Почему он выбрал Путина? - Мороз Олег Павлович (читаем книги бесплатно .TXT) 📗
МЭР ИДЕТ В БОЙ САМОСТОЯТЕЛЬНО
Хотя Лужков понимал, что именно Примаков, скорее всего, станет его главным соперником на будущих президентских выборах, после назначения Евгения Максимовича премьером ему ничего не оставалось, как выразить горячую поддержку новому правительству. Догадываясь, в каком направлении пойдет экономическая политика Примакова и Маслюкова, Лужков поспешил присоединиться к этой еще только угадываемой политике, как бы подсказывая новым обитателям Белого дома, что главной ее целью должна быть «мощная корректировка курса реформ», «радикальный поворот в рыночных преобразованиях». С еще большей силой зазвучала с некоторых пор любимая песня московского мэра о необходимости искоренить проклятый монетаризм и пересмотреть итоги «преступной приватизации».
Окончательно удостоверившись, что Кремль и в дальнейшем не собирается делать на него ставку как на преемника, Лужков решил двинуться к вершинам власти самостоятельно, фактически первым хоть и не объявляя об этом, начав президентскую кампанию. Хотя до президентских выборов было еще далековато, чуть менее двух лет, однако «большой мэр», по-видимому, считал, что у него достанет сил выдержать этот марафон: уверенности в этом ему придавал его высокий рейтинг, широкая популярность среди населения и, надо полагать, неограниченные финансовые возможности.
Впервые, о том, что он «мог бы включиться в выборы» президента Лужков заявил 30 сентября 1998 года. Впрочем, оговорился: «при определенных условиях». Это достаточно откровенное заявление вызвало множество комментариев.
Правда, сам Лужков сразу же стал уверять: дескать, его слова неправильно истолковали в прессе (обычная манера тех деятелей, которые отваживаются на рискованные заявления).
Однако эти оговорки и отречения мало кто воспринял всерьез. Большинство тех, кто хотя бы мало-мальски следил за происходящим в стране, слова Лужкова поняли однозначно: московский мэр действительно готовится стать российским президентом.
Одним из первых отреагировал на заявление Лужкова от 30 сентября Виктор Черномырдин. Оно его ничуть не удивило.
Всем было и раньше известно, сказал экс-премьер, что Лужков будет баллотироваться.
С этого момента со всех сторон особенно интенсивно стали раздаваться слова поддержки, адресованные Лужкову.
Так, 7 октября депутаты Мосгордумы и лидеры столичных профсоюзов открыто призвали заменить Ельцина на московского мэра. Не уверен, что эти призывы были согласованы с самим Лужковым и сильно понравились ему. Все последующие месяцы он был исключительно осторожен в публичных разговорах о своем возможном президентстве.
Самую горячую поддержку заявление Лужкова, естественно, встретило у его прямых подчиненных.
Юрий Лужков это та личность, которая нужна сейчас России и которая может решить стоящие перед ней острейшие проблемы, заявил зам Лужкова в московском правительстве Владимир Ресин.
Столь же одобрительно слова Лужкова, пусть и сопровождаемые оговорками, были встречены народом. По опросу Фонда «Общественное мнение», проведенному 3 октября, то есть непосредственно после лужковского заявления, его одобрил 41 процент опрошенных (не одобрили лишь 17).
Кстати, и по рейтингу доверия он в это время лидировал 37 процентов, на шесть пунктов опережая следовавшего за ним Примакова (уже ставшего премьером), на восемь Зюганова, на десять Лебедя.
10 октября ФОМ повторил опрос, который проводил в ту пору регулярно: респондентов спрашивали, за кого из ведущих политиков они проголосовали бы сегодня во втором туре президентских выборов (то есть в ситуации, когда выбор пришлось бы делать из двух кандидатов). Лужков здесь снова выиграл у всех своих соперников: у Зюганова 23:21, у Лебедя 23:15, у Явлинского 23: 11.
Стараясь поддержать и увеличить свою популярность, московский мэр, вроде бы безошибочно, выбрал несколько направлений своих постоянных ораторских нападок беспощадную критику реформаторов, которые «разорили Россию», страстное обличение «воровской» приватизации, в результате которой страна была «разграблена», и бичевание ненавистного ему монетаризма.
По словам мэра, неумелые «архитекторы реформ» нанесли стране ущерб, «сопоставимый с тем, который она понесла в годы Великой Отечественной войны».
Между тем, как известно, Лужков еще недавно (причем, в самые критические моменты − и в 1993-м, и в 1996 году) поддерживал этих «архитекторов», во главе которых как их политический лидер стоял Борис Ельцин.
Но какое, в самом деле, это имеет значение? После только что разразившегося жуткого финансового кризиса дефолта лучшего способа вскипятить свою популярность вроде бы было и не придумать. Ясно же: во всем, во всем виноваты реформаторы!
Итак, они, эти самые реформаторы, разорили и ограбили Россию через посредство монетаризма и приватизации. Что такое монетаризм и с чем его едят, большинству российских граждан было не очень понятно, однако им твердо внушили, что это и есть главный инструмент, которым, как отмычкой, пользуются прохиндеи-реформаторы. Стало быть, жуткая бяка.
Монетаризм Лужков изображал не иначе как «игру в деньги», которая «окончательно угробит страну», демагогически отождествлял этот экономический термин с деятельностью финансовых пирамид, таких, как МММ.
Не каждый давал себе труда заглянуть в экономический словарь и удостовериться: всячески поносимое мэром слово подразумевает просто-напросто достижение экономической стабильности через оздоровление денежного обращения. Экономическая стабильность как раз и была тем главным, за что, как говорится, не щадя живота своего, боролись реформаторы в начале девяностых. Трудно себе представить, как без этого можно было обойтись. Но Лужков не вдавался ни в какие разъяснения и детали. Монетаризм это «игра в деньги», которой занимаются либералы-реформаторы. И все тут.
От месяца к месяцу градус лужковских обличений, направленных в адрес «негодяев-реформаторов», все возрастал, приближаясь к эмоциональному пределу, выше которого, казалось бы, уже невозможно прыгнуть. Так, 19 февраля 1999 года на рабочем заседании Собрания российских городов, он призвал «забить последний гвоздь в крышку гроба монетаризма, поскольку он неприемлем и недопустим».
Тут же, естественно, последовали и традиционные проклятия, адресованные либералам-реформаторам:
Усилиями Чубайса и Гайдара Россия стала превращаться в сырьевой придаток.
Монетаризму Лужков постоянно противопоставлял курс на «поддержку реального производителя». Именно на такой курс следует переложить руль государственного управления, не уставал настаивать мэр.
(Как на деле Лужков «поддерживал реального производителя», не считаясь с требованиями рынка, хорошо видно на примере таких предприятий, как ЗИЛ, АЗЛК. Искусственное дыхание, которое им делал московский мэр, вкладывая сюда огромные средства, не сохранило им жизнь, не влило в них новые силы, но лишь продлило их агонию).
Вообще в пример горе-реформаторам московский мэр ставил «проверенный путь реформ», проложенный столичными руководителями, то есть им самим. В частности, он утверждал, что московская администрация «не дала расправиться с городской собственностью», сформировала действенную систему городского управления, оказала серьезную поддержку «реальному сектору экономики» и тем самым обеспечила заметный рост производства. По мнению Лужкова, «московская схема развития» вполне подошла бы «для тиражирования в других регионах».
Его противники возражали, что на самом деле никакого рынка в Москве не существует, есть лишь псевдорынок, которым заправляют коррумпированные чиновники из окружения мэра.
