операций… Да и сама позиция – решать межгосударственные проблемы силой, удерживать союзников или поддерживать их только силовыми военными действиями – тогда уже не срабатывала, терпела поражение и требовала корректировки. Кроме военных действий, – требовалось ведение информационной войны… А применение вооруженных сил должно было стать таким, каким оно было про демонстрировано Америкой в Персидском заливе: ни пехоты, ни танков – лишь ракеты и авиационные бомбоудары.
