Национальная идея и адмирал Колчак - Хандорин Владимир Геннадьевич (книги бесплатно читать без .txt) 📗
Для сравнения: на прошедших практически одновременно перевыборах городской думы в Москве кадеты завоевали второе место после большевиков, а эсеры очутились на третьем, набрав в 3 раза меньше голосов, чем большевики, и в 1,5 раза меньше, чем кадеты, [445] – хотя весной того же года эсеры практически повсеместно были первыми. В промышленно развитых регионах и крупных городах влияние эсеров падало гораздо быстрее, чем в провинциальных городах сравнительно отсталой Сибири. В столицах изменения соотношения сил на июньских и августовских муниципальных выборах были таковы: численность голосовавших за большевиков возросла с 20 до 33 % в Петрограде и с 12 до 52 % в Москве, за кадетов – осталась на уровне 22 % в Петрограде и возросла с 17 до 26 % в Москве, в то же время за эсеров и меньшевиков – напротив, сократилась с 55 до 44 % в Петрограде и с 70 до 15 % в Москве. [446]
Правда, с учетом блокирования кадетов с другими либеральными элементами их позиции выглядели несколько лучше. Так, в 8 городских думах Тобольской губернии (без Березова и Сургута) кадеты и примкнувшие к ним группировки завоевали 27 % голосов, в Красноярске – 30 %, в Томске – 33 %. [447]
И, хотя в целом по стране и по Сибири в частности на муниципальных перевыборах победил опять же блок умеренных социалистических партий, а в Томске и Красноярске – большевики, влияние кадетов, достигнув нижней отметки летом 1917 г., осенью вновь существенно возросло, что неоднократно отмечалось исследователями. Особенно заметно это было в таких городах, как Омск, Иркутск, Тобольск, Тюмень, Бийск. [448] По сути, это был симптом разочарования широких масс избирателей в умеренно социалистических партиях, доминировавших и во Временном правительстве (с мая—июля), и в Советах (до сентября). Происходила естественная в условиях агонии демократии поляризация политических сил.
Комментируя ситуацию с «большевизацией» местных органов самоуправления (как Советов, так и городских дум и земств), иркутская кадетская газета «Свободный край» констатировала: «Эсеровская демагогия оказывается уже недостаточно острой, требуются более сильные раздражители, и их-то щедрой рукой рассыпают перед невежественными массами большевики». [449]
Осенние муниципальные выборы выявили и еще одну тенденцию. Несмотря на то, что им предшествовала активная агитационная кампания политических партий (в ходе которой, в частности, кадеты обвиняли социалистов в развале народного хозяйства, хотя в правительство А. Ф. Керенского входили и их представители), к избирательным урнам пришло почти вдвое меньше граждан, чем на весенне—летних выборах, что свидетельствовало об упадке политической активности. [450] Оценивая причины такого «избирательного абсентеизма», сибирская кадетская пресса прозорливо предсказывала подобный же исход предстоявших выборов в Учредительное собрание: «Учредительное собрание, с которым связывали столько надежд, для многих представляется такой же бесконечной говорильней, как и все бесчисленные совещания и съезды, от которых, кроме чувства оскомины, ничего не остается», и констатировала «полный разброд среди так называемой революционной демократии, которая и до сих пор не умеет сговориться между собой» [451] и выработать общую линию поведения. Налицо был тупик незрелой российской демократии.
Тем не менее, после перевыборов городских дум и осенних выборов земств на основе нового, демократического закона кадеты и их союзники стали последовательно выступать за роспуск временных органов революционного самоуправления – как Советов, так и коалиционных комитетов. Это была единственная возможность ограничить нараставшее влияние большевиков. Красноярские кадеты высказывались наиболее определенно: «Революционные организации Советов должны уступить место законной организованной власти – городским думам и земским управам». [452] Но у социалистов на этот счет было свое мнение: считая «совдепы» детищем революции, они отстаивали сохранение этих, в сущности, нелегитимных органов. Вопрос о Советах явился еще одним пунктом резкого расхождения между ними.
X съезд кадетской партии в октябре 1917 г. принял резолюцию о соединении на выборах в Учредительное собрание партийных списков кадетов с близкими к ним партиями (вроде радикально-демократической). [453]
В целом разочарование в итогах демократической революции, стремление восстановить элементарный правопорядок в стране привели кадетов к резкому расхождению с социалистами, ставившими во главу угла «углубление завоеваний революции». На протяжении данного этапа можно проследить своеобразную «синусоиду» отношений с ними: от подлинной коалиции в первые месяцы после Февраля – к начавшимся в мае—июне трениям – затем очередное сближение после июльских событий, вызванное «поправением» политики социалистов в отношении большевиков – и, наконец, окончательное расхождение после Корниловских событий. Такая же «кривая» наблюдается в колебаниях уровня влияния кадетов: достигнув пика в февральско-мартовские дни формирования Временного правительства и новой власти на местах, оно резко падает в последующие месяцы, но, достигнув нижней точки к лету 1917 г., к осени вновь возрастает по мере поляризации политических сил и падения авторитета центристских демократических партий. Однако попытки кадетов «переломить» ситуацию были запоздалыми, к тому времени они утратили лидерство в правительстве и вплоть до Октября так и не решились ни на активные действия (ограничиваясь публичной критикой), что показало, в частности, их пассивное поведение в Корниловские дни, ни на окончательный разрыв правительственной коалиции. В Сибири же итоги региональных выборов продемонстрировали более слабое их влияние по сравнению с Европейской Россией: здесь, где влияние правительства было слабее, большевики не были по существу разгромлены даже после июльских событий, сохранив фактически полную легальность.
Глава 6. После Октября: организационный тупик и новые пути
После Октябрьского переворота кадетская партия оказалась первой, по которой был нанесен удар новой власти. Специальным декретом Совнаркома от 28 ноября 1917 г. Партия народной свободы объявлялась партией «врагов народа», что означало запрет ее деятельности. Фактически в разных регионах советская власть установилась в разное время (приводим данные по Сибири): в Красноярске – 29 октября 1917 г., в других городах Енисейской губернии и в Омске – в течение ноября, в Томске, Иркутске, Новониколаевске, Барнауле – в декабре, в Тюмени – в январе 1918 г., в Чите – 16 февраля 1918 г., а в некоторых уездных городах и на селе – и того позже (во многих сибирских деревнях советская власть по существу так и не сформировалась вплоть до ее падения летом 1918 г.). [454] Собственно, это подтверждает сделанное еще в СССР признание, что не везде установление советской власти укладывалось в известную ленинскую схему «триумфального шествия». [455] Это резко отличало ситуацию от Февраля 1917 г., когда власть Временного правительства была признана повсеместно по всей России в первые же дни. В Омске и Иркутске установление советской власти сопровождалось затяжными (в Иркутске – до 10 дней) боями между большевиками и юнкерами; примечательно, что восстания юнкеров опирались во многом на поддержку офицеров-кадетов из штабов военных округов (в Иркутске восстанием руководили полковники Л. Скипетров и Н. Никитин).
